1000 Первая дочь (СИ) - Соловьева Елена - Страница 27

Я так уж точно. Нет, меня не прельщала, а скорее пугала столица, которую раньше приходилось видеть лишь на картинках. Но лучше неизвестное место, чем то, которое знаешь, как свои пять пальцев. То, в котором тебя проклинают.

— Вы можете держаться в седле? — спросил Магур, приглаживая темную бороду.

Я не сразу поняла, что обращаются ко мне. Все же «вы» и рабыня далеки друг от друга, как две луны на ночном небосводе.

— Не слишком хорошо, но я справлюсь, — призналась, мысленно скрестив пальцы наудачу.

Пока Лагра была жива, она держала для меня послушную лошадку Снежинку. На ней я иногда выезжала в город или просто покататься, когда выдавалось свободное время. Первое, что сделала Магра после смерти сестры, так это лишила меня всех привилегий. В том числе катания верхом. Снежинку продали за бесценок. Не так давно, в приступе бешенства из-за того, что Наяне никак не удавалось отбелить кожу так, чтобы она выглядела как моя, та, кого прежде считали моей кузиной, призналась, что ее мать отдала лошадь на скотобойню. Конскую колбасу подали на стол нашим гостям неделю спустя.

Словно почувствовав это, я не ела то, что подавали в тот день. Хотя Магра всячески пыталась меня попотчевать, а подобные приступы щедрости случались у нее редко. Вернее, никогда до этого момента. Но у меня в тот день крутило живот из-за женских недомоганий, так что ужасной трапезы мне удалось избежать. А вот слез и бессильной ярости — нет. Ее я испытывала даже сейчас, хотя с того момента прошло много дней.

— Что-то не так? — Алексис заметил, как я переменилась в лице. — Ты бледная, будто собираешься упасть в обморок.

Я сделала глубокий вздох и назло ухмыляющейся Магре улыбнулась:

— Вам показалось, господин Алексис. В седле я держусь неплохо, но, если это возможно, предпочла бы не норовистую лошадь. К примеру, вашего Вердина я откровенно побаиваюсь.

Алексис усмехнулся и, склонившись ко мне, интимно прошептал:

— Маленькая лгунья, ничего ты не боишься. Уж если меня тебе удалось приручить, то с лошадью ты наверняка справишься.

Вслух же он приказал оседлать для меня самую спокойную из лошадей. А еще приказал упаковать мои вещи и собрать в дорогу немного провизии и чистой воды.

Закончив с трапезой, воины отправились выполнять приказ командира. Мне же наконец удалось ненадолго уединиться и переодеться. В плотном платье с рукавами и в накидке я чувствовала себя куда лучше. Особенно после того, как сняла украшения.

— Напрасно ты так запеленалась, — рассмеялся Алексис, увидев мой наряд.

Ну да, я спрятала столько тела, сколько это возможно. И даже приготовила повязку на лицо — ведь нам предстояло пересечь пустыню. До столицы предстояло идти больше недели, за это время на жарком солнце моя кожа покрылась бы болезненными ожогами.

— А что, если начнется песчаная буря? — удивилась я. — Сейчас самый сезон и…

— Накидку можешь оставить. — Ладонь Алексиса пробралась под край платья, начав путешествие от моих бедер к талии.

Пальцы его будто случайно задели самое чувствительное местечко, и я вздрогнула, поразившись той буре эмоции, что вызвало такое легкое прикосновение. Коварный блеск в глазах Алексиса исчез, уступив место страсти.

— Впрочем, и головное украшение с вуалью оставь, — продолжил он хрипловатым от возбуждения тоном. — Хотя это лишнее, по пустыне нам путешествовать не придется.

— Как это? — недопоняла я. — Разве есть другой путь до столицы?

Алексис все больше удивлял меня. Кажется, он взял за правило говорить загадками и обещать то, чего я еще не видела.

— Есть, но это пока тайна, — жарко шепнул он.

Он притягивал меня, как огонь робкого мотылька. Вопреки всему, мне хотелось провести ладонью по его рельефным мускулам, четко обозначившимся под тонкой рубашкой. Никогда я не думала, что буду так жаждать мужчину, что одного его умелого прикосновения будет достаточно, чтобы разгорячить мою кровь.

