В слепой темноте (СИ) - Янг Энни - Страница 2

— И как он связан с Алекс?

— Он ей раньше нравился, а потом уже она отказала ему, вот парень и слетел с катушек. Не понравилось, видать, что ему, такому распрекрасному мачо посмели отказать. Ну или он от рождения чертов псих, а похищение человека для него обычное дело.

Игорь тотчас вспоминает парня, того, что целовал его Алекс в актовом зале в самом начале их знакомства. Уже тогда этот парень ему не понравился и вызывал невообразимую ярость, а теперь и подавно — Игорь готов убить этого гада и немедленно.

— Я убью его, — цедит он сквозь стиснутые зубы.

— Не горячись, успокойся. И не убьешь ты его, на занятия он не ходит, пропал куда-то, однако преследовать Алекс не прекращает. Она говорила мне, что пару раз видела его в окне и несколько раз идущим следом. Ей даже пришлось однажды в бар с твоим племянником пойти, лишь бы тот согласился проводить ее до дома.

При упоминании племянника вкупе с жуткой историей, он медленно закрывает глаза и старательно отгоняет ужасные картины, которые подкидывает ему память и злое воображение, где Алекс, его милая, хрупкая Алекс, дрожит от страха, отчаянно борется за жизнь, пытается не сойти с ума и сохранить разум. Она боится, но вопреки всему остается сильной и стойкой.

Игорь вспоминает все те дни, в которые Алекс вела себя странно, была рассеянна, необычайно пуглива и… просыпалась с криками от кошмаров. А еще он понимает, что она не спала, не могла, и оттого ни разу с того времени не просыпался с ней вместе… А теперь он корит себя за то, что не настоял тогда, не разговорил, не выпытал у нее правды, не успокоил свою маленькую девочку, не защитил.

— Номер рейса, — резко просит он, словно наконец очнувшись. Судорожно складывает бумаги в портфель и смотрит на девушку.

— Что? — вынырнув из раздумий, переспрашивает подруга Алекс.

— Скажи номер рейса, — нетерпеливо повторяет он.

— Я не знаю, Игорь. Она не говорила. Она вообще мне ничего не сказала.

— Город? — с надеждой спрашивает он.

— Я не знаю, куда она летит. Или уже улетела, — с грустью произносит Лера.

Игорь отчаянно срывается с места и спешит покинуть аудиторию.

В аэропорт он приезжает на пять минут позже. Самолет улетел. Он опоздал.

Глава 2. Дышать болью.

12 марта 2020.

Четверг.

Я не видела его 7 недель и 3 дня. Не думала, что любовь может быть таким сильным чувством, незаживающей, кровоточащей язвой в сердце, той еще занозой в голове…

Ночь. Я на крыльце многоэтажного дома, сижу на ступеньках возле подъезда. Если зайти внутрь, подняться на шестой этаж, на лифте или пешком по лестнице — не столь важно, позвонить в двадцать вторую квартиру, мне откроет дверь симпатичная шатенка с темно-серыми, как нынче моя душа, глазами. Или же не откроет. Зависит от того, где она, чем занята. Если так подумать, в клубе она напивалась вчера, пришла под утро, значит, сегодня она либо высыпается и будет ворчать на меня за то, что посмела разбудить «спящую красавицу», либо пошлет на часик-другой, может, на всю ночь погулять где-нибудь, зависнуть у «друзей», а-то и переночевать, в случае если ночь моей соседки окажется столь бурной и страстной, что жаркий пыл любви не отпустит голубков до утра. Если честно, не хочется нарываться на неприятности, ссориться с Тиной и что-то выяснять, возражать. Потому лучше посижу тут, в тишине. Где-то вдалеке слышен шум автомобилей, сигналы, звук тормозов — этакий шлейф ночного города, эхо городской жизни.

