Няня для главы сыскной полиции (СИ) - Маш Диана - Страница 2

Несмотря на жеманность и щуплый вид, он обладал безошибочным нюхом и бульдожьей хваткой. Именно они в свое время свели сироту из детского дома, у которой кроме смазливой мордашки, сокрушительного обаяния и подвешенного языка за душой не имелось ни гроша. И такого же нищего тусовщика, перебивающегося случайными подработками везде, где придется.

Путь наш был тернист. Дружба, основывающаяся на взаимовыгоде, шатка. Но результат, к которому мы в итоге пришли, стоил вложенных усилий.

Я — звезда инстаграма с шестью миллионами подписчиков, и получающая в неделю столько, сколько большинству людей даже не снилось. А он мой продюсер, имеющий с моих контрактов очень большой процент.

— И что это за реклама?

— Понимаешь, — замялся Славик. — Это не совсем твоя история… рекламировать нужно майонез. Но мы будем идиотами, если откажемся.

— Майонез? — я зависла на мгновение, уставившись перед собой. — Славик, мы будем идиотами, если согласимся. Я! Я буду идиоткой!

— Машенька, дорогуша, не кричи. Это вредно для нервной системы. Ну да, не совсем обычно. Тебе придется надеть на себя костюм майонеза. Но погоди отказываться. Я узнавал, там есть проем для лица. Мы так тебя накрасим, что ты станешь самым горячим майонезом в истории всех майонезов. Ну и о деньгах не забывай.

— Ты издеваешься? — прорычала я и так дернула рукой, что брызнула на белую кофту остатками кофе. Настроения это, естественно, не прибавило. — Ульяне Морозовой до сих пор ставят лайки под постом, где она обсмеяла мое платье от Жантье. А оно, на минуточку, стоило пятьсот кусков. От костюма майонеза у ее подписчиков случится самая настоящая истерика!

— Да какая разница, что пишет эта дурочка? Она завидует твоим гонорарам.

— У нее на целых двадцать два подписчика больше, чем у меня!

— Это боты.

— Я тоже хочу ботов. Купи! — притворно всхлипнула, прекрасно зная, как он не любит, когда я так делаю.

— Хорошо, куплю, — тяжело вздохнул Славик на другом конце. — Тем более у нас через неделю новый марафон, они тебе пригодятся. Завтра начнем прогрев аудитории!

— Прогрев? Что ты на этот раз придумал? Учти, снова разыгрывать на публику любовный роман я не хочу. У последнего качка, которого ты выбрал, ужасно воняло изо рта, когда он лез меня целовать. Еле отбилась.

— Никаких романов, это вторично. У меня новая, гениальная в своей гениальности идея! — восторженно произнес парень, явно ожидая от меня не меньшего воодушевления.

— Делись!

— Нам нужно создать небывалый ажиотаж. Сделать действительно стоящий инфоповод. Скажем, что ты попала в аварию. Но не простую… это скучно, — сочинял на ходу Славик. — К примеру, ты направлялась домой. Из леса на трассу вышел медведь. Пытаясь его объехать, ты врезалась в дерево. Мишка спасен, ты в больнице. Не волнуйся, есть у меня знакомые в одной частной клинике. Несколько твоих фото с нарисованными синяками и ссадинами, естественно, утекут в сеть. В инстаграме на пару дней наступит тишина. Все будут на ушах. Ну а я пока поищу, кому продать твое первое после инцидента интервью.

Кажется, заявив о бульдожьей хватке Славика, я забыла упомянуть о его богатом воображении. Которое, конечно, очень помогало нашему общему делу. Но чаще вгоняло меня в уныние и тоску.

— Славик, а может ну его, этот марафон? Перенесем на пару месяцев? Я еще от прошлого не отошла. Мне нужно отдохнуть на Мальдивах…

— Какие еще Мальдивы? — всерьез удивился он. — Вселенная дала нам шанс собрать миллионные охваты. Проверь свой директ, там же куча сообщений от твоих фанатов.

— Да знаю я, видела, — выдохнула я, наблюдая через лобовое стекло за пролетающими по бокам елками. — Просто… я не в ресурсе, а там столько дел. Опять ежедневные съемки, учить текст. Чакры эти, трансформации, энергия — перемешалось все в голове. А она у меня из-за жесткой диеты и так еле работает.

