Охота за "Красным Февралем" (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович - Страница 70

— Мы поймали несколько осколков, капитан, — сообщил один из офицеров. — Раненых или серьезных повреждений нет. Один человек упал за борт, когда мы рванули вперед. Его уже подобрали люди с «Красного Февраля»…

— Дайте мне «Красный Февраль», срочно! — потребовал капитан. — «Февраль»?! Кто старший по званию из тех, кто остался на борту?

— Брешник…

— Этого еще не хватало, — пробормотал Миттельман. — Маджди тоже не подходит, у него свои приказы. Кто следующий?

— Старший прапорщик Виленский, и.о. командира АБАХ.

Точно, ведь старший офицер отряда АБАХ отправился в отпуск вместе с капитаном Зинджибари. Джозеф Виленский — его заместитель. Впрочем, так даже лучше, его опыта на трех офицеров хватит…

— Виленский?! Слушай приказ. Теперь ты командуешь «Красным Февралем». Лодка твоя, пока мы не вернемся. А если не вернемся — или если японцы вернутся раньше нас, защищайте корабль столько, сколько сможете. Потом открывайте кингстоны и забирайтесь в спасательные капсулы. Все ясно?!

— Так точно, капитан.

— Исполнять! «Соломон», конец связи.

Джозеф Виленский отключил микрофон и перевел дыхание. Вот это поворот длинной и блестящей карьеры! Капитан подводной лодки! Да он и мечтать о подобном не мог! А как красиво это будет смотреться в личном деле, пусть даже строчка будет начинаться со слов «временно исполнял обязанности…» Сухопутные коллеги из инженерных войск лопнут от зависти!

— Все слышали приказ командира?! — рявкнул Виленский, повернувшись к товарищам. — Брешник, поторопись! Маджди, под твою ответственность! Кравец, — это к сержанту морских пехотинцев, — распредели своих ребят на тот случай, если джапы будут брать нас на абордаж. Не мне тебя учить. Нина, — это к своей помощнице, которая находилась на другом конце корабля, поэтому пришлось говорить через радиопередатчик, — долго вы там еще?!

— Почти закончили, — ответила сержант Ниночка Адлер.

— Поторопитесь, — добавил Виленский. — Время не ждет. Скоро здесь станет совсем жарко…

Теперь он был капитаном военного корабля и поэтому должен был произносить пафосные капитанские слова и словосочетания.

Что же касается капитана Миттельмана, то он долго готовился к подобному дню и заранее написал Специальную Капитанскую Речь. Она должна была начинаться со слов «Слушать в отсеках! Слушай, Израиль! Сегодня мы идем в бой!» И тут же, без перехода — «Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его! Non nobis, Domine, non nobis — sed nomine tuo da gloriam! Во славу Его! Во славу Стигии! За Императора и Падишаха!!!»

Но вместо этого он всего лишь спросил:

— Ракетная установка перезарядилась?

— Так точно, капитан!

— ПОВТОРИТЬ!

— продолжение следует —

__________________

[1] — «Самый лучший посол — это военный корабль» — приписывается Оливеру Кромвелю, одному из вождей Английской Революции 17 века и диктатору Английской Республики.

[2] — речь идет о Капитане Очевидность, разумеется.

_________

— Продолжайте вести огонь, — велел капитан Намбу. Теперь в дело вступили семидюймовки «Бусакаши». До сих пор «Соломону» удавалось уворачиваться от них — перелет, недолет, перелет… — но рано или поздно японские артиллеристы пристреляются и накроют стигийских ублюдков. Коширо в этом не сомневался. — И передайте майору Канеяма — пусть отправляется.

— Будет исполнено, но… Прямо сейчас? — усомнился старший помощник. — Быть может, стоит сначала уничтожить стигийский эсминец?

— Нет, — отрезал капитан «Бусакаши». — Кто знает, что задумали эти негодяи? Пока мы будем перестреливаться с «Соломоном», они могут затопить «Февраль». Нет, пусть отправляются немедленно. Нельзя терять ни минуты.