Самое сложное в моей ситуации — это сохранять непроницаемую стену отчужденности от близких мне людей. Иногда ловлю себя на мысли, что ужасно хочется позвонить кому-нибудь, пожаловаться на судьбу, поплакать, истошно порыдать в трубку, услышать слова утешения, побыть маленькой девочкой, что так нуждается в добрых словах, теплых объятиях и… бескорыстной, безусловной любви. Никогда еще я не была так далеко от дома, от родных, друзей, без поддержки и опоры. Здесь у меня нет никого, одиночество — вот, с кем я делю свои будни. Обманываю, конечно, в этом городе живет еще Лена, моя тетя. Пару раз даже порывалась заявиться к ней, чтобы не чувствовать себя безнадежно одинокой в этом мире, но потом очередной раз вспоминала, что я сама выбрала такую жизнь, сама свернула на этот путь, сама отгородилась от всех. Сама. Ведь когда-то нужно учиться самостоятельности, уметь полагаться только на себя. Ничто не вечно, всё проходит. Родители когда-то состарятся и исчезнут, знакомые, словно прохожие, уходят, с друзьями порой так же: ссоришься, обижаешься, разрываешь связи, уходишь. Все уходят, и ты — единственный человек, который остается, который будет с тобой до конца… Та же любовь… жизнь полна обид, разочарований, ошибок, гордости, гнева, злых событий, которые мешают любящим сердцам быть вместе, вернее оставаться в конечном итоге вместе. Не всем парам под силу пройти трудности, мы вот с Игорем не прошли. Наша история закончилась, связь порвалась, а любовь… не выдержала испытание и сдалась, разбилась на миллиарды мелких кусочков, разлетевшихся незримой пылью по ветру, яростному и беспощадному.

Но я люблю. Все еще люблю. И нет мне спасения, нет мне лекарства. Думала, вдали от него мне станет легче. Отнюдь. Ни на грамм тяжесть сердечной боли не отступила.

Слезы по щекам, я беззвучно реву, сидя на холодном камне в полночь. Продолжаю дышать болью.

Лунный свет падает на мои руки, от чего они светятся бледной синевой, напоминая о ночи, о непроглядной, нескончаемой ночи в моей душе.

Ядовитая слеза

Вместе с тушью потекла.

Я рыдаю на крыльце —

Мокрый холод на лице.

Безразличен взгляд моих

Карих больших глаз.

Смотрю точно в темноту

Дорожных, мертвых трасс.

Вдалеке машинный лязг:

Колеса — об асфальт.

А я плачу на крыльце —

Мокрый холод на лице.

Глава 3. Откровенный разговор.

13 марта 2020.

Пятница.

— Позовите сюда администратора, — в гневе бросает кудрявая блондинка средних лет, смахивая салфеткой редкие брызги шампанского с золотистого платья. Довольно дорогого, к своему сожалению, замечаю я. Хоть бы не пришлось компенсировать стоимость испорченного платья. У меня нет столько денег. А те, что скидывает на мою карту мама, я принципиально не использую. Первое время отправляла их назад, обратно на ее карту, но настырная мама продолжает, несмотря ни на что, периодически заваливать меня деньгами, о которых я не просила и более того, дала ей понять, что в них не нуждаюсь. Уже устала бороться с ее упорством, и потому забила на ситуацию, иначе говоря, перестала обращать внимания на регулярные суммы, поступающие на мой счет. Пусть присылает, раз маме так спокойнее за меня, да и разумнее будет не доводить ее до отчаянных мер. С нее станется разыскать меня, насильно увезти домой и более никуда от себя не отпускать. До сих в догадках, как она вообще согласилась отпустить меня в большой город?

Ах да, платье. Неужели придется воспользоваться мамиными деньгами?

Да я же совсем чуть-чуть пролила, ее практически не задело. Всего пару капель.

— Вы оглохли? Позовите, говорю, сюда вашего администратора, — вздернув красивые брови, повторяет женщина и небрежно швыряет салфетку на стол.

— Простите, ради бога, такого больше не повторится, — уверяю я с виноватым видом. — Прошу, не нужно администратора.

Как же я ненавижу лебезить перед людьми, стоять перед ними вот так и унижаться, просить элементарного человеческого понимания и прощения за незначительный проступок, за… ошибку. Да, со вздохом понимаю я, это очередная моя ошибка. Я только и делаю, что ошибаюсь в этой жизни. Наверное, только на это я и способна. Вот, в чем мой величайший, исключительный «талант».

— Требую администратора! — на весь ресторан вдруг восклицает посетительница, и мне ничего не остается, кроме как с опущенной головой ждать нашего сурового администратора Евгения Владиславовича. Он точно меня уволит. Без сомнений. Я бы даже поспорила с кем-нибудь из официантов сейчас, сделала бы ставки, но, увы, в этот раз объектом спора являюсь я. И чтобы убедиться в своих предположениях, осторожно посматриваю в сторону собравшихся возле бара наших ребят. Те, разумеется, вовсю делают ставки, останусь я в коллективе или же меня выгонят с работы, как Лилю на прошлой неделе за якобы грубое отношение с постоянным клиентом. А этот старик просто распускал руки, и на ее отказ заявил администратору, что та, наглая и неблагодарная такая, хамит, дерзит и выполняет свои обязанности недобросовестно. Евгений без разбирательств тогда взял и уволил бедную девчонку, а наши всеобщие заверения в том, что она ни в чем не виновата, были полностью проигнорированы.