— Машутка, — бррр, ну вот зачем он? Знает же, что я терпеть не могу, когда меня так называют. — Успокойся. Вдохни поглубже. Все проблемы решаемы. Вот отснимем новый марафон и рванешь на свои Мальдивы. А если что-то вылетит из головы, или перепутаешь, так невелика беда. Ты же не научную диссертацию защищаешь. В крайнем случае скажем, что у тебя открылся третий глаз. Ему виднее.

Не выдержав, я громко прыснула.

— Славик, для тебя в аду уже заготовлено особое место.

— Ага, "трон" называется, — присоединился к моему смеху парень. — Ладно, обсудим все, как приедешь. Кстати, когда это будет?

Потянувшись вперед, чтобы открыть на телефоне карту и проверить маршрут, я на секунду отвлеклась от дороги. А когда вновь подняла голову, не поверила глазам.

Прямо посреди трассы, на задних лапах стоял настоящий медведь и смотрел на меня.

Задаваться вопросом — как он здесь очутился, времени не было. Крутанув руль вправо, я нажала на тормоз. Но вместо того, чтобы остановиться, машина резко рванула вперед. Прямо на деревья.

Последнее, что я услышала, прежде чем меня проглотила вязкая и липкая темнота — это голос из динамика:

— Маша? Ты где?

Пробуждение было внезапным.

Никакой бодрости или прилива сил, как у меня часто бывает после сна. Наоборот. Я чувствовала вялость и такую неимоверную усталость, что захотелось перекатиться на другой бок и снова уснуть.

Возможно, я бы так и сделала. Но внезапно ноздрей коснулся запах, которого в моей спальне быть не могло. Сырость и тухлость. Словно Зоя Ивановна — женщина, что два раза в неделю убирается в моем доме — забыла, что такое стирка, и как часто нужно проветривать помещение.

С трудом разлепив глаза, я уставилась вверх и зависла. На белом потолке растеклись черно-зеленые пятна, а вместо моей хрустальной люстры — ничего.

Меня топили, а я не в курсе? Соседи сверху затеяли ремонт? Кажется, пришло время позвонить консьержу.

Приподнявшись на локтях, я почувствовала, как голова наливается свинцовой тяжестью. С груди сползло грязное одеяло из красных лоскутков, открывая мое голое тело.

Односпальная кровать оказалась такой узкой, что непонятно, как я ночью не свалилась на пол. В углу комнаты расположился огромный сундук. А рядом с ним табурет, на котором лежало нечто, отдаленно напоминавшее женское платье.

Быстро облизав пересохшие губы, я судорожно вздохнула.

Квартира — если ее можно так назвать — не моя. Как я здесь очутилась — не ясно. А последнее, что всплывало в памяти — гипнотизирующий взгляд исполинского медведя.

Сильно напрягаться, к счастью, не пришлось. Воспоминания быстро слепились в четкую картинку. А за ней последовало осознание. Я попала в аварию.

Бегло осмотрела себя. На теле ни царапины, а значит отделалась ушибом головы. Меня, скорее всего, обнаружил кто-то из местных и притащил к себе. С минуты на минуту примчится скорая. Не нужно паниковать. А также думать о том, зачем меня раздели и куда подевались все мои вещи.

Ступая на цыпочках по холодному полу, я схватила с табурета платье и быстро натянула его на себя. Шерстяная ткань повисла мешком, царапая нежную кожу.

Затем метнулась к сундуку. С трудом приподняв тяжелую крышку, я едва не пустилась в пляс, обнаружив на дне плотные колготы и истоптанные башмаки.

Не успела я обуться, как дверь едва не снесли с петель. Она с грохотом ударилась о стену, а внутрь, без стука, ворвалась высокая рыжая женщина, в таком же нелепом, как у меня платье.

— Ты еще не собралась, дрянь такая? Бока отлеживаешь, пока я спину гну? — ее голосок напомнил мне дятла Вуди. С крючковатого носа свешивалась мерзкая бородавка. Рот скривился в страшном оскале. А запах немытого тела разил наповал.

Вылитая Баба-Яга из детской сказки.

Резко замахнувшись, она ударила меня по плечу.

— Ай, больно же! — воскликнула я, уворачиваясь от очередного замаха. — Кто вы такая вообще?

Мой вопрос застал ее врасплох. Застыв посреди комнаты, она захлопала глазами.