Тайны Парижа. Том 1 - дю Террайль Понсон - Страница 36

• Предыдущая
• 36/129
• Следующая

— Пока нам еще не нужна Леона, — пробормотал он, — но она понадобится. Теперь поборемся, прекрасная Маргарита!

Если бы мадемуазель де Пон могла видеть своего кузена в то время, когда он сказал это, она пришла бы в ужас.

Как мы видели из писем, де Ласи встретил самый любезный прием со стороны барона в Порте. Шевалье ничего не говорил с ним о своих планах, и Гонтран на свободе любил и любовался прекрасной Маргаритой де Пон. Но раз вечером д'Асти взял маркиза де Ласи под руку и сказал ему:

— Пойдемте в вашу комнату и выкурим по сигаре, мне нужно поговорить с вами.

В этом приглашении звучало приказание — приказание от лица общества, в котором полковник был головою, душою же — шевалье, а Гонтран только орудием; поняв это, он повиновался беспрекословно.

— Дорогой друг, — сказал шевалье, — вы ведете ваши дела хорошо… даже превосходно…

— Что вы хотите этим сказать?

— Я наблюдаю за вами вот уже несколько дней и в восторге от вас…

И шевалье коварно улыбнулся.

— Объяснитесь… — пробормотал Гонтран.

— Это не трудно. Вы любите мою кузину. Гонтран покраснел, как школьник.

— Я не вижу в этом ничего предосудительного, — продолжал шевалье, — тем более, что вы приехали из Парижа именно только для этого, но я хочу обратить ваше внимание на то, что, кто желает достичь цели, не должен пренебрегать средствами.

— Что означают ваши слова?

— О! Друг мой, — сказал шевалье, — вы меня скоро поймете. Самый лучший способ увлечь женщину — это не выказывать своего чувства и как можно меньше обращать на нее внимания.

Гонтран смутился.

— Если вы, полюбив женщину, — продолжал шевалье, — будете становиться перед нею на колени и окружать ее заботами, то добьетесь только равнодушия с ее стороны, а подчас даже презрения.

— Я не состою в числе поклонников мадемуазель де Пон, — сказал Гонтран.

— Положим, это правда, но ваши глаза говорят красноречивее всяких слов. Вы вздыхаете, когда она берет вас под руку, и краснеете от каждого ее взгляда. Ясно, что вы серьезно влюблены.

Гонтран молчал.

— Во всяком случае, друг мой, — продолжал шевалье, — любите, сколько угодно, мою кузину, но если она вас не полюбит, то сделается скоро маркизой де Монгори, это ясно, как день.

— Что же я должен делать, чтобы она полюбила меня?

— Делайте противоположное тому, как вы поступали до сих пор… Если вы хотите, чтобы Маргарита полюбила вас, притворитесь, что не любите ее; охотьтесь с утра до вечера, поменьше разговаривайте, ложитесь пораньше спать, не аккомпанируйте ей на пианино, если она будет вас об этом просить, с самым простодушным видом хвалите ее старого жениха, и через неделю она влюбится в вас.

— И тогда? — спросил Гонтран.

— Тогда, — сказал шевалье, — меня не удивит, если она отдаст вам свою руку.

— В самом деле? — удивился де Ласи.

— Но если отдаст она, то отец ее откажет вам.

— Почему же, если она меня полюбит?

— Неужели вы воображаете, что такой человек, как мой дядя, понимает, что означает любовь? Он дал слово маркизу и сдержит его.

— Тогда, — перебил Гонтран, — для чего же добиваться любви.

— О, вы замечательно наивны! Де Пон, мой дядя, будет настаивать на том, чтобы сдержать слово, но если его дочь убежит со своим возлюбленным…

— В таком случае, — перебил Гонтран, — я должен буду жениться на ней.

— Ничуть не бывало.

— Ах, шевалье… вы забываете, что дело идет о вашей родственнице.

— Друг мой, — возразил шевалье с замечательным хладнокровием, — я знаю, как обязан поступить относительно моей семьи в подобном случае. Если моя кузина, мадемуазель де Пон, позволит увезти себя, то я буду преследовать похитителя.

— Вы шутите?

— Нет. Догнав похитителя, я отниму от него мою кузину.

— И что же тогда? — спросил удивленный Гонтран.

— Чтобы восстановить честь нашего дома, я женюсь на ней; она принесет мне в приданое пятьдесят тысяч ливров годового дохода, и мой дядя сочтет за счастие иметь меня своим зятем.

