Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 36

— Ты как?

— Завидую тем гримам, — я вяло дёрнула рукой в сторону скопившихся трупов и уронила голову ему на плечо.

Синеглазка склонил свою голову на мою и вздохнул:

— Живым быть лучше.

Тишина…

Воздух сотряс возмущённый крик Рида:

— Как вы можете отдыхать, когда печать антимагии не уничтожена, поселение не осмотрено, враги могли затаиться или подчищают улики?

Начал он говорить громко, но на последних трёх словах его голос дал петуха под моим и Синеглазки взглядами. Повернулись мы к Риду синхронно, он даже отступил на шаг.

— Не бездельнику нас судить! — резко ответил Синеглазка.

— Я… — Рид ещё отступил. — Я прикрывал вас, благодаря мне вам не пришлось сражаться сразу со многими противниками. Это отняло много сил! И такое моё участие эффективнее, чем размахивание мечом, потому что фехтую я хуже, чем колдую.

И тут я не выдержала:

— Рыцари огненного щита, а вы вообще что-нибудь нормально делать умеете?

Рид уставился на меня, Синеглазка полуобернулся, рассматривал искоса. В запале я начала перечислять:

— Никакого контроля над наёмниками! Если бы не эта ловушка, некоторые точно попытались бы стащить камни маны, — для пущего эффекта следовало бы загибать пальцы, но у меня на это не было сил. — Перед въездом в незнакомое поселение следовало послать разведку. Я понимаю, у магов бывает головокружение от собственной силы, но никогда не стоит недооценивать противника. Командование в критической ситуации — никакое. По сути, оно было потеряно. Никакого понимания тактики уличных боёв, способ незаметно уничтожить коконы гримов я придумала. А теперь ещё оказывается, что кое-кто мечом толком не владеет, хотя может в любой момент оказаться в печати антимагии. Вас хоть чему-нибудь учат?

С каждой моей фразой Рид мрачнел сильнее, поджимал губы, раздувал ноздри и косился на Синеглазку, а в итоге сказал:

— Нас учат. Но не всему, потому что всему научить невозможно, важно развивать свои способности. Я хорош в магии. Я могу управлять дальнобойными атаками так точно, что не задену своих, даже если они окружат противника. Я могу расплавить монету на расстоянии тридцати метров и не спалить предметов в десяти сантиметрах от неё. И пусть это чисто магическая способность, она не раз спасала жизни!

— А, то есть, когда способности думать головой нет, то её развивать не надо? — на самом деле я была под небольшим впечатлением от навыков Рида. Но только небольшим: сложнее не спалить всё к драконам, когда работаешь с большими и очень большими объёмами маны и огня. Когда надо сжечь казарму, не затронув склады рядом, например.

— Я специализируюсь на ликвидации прорывов и охране! — отчеканил Рид

Синеглазка фыркнул:

— Да, способность думать развивать сложнее, чем целыми днями палить по мишеням, чтобы потом красоваться своей меткостью перед девушками.

— Я тренируюсь, чтобы спасать жизни! — гордо возразил Рид.

Хотела его осадить, но Синеглазка опередил:

— Именно поэтому вместо того, чтобы поставить в караул наёмников и искать опорные точки печати антимагии, ты сейчас хвастаешься перед девушкой своей выдающейся меткостью?

Рид открыл рот. Закрыл рот. Но возразить ему было нечего.

Всходило солнце. Лиловый холодный свет разливался над лесом и наполнял разорённое поселение. Всё ещё пахло дымом и палёной плотью. Пока одни наёмники делали волокуши для раненых, а другие грабили (то есть осматривали) поселение, Рид с Синеглазкой и ещё несколькими наёмниками уничтожали оставшиеся точки развеянной печати антимагии.

Я же в это время сидела на бревне и смотрела на коней. Осталась примерно половина, гримы их не тронули, даже тех, которые бегали по территории. В порядке осталась Искорка, она сама проснулась, когда мы подходили к дому с ранеными. Проснулся и конь Синеглазки, которого тот тоже, похоже, усыпил в надежде сберечь. Выжил и конь Рида. Животные сбились в кучу, но Искорка и кони Синеглазки и Рида встали вместе в ровную линию. Бок к боку.

Словно привыкли к такому расположению.

И одинаково настороженно смотрели на других коней.

Я тяжело вздохнула и потёрла лицо рукой, подрагивающие от перенапряжения пальцы запутались в приспущенном платке. Хотя в нём теперь не было особого смысла.

