Охота за "Красным Февралем" (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович - Страница 57

— Я могу перехватить управление и заставить это животное выполнять мои приказы, — продолжала товарищ Рахман. — Оно будет подчиняться, как подчинялись нам наши дельфины-мутанты.

— Звучит заманчиво, — заметил капитан. — Другие предложения, как одолеть наших предательских союзников?

— Можно сделать вид, что мы готовы принять их помощь, — неуверенно начал Базаревич. — Откроем шлюз, устроим засаду на их абордажную команду. Потом ворвемся на их лодку…

— Слишком большой риск, который мы больше не можем себе позволить, — возразил комиссар Адачи. — Мы потеряли слишком много людей, чтобы играть в эти пиратские игры. И что, если вместо морских пехотинцев они пустят веред нервно-паралитический или снотворный газ? Нет, не стоит. Мне нравится план Сангиты.

— Согласен, — подал голос старший помощник Пусянь.

— И я, — на всякий случай поддакнул доктор Брага, хотя его мнение по этому вопросу не являлось решающим.

— Согласен, — подвел итоги совещания капитан Османи. — Попробуем сделать так, как предложила Сангита. Товарищ Рахман, мы на вас рассчитываем.

Товарищ капитан-лейтенант Сангита «Гита» Рахман не подвела и оправдала возложенное на нее высокое доверии Партии и товарищей по оружию. Красный Японский Флот мог бы ей гордиться — не будь она предательницей и пособницей бенгальских сепаратистов.

* * * * *

Над Русалочкой так никто никогда не издевался — бОльшую часть времени бразильские хозяева были к ней добры, поэтому гигантский морской дракон охотно выполнял их приказы. А теперь случилось что-то страшное — и ее череп пронзила мощная волна чудовищной головной боли. Настолько сильной боли, что у Русалочки появилось острое желание разбить голову о ближайшую стенку. Или какую-нибудь другую твердую поверхность. Морское дно, например, хотя Русалочка совсем не была уверена в его твердости. Что, если вместо твердой скалы или острого кораллового рифа она врежется в толстый-толстый слой придонного ила?!

— Что происходит?! — заорала капитан Луиза Сальгадо, когда Русалочка внезапно принялась метаться из стороны в сторону.

— Она больше не подчиняется приказам! — закричал в ответ рулевой офицер, пытаясь удержаться в своем кресле. Не все обитатели капитанского мостика были так удачливы — некоторые уже катались по полу, по стенам и потолку, в такт метаниям Русалочки; другие и вовсе валялись без сознания, после того как разбили головы о ту или иную твердую поверхность. Короче говоря, дела были плохи.

Настолько плохи, что капитану Сальгадо пришлось срочно принять Сложное и Ответственное Решение.

Все было предусмотрено. Только дотянутся до Большой Красной Кнопки и сорвать пломбу…

Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Это война. На войне не без потерь.

Так погонщики боевых слонов от Карфагена до Таиланда убивали своих питомцев ударом специального железного костыля в затылок — или выстрелом из крупнокалиберного пистолета в более поздние времена, если слон выходил из повиновения и становился опасен для собственных солдат.

У Русалочки тоже был такой «костыль». Вживленная в мозг капсула с тройной порцией смертельного яда. Так, чтобы наверняка.

Капсула сработала безупречно — и голова Русалочки больше не болела, а ее мертвое тело медленно опускалось на дно.

Вот так оно обычно и бывает — ты готовишь секретную военную машину к длинной и героической карьере, а потом теряешь ее в один бесславный момент.

— Экипаж, — прогнусавила Луиза Сальгадо, утирая кровь, капающую из разбитого вдребезги носа, — всем покинуть корабль. К спасательным капсулам!

Все тиранические режимы жестоки, но жестоки по-разному. Бразильский диктатор, в отличие от японского, не требовал от своих моряков умирать под водой. Возвращайтесь домой — и если вы храбро сражались, получите прощение и новый корабль, на борту которого сможете искупить свою вину за поражение.