Шевалье повернулся на каблуках и вышел, оставив совершенно ошеломленного Гонтрана.

С этого дня де Ласи решил заглушить в себе чувство любви и, забыв советы шевалье, вообразил, что его холодность положила пропасть между ним и мадемуазель де Пон. Честная и прямая натура Гонтрана возмущалась при мысли о той роли, какую ему навязывали в этом доме, где он был принят как гость.

Письмо Маргариты к госпоже де Лерм объясняет нам, какого результата достиг Гонтран. Самолюбие молодой девушки-кокетки было сильно задето холодностью Гонтрана.

«Маркиз де Монгори, — писал шевалье полковнику, — приглашает нас всех обедать в будущий четверг».

Четверг наступил.

Все обитатели замка де Пон отправились после завтрака к маркизу де Флар.

Как все малопроницательные отцы, де Пон избегал оставлять свою дочь наедине с кузеном и не обращал никакого внимания на ее сближение с Гонтраном.

Так и теперь, отправляясь в замок Монгори, Маргарита пожелала ехать туда верхом и просила шевалье сопровождать ее, но де Пон возразил на это:

— Д'Асти поедет со мною в тильбюри. Я хочу просить его, чтобы он правил новой английской лошадью, которую я не в состоянии сдержать один; с тобою поедет де Ласи.

И он улыбнулся Гонтрану, даже не заметив румянца, разлившегося по лицу Маргариты.

В замок маркиза Монгори вели две дороги: одна, очень удобная для езды в экипажах, пролегала вдоль реки; другая — крутая, утесистая, но более живописная, вела через лес. Маргарита выбрала последнюю, зная, что отец и шевалье не могут проехать по ней в экипаже.

И она не ошиблась; они выбрали первую.

Де Ласи, следовавший верхом за молодой девушкой, чувствовал, что помимо воли страсть готова увлечь его.

«Жребий брошен, — подумал он, — рано или поздно я все равно безумно полюблю Маргариту».

Что же касается Маргариты, то, когда она услыхала распоряжение отца, ею овладела досада, хотя в то же время она обрадовалась.

Де Ласи, садясь на лошадь, был так равнодушен и беспечен, что Маргарита рассердилась и сильно стегнула свою лошадь; лошадь заржала от боли, взвилась на дыбы, сделала скачок и помчалась, как вихрь. Подчиняясь необъяснимому страху, Гонтран понесся за нею; но Маргарита летела с быстротою молнии, с улыбкой проносилась над пропастью, стегая лошадь с тою безрассудностью, которая овладевает женщинами в минуты сильного раздражения.

Маргарита рассердилась на де Ласи за его холодность. Она мчалась вперед с безумной быстротою, давая этим понять, что не нуждается в его обществе, и в то же время желая заставить его бояться за нее. Сердце молодой девушки забилось тревожно, когда она услышала за собою топот лошади Гонтрана; она повернулась вполоборота, искоса взглянула на него и поняла, что он во что бы то ни стало решил догнать ее; это обрадовало Маргариту, и, по свойственному всем женщинам противоречию, она еще быстрее поскакала вперед.

Гонтрану де Ласи никогда бы не удалось догнать молодую девушку, если бы Маргарита вдруг не остановила свою прекрасную лошадь, которая взвилась на дыбы. Гонтран подумал, что с нею случилось несчастие, и мгновенно очутился возле нее.

Маргарита была сильно взволнована; Гонтран взглянул на дорогу и увидел человека высокого роста, шедшего к ним навстречу, что-то напевая и как-то странно вскидывая руки над головой. Он узнал Нику, идиота из Шатель-Сензуара, и понял тогда, что испугало Маргариту, которая, разумеется, вспомнила ужасную ночь, когда он спас ее из рук этого безумного.

— Не бойтесь ничего, — сказал он ей. — Я с вами. Она поспешно обернулась к нему. В ее взгляде не было уже гнева, и он, казалось, говорил: благодарю вас за помощь!

Гонтран поехал рядом с Маргаритой.

— У меня ничего нет с собою, кроме хлыста, — сказал он ей. — Но если он в буйном настроении, то я растопчу его ногами моей лошади; не бойтесь ничего.

Идиот размахивал руками и напевал, идя им навстречу; заметив их, он остановился и приложил руку ко лбу, как бы стараясь что-то припомнить… Гонтран загородил собою Маргариту, приготовившись растоптать идиота ногами своей лошади, если бы он напал на них; но тот, с наивным любопытством поглядев на него, забормотал:

• Предыдущая
• 36/129
• Следующая