Майор Канеяма Масао, командир ледокольного отряда морских пехотинцев, был готов действовать еще несколько часов назад и только ждал капитанского приказа. Теперь, когда приказ был получен, сразу четыре катера с морскими пехотинцами были спущены на воду — прямо на ходу; и перебираться в них бойцам Канеяма тоже пришлось прямо на ходу, пока ледокол уворачивался от снарядов «Соломона». Некоторые солдаты просто прыгали за борт, и товарищи вытаскивали их из воды. Отряд морпехов был невелик, но Канеяма приказал разделить его на четыре части и проследил, чтобы каждую четверть возглавил опытный офицер — хотя бы один из катеров в этом хаосе доберется до цели. Майор забрался в последний катер, еще раз окинул пристальным взглядом поле боя, удовлетворенно кивнул и подал сигнал к отправлению. Момент был удачный — «Царь Соломон» отклонился к востоку, и теперь между «Бусакаши» и «Красным Февралем» не было ничего, кроме водной глади — и 2-балльного волнения. Пара пустяков. Прорвемся. Полный вперед!

* * * * *

— Доклад! — проревел Миттельман, когда очередной японский снаряд угодил в корпус.

— Пробоина! — доложил один из моряков, выглянув наружу. — Один из кормовых отсеков, выше ватерлинии!

— Значит, не потонем, — констатировал капитан. — Или не сразу… ЛОЖИСЬ!

Новый вражеский снаряд попал точно в носовую башню. Снайперский выстрел. Остаток боеприпасов в подающем барабане — к счастью, их оставалось немного — сдетонировал, и осколки брызнули во все стороны, так что досталось и капитанскому мостику. Плохи дела, решил Миттельман, когда снова выглянул наружу. И ракет не так много осталось…

— Выпускайте Кракена!!! — приказал командир корабля.

— Продолжение следует —

— Так точно! — отозвался старпом и бросился к чудом уцелевшему телефону. — Гребаное дерьмо! — выругался он минуту спустя, когда выслушал доклад кого-то из младших по званию. — Это невозможно! С Кракеном все в порядке, но экипаж угодил под последний залп и его только что унесли в лазарет!

— Дьявол! — в свою очередь выругался Миттельман, но тут его осенило. — Я знаю, что делать! Старпом! Разыщите их!!! Но помните, что мы не имеем права им приказывать… только если они согласятся добровольно!

Кассандра Барриентос и Туяра Иванова не сомневались ни секунды. Им даже не надо было спрашивать разрешения у капитана Гриффина — строго говоря, они ему не подчинялись.

«Кракен» — тот самый вертолет, который стоял в ангаре «Царя Соломона», и за штурвалом которого Кассандре разрешили посидеть. Кассандра знала, как им управлять. Стандартная альбионская модель.

Миттельман развернул эсминец носом к японскому ледоколу, чтобы хоть на короткое время прикрыть вертолетный ангар на корме от вражеского огня. Чтобы развернуться, ему пришлось сбросить скорость, что позволило японцам пристреляться и влепить в «Соломон» еще два-три снаряда.

— Будем надеяться, оно того стоило, — пробормотал капитан, сплевывая собственную кровь — она хлестала из брови, рассеченной очередным осколком и заливала ему лицо. — Красивый будет шрам, все девчонки на островах будут мои… Ракетная установка! ПОВТОРИТЬ!

Тем временем палубная команда успешно вытолкала «Кракен» из ангара и развернула лопасти.

— Разойдись! — завопила Кассандра, уже успевшая нахлобучить шлем и сидевшая в командирском кресле; Туяра, само собой, заняла место второго пилота. Механики и оружейники разбежались в разные стороны, и Кассандра нажала на спусковой крючок пиростартера. Удача улыбнулась ей — и не только ей — двигатель «Кракена» завелся с первого раза. Вертолет едва успел оторваться от палубы «Соломона», как в эсминец попал еще один японский снаряд, от которого корпус корабля содрогнулся до самого основания. Но Кассандра и Туяра этого уже не почувствовали. «Кракен» лег на левый борт и понесся над морем.

— Куда это вы?! — возмутилась Кассандра, когда курс «Кракена» пересек курс отряда десантных катеров майора Канеяма. — Второй номер, угости их!!!

Туяра послушно вцепилась в гашетку крупнокалиберного пулемета. Кассандра спикировала вниз, и длинная очередь пробежалась по японским флотилии — с переменным успехом. Кто-то упал за борт, кто-то упал на дно своего катера. Один катер и вовсе перевернулся. Другие открыли ответный огонь из стволов самого разного калибра.