Сама Луиза возвращаться не собиралась. Даже если ее простят. Она слишком привыкла к Русалочке. Им будет хорошо здесь, вместе, на дне океана…

Когда последняя спасательная капсула покинула мертвый корабль, капитан Сальгадо нажала на другую красную кнопку и тем самым запустила систему полного уничтожения. Останки Ркусалочки поглотят морские обитатели, взрыв разметает приборы и механизмы. Даже если враг будет исследовать это кладбище погибших кораблей, он никогда не узнает, что в нашем арсенале было такое страшное и могущественное оружие.

И, быть может, в следующий раз у наших получится.

* * * * *

Сангита Рахман удовлетворенно кивнула и стянула с головы наушники.

— Мощный взрыв. Треск корпуса. Бразильская лодка уничтожена. Так и не поняла, какая модель… три раза подряд атлас Ллойда просмотрела…

— Неважно, — отмахнулся капитан Османи. — Как-нибудь потом разберемся. Базаревич только что доложил о завершении работ. Приготовиться к всплытию!

Где-то на полпути капитан-лейтенант Рахман сообщила, что справа по борту погружается альбионская подводная лодка.

— Это она, — сказала Сангита. — «Королева Джейн». Есть точное подтверждение.

— Что значит «погружается»? — на всякий случай уточнил командир.

— Тонет, — поведала Сангита. — Сильные повреждения, многочисленные пробоины, корпус трещит.

Османи не колебался:

— Добавьте две-три торпеды. Я хочу знать наверняка, что с ней покончено, и она больше никогда не всплывет.

Так они и сделали.

«Барбаросса», «Кастор-и-Поллукс», Русалочка, а теперь еще и «Королева Джейн Грей» — знатное вышло кладбище. Не так много подобных на Земле — то есть под водой.

= продолжение следует =

* * * * *

Капитан Ашер Миттельман имел полное право считать себя невероятно везучим и удачливым коллекционером.

Имперский стигийский крейсер «Царь Ирод Великий» наконец-то соизволил прибыть из Маската. Поэтому старший капитан Зинджибари получил возможность с чистой совестью отправиться в давно заслуженный отпуск, а его старший помощник Миттельман, временно оккупировавший капитанский мостик эсминца «Праведный царь Соломон бен Давид, мир с ними обоими», в свою очередь получил разрешение отправиться в свободный патруль.

Свободный патруль — мечта любого капитана. Плыви, куда хочешь, делай, что хочешь, открывай новые земли и неизвестные острова… гм… Конечно, Земля второй половины ХХ века испытывала острый недостаток неизвестных островов, но капитана Миттельмана это не смущало. Что-нибудь да откроется. Тем более что он не должен возвращаться домой с грузом захваченных рабов и награбленных богатств — по итогам патруля достаточно предоставить хоть какой-нибудь отчет.

«Я буду заполнять этот отчет до конца жизни», — осознал временный командир «Соломона» некоторое время спустя — и очень скоро пожалел о подобных мыслях.

Изначально Миттельман собирался увязаться за сунданезийским флотом, рванувшим к Суматре, на которую обрушилось нашествие гигантопитеков, но в последний момент передумал. Там и без него наблюдателей хватает. Жаль, конечно, пропускать подобное зрелище, но надо же иногда чем-то жертвовать и время от времени рисковать… Молодой капитан поспешно отогнал пафосные мысли и решил сосредоточиться на деле. К черту Сунданезию. В этом океане есть не менее рыбные места.

Поэтому, как только Малумские острова скрылись за горизонтом, «Царь Соломон» решительно повернул на юго-восток. Здесь начинались территориальные воды Альбионской Имперской Федерации; до Восточной Австралии — рукой подать. Конечно, альбионцы — в некотором роде союзники, но как раз сейчас, пока добрая половина альбионского флота наблюдает за битвой сундийцев и великанов, а вторая половина направляется в Южно-Китайское море (какой-то странный кризис), самое время проверить — нельзя ли здесь чем-нибудь поживиться.

Как оказалось — можно.

Не прошло и одной вахты, как дежурный радист «Соломона» поймал первый сигнал СОС, а потом еще один, и еще. Чуть позже на горизонте, почти одновременно с лучами восходящего солнца, появился источник сигналов — то есть источники — и их было много. Спасательные капсулы. «Соломон» ринулся вперед и принялся вылавливать их из воды.