Похождения валета треф - дю Террайль Понсон - Страница 19

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая

— Жребий брошен! — пробормотал Ноэ, вздыхая, но сейчас же прибавил: — Теперь все хорошо. Быть может, я был не прав, уговаривая ваше величество уехать из Парижа. Но раз час решительного боя пробил, то вы найдете меня в первом ряду!

В то время как они разговаривали таким образом, перед ними показалось здание гостиницы «Руанская лошадь». Ноэ соскочил на землю и постучался в ворота эфесом шпаги. Вскоре дверь открылась, и к ним вышел хозяин в одной рубашке. Узнав Генриха, он поклонился ему чуть не до земли.

— Ожье лег? — спросил Ноэ.

— Спит! — ответил хозяин.

— Ну, так дай мне свою свечу и подержи лошадей! Ноэ провел Генриха в первый этаж, где помещалась комната Ожье де Левиса. Молодой человек спал при незапертой двери с беззаботностью человека, которому нечего бояться, что его обокрадут. Однако при входе неожиданных посетителей в его комнату он сразу проснулся и вскочил, хватаясь за шпагу.

— Ну, ну — улыбаясь сказал Генрих Наваррский, — в данный момент шпага вам вовсе не нужна.

— Ах, ваше величество! — пробормотал юноша, узнав наваррского короля.

— Вы знаете меня?

— Я имел счастье видеть ваше величество еще в Нераке.

— Ноэ говорил, что вы преданы мне.

— Прикажите только, ваше величество, и я дам убить себя за вас!

— В настоящую минуту это не нужно. Достаточно будет, если вы потрудитесь сейчас же одеться. Ожье поспешно принялся одеваться. Генрих запер дверь и, достав из кармана набитый золотом кошелек, положил его на стол, после чего сказал де Левису:

— Вам придется сейчас же отправиться в путь!

— Слушаюсь, ваше величество!

Генрих порылся в кармане и достал оттуда кусок пергамента, сложенный вчетверо. Вручая эту записку молодому человеку, он сказал:

— Здесь записано шесть имен. Вы должны выучить наизусть, а потом сжечь список. У каждого из помеченных здесь дворян имеется замок при дороге из Парижа в Гасконь. Bы поочередно побываете у всех их и покажете вот это кольцо; увидев его, они будут повиноваться вам, как мне самому.

С этими словами Генрих Наваррский передал Ожье то самое кольцо, которое он унаследовал от отца и которое выдало его действительное звание Маликану в первый день его прибытия в Париж.

— А что я должен приказать им?

— Чтобы с завтрашнего вечера у них была наготове подстава в десять лошадей.

— Где должна быть эта подстава?

— У нас мало времени, и мне некогда давать вам лично все инструкции. Но вот вам записка, написанная по-беарнски; в ней найдете все распоряжения. Возьмите также с собой вот этот кошелек и не жалейте денег в дороге.

Ожье был уже совершенно одет, когда Генрих говорил последние слова. Взяв обе записки и кошелек, он выразил готовность сейчас же отправиться в путь. Все трое спустились во двор, и Генрих подождал, пока Ожье на его глазах не помчался полным карьером. Затем он вернулся в Лувр, и читатели уже знают, какой неприятный сюрприз ожидал его там.

На следующее утро Ноэ застал своего короля в полном отчаянии. Генрих слал Маргарите письмо за письмом, но королева безжалостно оставляла их без ответа. К вечеру, когда отчаяние юного короля дошло до высшей степени, Ноэ сказал ему:

— Ваше величество, в прежнее время вы нередко советовались со мной, и право же от этого никогда не получалось ничего худого. Так послушайте же и теперь меня! Если вы хотите вернуть любовь своей супруги, то первым делом необходимо махнуть на нее рукой. Уж поверьте мне, все женщины таковы: они ценят лишь тех, кто пренебрегает ими. Поэтому нам нужно выполнить свой план и взять с собой Сарру… Поверьте, как только ее величество узнает, что вы уехали, она побежит за вами следом. Так оставим же любовь и займемся политикой!

— Ты прав! — ответил Генрих, подумав. — Твои люди готовы?

— Готовы, государь. В полночь Лагир и Гектор будут у потерны.

— Ты распорядился относительно экипажа?

— Да. Сейчас я пойду и проверю, все ли готово.

Ноэ ушел от Генриха и отправился к Сарре. Вдова Лорьо была готова отправиться в путь ради исполнения придуманного Ноэ плана.