— Устала? — Синеглазка подошёл со спины и протянул фляжку в кожаной оплётке.

Сел верхом на бревно и с интересом наблюдал, как я выдёргиваю пробку и подношу горлышко к губам. Принюхалась — вроде просто вода. Осторожно макнула в жидкость кончик языка — вода. Ополоснула рот — никаких странных реакций. И только после этого я напилась.

— Спасибо, — закупорив пробку, вернула почти опустевшую фляжку Синеглазке.

— Это тебе спасибо: если бы не твои своевременные советы, всё могло сложиться намного хуже. — Он перекинул ногу через бревно и пересел ближе ко мне. Наши плечи снова соприкоснулись, но я уже достаточно опомнилась, чтобы не валиться на него. — Такое ощущение, что у тебя есть опыт действий в подобных ситуациях.

А вот и ненавязчивый допрос беглой маленькой герцогини, которая никак не могла всё это сделать.

— О, это просто здравый смысл и женская интуиция, — усмехнулась я. — Понимаю, рыцарей огненного щита может уязвить подобная ситуация, но… я слишком молода, чтобы иметь большой опыт. Так что это не я такая бывалая, а они опьянены силой магии и считают, что её одной достаточно, голову можно не задействовать.

— Хм! — Синеглазка чуть отклонился и пригладил мои волосы на затылке. Вытащил из лохматых кудряшек какую-то соринку и отбросил в сторону. — К сожалению, маги действительно слишком опьянены своей силой и значимостью. Ведь они были почти уничтожены в войне с богами, магия и её уровень передаётся по наследству, и теперь каждый маг — ценность, маг от третьего ранга — практически достояние. Четвёртый ранг может позволить себе очень многое, пятый — гений, который едва ли не с пелёнок будет иметь высокую должность, а шестой — почти нереальное существо.

Только усталость помогла никак не отреагировать на его слова. Конечно, примерно такая картина складывалась из разговоров окружающих, но из уст мага, вот так разложенное по полочкам — оно не выглядело заблуждением далёких от магии обывателей.

На статичность уровня магии мне указывают уже второй раз.

Как такое возможно, если прежде развитие магии было вопросом упорства и знаний о том, как это правильно делать? Впрочем, я слишком устала, чтобы думать об этом, когда надо решать, что делать с орденским хвостом, а тело до сих пор дрожит от перенапряжения. И десять сбережённых камней маны ещё при мне.

Ладонь Синеглазки скользнула по моей спине, снова поднялась, чтобы осторожно погладить. И замедлила движение, а сам он повернул голову. Я осторожно скосила взгляд туда же: в проходе между домами один из наёмников, с которым они ликвидировали печать антимагии, жестом предлагал ему следовать за собой.

— Тебе интересны результаты обыска оставшихся домов? — Синеглазка посмотрел на меня.

Не хотел оставлять одну даже на несколько минут, хотя его, похоже, звал Рид.

— Как и всякая женщина, я любопытна, — хмыкнула я и натянула на нижнюю часть лица платок: я же вроде как не подозреваю, что меня давно раскрыли.

И с Синеглазкой я пошла лишь ради усыпления его бдительности: показать, что в меру доверяю и не собираюсь бежать. Даже руку его приняла, когда он встал и подал мне ладонь. Моё дружелюбие вызвало у него мягкую улыбку. Говорят, мужчины любят дурочек. И лишь когда Синеглазка подставил локоть, я проигнорировала его, чтобы не стать подозрительно покладистой.

Рассвет заливал небо живительным светом и возвращал миру яркие краски, но что касается поселения — солнце безжалостно обнажало следы свалившихся на него несчастий. Патрули легко раненых наёмников не могли вернуть этому месту ощущение жизни: тут и там валялись брёвна и вывернутые с корнем деревья, все двери были распахнуты или снесены с петель после обысков-разграблений. С вещами наёмники невольно растаскивали и обрывки «паутины» коконов: она оставалась на земле, её обтирали о стены. Хозяйственные постройки в порывах буйства не только открывали, но и роняли тонкие стены, обнажая нутро хлевов и амбаров. Словно ожог, селение пересекало пепелище, оставленное магическим ударом по соединённым друг с другом домам с гримами. В тех местах, откуда эти дома перетащили, остались заменявшие фундамент камни и ямы погребов.