— Мне жаль, что сейчас никак нельзя уединиться, — произнес он с глубоким сожалением. — Но я обещаю, что как только приедем в мой дом, я возмещу тебе время, проведенное без ласки.

До моего затуманенного страстью разума не сразу дошло, что он имел в виду. Приедем в его дом?! Он хочет, чтобы я жила вместе с ним? В качестве кого, интересно? Есть в его жилище другие рабыни? Спит ли он с ними?

У меня было столько вопросов, но ни один я не решилась задать. Алексис убрал руки из-под моего подола. И только я собиралась вздохнуть: не то от облегчения, не то от разочарования, как Алексис жестом собственника провел ладонью вдоль ложбинки между моих ягодиц. Я едва не вскрикнула от неожиданности.

Он ушел, а я мысленно попрощалась с местом, где провела детство. Здесь не осталось ничего моего. Все вещи Лагры Магра распродала. Даже кулон, что передала мне приемная мать, ее сестра выкрала у меня из спальни. Но теперь у меня было куда пойти. Хоть я и лишилась свободы, но обрела защитника, сама еще не зная, могу ли доверять Алексису полностью.

Но он шаг за шагом все ближе подбирался к моему сердцу. И делал все, чтобы завоевать не только мое тело, но и подчинить разум.

Перед тем как отбыть из гостиницы, когда я уже сидела верхом на лошади, сдерживаясь из последних сил, чтобы не разрыдаться, он подозвал Магру.

— Господин, надеюсь, вы остались довольны приемом, — протараторила она. — Теперь-то я могу вновь распорядиться своим имуществом?

У меня чуть челюсть не отпала от такого заявления. Алексис не сказал, что лишал тетку чего-либо. Он что, отобрал у нее гостиницу? Конечно, все мы слышали, что у полководца есть подобные права, но прежде он никогда ими не пользовался. Гонец, посланный в «Сытую свинью» договариваться о проживании, клялся, что Алексис всегда платит за постой и не обижает хозяев.

Что должно было случиться, раз он изменил своим правилам?

— Можете, но лишь половиной, — усмехнулся Алексис. — Правда ли, что ваша сестра Лагра половину гостиницы завещала своей приемной дочери Майлин?

Тетка побледнела. А я, кажется, забыла, что надо дышать. Откуда у Алексиса эти сведения? Я не рассказывала ему о наследстве. Тетка и ее дочь тем более молчали бы в тряпочку.

Но как-то он узнал об этом. И, судя по всему, решил восстановить мои утраченные невесть за что права.

Алексис

Днем, когда мы с Магуром готовились к отбытию, ко мне подошла светловолосая девушка, одна из служанок гостиницы.

— Мне ничего не нужно, спасибо, — я попытался отправить девушку обратно на кухню. Кажется, там она прислуживала. — Съестные припасы мы уже погрузили, воду тоже.

— Простите, господин, я не за этим пришла, — она поклонилась, но не ушла.

Ее поведение заинтересовало меня. Магур хмыкнул и, сказав, что проверит подпругу у лошадей, отошел.

— У меня не так много времени, — предупредил я. — Но если это действительно важно, то пара минут найдется. Говори, только быстро.

— Мы хотели сказать вам спасибо за то, что вы хорошо обходитесь с Майлин, — девушка кивнула в сторону, и я заметил, что возле сарая маячат еще несколько фигур. Мальчишка зазывала, конюх, служанки. Кажется, тут собралась целая делегация. — Она действительно не рабыня, хотя у нее и нет документов. Лагра, сестра нынешней хозяйки, считала Майлин дочерью. И оставила ей в наследство половину гостиницы. Нам показалось, что вы должны знать это.

— Все верно, — согласился я, — спасибо… Как тебя зовут?

— Сандра, господин.

Девушка снова поклонилась и испуганно вздрогнула. Конечно, простым служанкам не стоит делать замечания высокопоставленным гостям. Но в данном случае я был готов простить Сандре эту вольность. Справедливость должна восторжествовать, и кому как не мне выступить ее гарантом.

— Я заметил, что все вы очень любите Майлин. И прекрасно понимаю поему: ее честность и порядочность подкупают. Я умею ценить эти качества, умею ценить их по достоинству. Спасибо, Сандра, что ты сказала мне о наследстве. Думаю, для Майлин это тоже важно.