Однако Амори сказал ей: — Дорогая Сарра, со вчерашнего дня все переменилось. Королева Маргарита узнала о том, что ее супруг бывает у вас, и порвала с ним.

— О, боже мой! — простонала красотка-еврейка. — Поэтому теперь вам не надо скрываться от Амори. Ну подумайте сами: разве может он прожить без любви? Вы должны любить его, Сарра, должны повсюду следовать за ним и стать его ангелом-хранителем!

Сарра ничего не ответила на эту фразу. Только две крупные слезы выкатились из ее прекрасных глаз.

Тем временем королева Маргарита и Нанси быстро подвигались вперед по Анжерской дороге. Ночь была очень темная и прохладная. Было как раз лучшее время для путешествия, когда лошади и мулы бегут особенно охотно.

Маргарита была в великолепном расположении духа и дружески болтала с Нанси. Когда они отъехали на порядочное расстояние от Парижа, она сказала:

— Если мы будем все время ехать таким шагом, то сделаем пятнадцать лье без перепряжки и будем у Шартрских ворот еще до восхода солнца. Ну, а ведь очень мило успеть сделать пятнадцать лье в то время, когда ни одна живая душа в Лувре даже не предполагает о моем отсутствии. Тем не менее этого еще не достаточно…

— Ну да, — сказала Нанси, — конечно, возможно, что его величество Наваррский король бросится вслед за вашим величеством…

— О, это мне совершенно безразлично!

— И что король Карл вмешается в это дело.

— А, это уже хуже… Но больше всего я боюсь королевы Екатерины, моей достоуважаемой матушки.

— Не считая еще герцога Гиза, который придет в бешенство, получив ваше письмо.

— Вот именно! А потому я думаю, что нам нужно отъехать возможно большее расстояние и продолжать путешествие даже днем. Когда же наши мулы устанут…

— Мы купим свежих.

— Вот именно!

Мулы продолжали бодро бежать, и так прошла вся ночь. Уже забрезжил рассвет, когда вдали показались колокольни шартрского собора. Рауль заглянул в повозку и увидел, что королева спит. Но Нанси не спала, следя блестящими глазами за своим красивым Раулем. Тогда паж объехал экипаж сзади и приблизился к левой дверке, чтобы было удобнее разговаривать с Нанси.

— Не замечаешь ли ты, милочка, что горе укорачивается во сне и в дороге? — спросила девушка.

— Ах, дорогая Нанси, — нежно ответил паж, — если бы я путешествовал без вас, я не мог бы спать и мое горе увеличивалось бы с каждым лишним шагом!

Комплимент понравился девушке, но она не подала вида и сказала:

— Ну а королева, как видишь, спит.

— О, и даже очень крепко!

— Следовательно, даже прилагая к данному случаю высказанное тобою суждение, приходится констатировать, что ее горе уменьшилось.

— Надо полагать, что это так.

— Когда же она проснется, мы будем так далеко от Парижа, что королева ни о чем и вспоминать не станет.

— Неужели вы действительно думаете это?

— Я уверена, что это так!

— Значит, она никогда не любила своего супруга, наваррского короля?

— Наоборот, она обожала его, но… но он задел ее самолюбие, и, решив отомстить ему, королева уже не страдает более.

— Но как же она может отомстить ему? — спросил Рауль с наивностью, недостойной пажа при луврском дворе.

Нанси посмотрела на него с насмешливой снисходительностью и сказала:

— Ребенок!..

— Ах, теперь я понял! — воскликнул Рауль.

— Поздравляю! — насмешливо отозвалась Нанси.

— И могу только пожалеть о…

— Тссс!.. Не надо имен! — остановила его осторожная Нанси.

Рауль замолчал сконфуженный. Между тем Нанси продолжала:

— Раз нам подвернулся удобный случай поговорить, то позволь дать тебе добрый совет. Видишь ли, королева интересуется тобой, д, когда мы вернемся, тебя сделают шталмейстером, а я получу приданое…

— Вследствие чего мы и поженимся сейчас же, не правда ли?

— Еде бы нет! — сказала Нанси, грозя пажу розовым пальчиком. — Особенно теперь… Ну, так вот, для того чтобы все это действительно состоялось, мы должны внимательнее ухаживать за королевой. Она хочет отомстить мужу за его измену, отплатив ему тем же. Ну, так вот… мы должны подумать о своем будущем и помочь ей в этом.

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая