Здравствуй, 1985-й (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 11

Углядел же, пришлось переходить дорогу, машин немного, просто перебежали с Леной.

— Толя, у нас в выходные турнир по боксу, предлагаю тебе заявиться, турнир юношеский, соперников там тебе не будет. Надо же с чего-то начинать, — с места в карьер начал он.

— Это какой день будет? — довольно почесал голову я, глядя на раскрывшую рот девочку.

— До вашего отъезда в колхоз, с пятницы по воскресение с десятого по двенадцатое. Знаю, что уезжаете, сосед твой уже все уши прожужжал. Что с ним, не знаешь? Какой-то уставший он, будто вагоны разгружает, но довольный, будто по сто рублей ему в день платят, — спросил тонкий психолог Игорь Леонидович.

— Я, в принципе, — не против. Что от меня надо? — решил промолчать про Бейбута я, хотя Ленка многозначительно хмыкнула.

— Паспорт свой, дали уже студенческий? Нет? Ну неважно, надо ещё тебя взвесить, зайди на минутку.

Пришлось идти, а там — ещё одна порция славы, человек пять не погнушались мне руку пожать, да ещё и чемпионом назвать. Вес мой оказался не самый маленький, почти пятьдесят семь кг, что тренера порадовало. Мол, дырка у него в легчайшем. Бейбут, кстати, пока в первом наилегчайшем, но скоро выскочит в наилегчайший вес. Узнав про капу, меня отпускают искать белок.

И мы этих шельм нашли, одну вернее всего, но она успешно уничтожила мой запас кедровых орехов, украденных у Бейбута. Идём назад, общаемся и я узнаю, что Лена полгода училась в железнодорожном техникуме, но зимой сломала ногу и вот сейчас её родители устроили ей направление в эту школу. А родители у неё оба КГБшники. Мои родичи её не впечатлили, но свои акции и так я задрал сегодня высоко. Меня даже за руку взять изволили, и шуткам моим смеяться тоже не побрезговали. На входе в общагу нас удивили свежие пятна крови на полу. Что-то мы пропустили. За вахтёра сегодня был старенький Анисимович, который частенько засыпал, как говорится, на рабочем месте ночью.

— Соседа твоего побили, ну и он их немного, — пояснил Анисимович.

— Бейбута? Он же в кино был! — удивился я.

— Вот и возвращался, наверное, из кино, — раздался голос Анны Дмитриевны. — Герой, один против троих дрался.

— И где эти трое? — спросил я, думая на соседей сверху.

— Двое в милиции уже, одного в больницу повезли. Представляешь, хулиганы хотели без пропуска зайти, вахтёра нашего ударили, и ведь стояло человек пять в холле, никто не помог, один сосед твой вступился, не струсил.

— Он такой, — с облегчением сказал я, понимая, что репрессии если и будут, то не к Бейбуту, а тому подраться — только за радость.

Я отдал фотки для студбилета воспитательнице, и мы направились по местам. В комнате действительно обнаружился геройский Казах с хлопочущей около него Светой. Нос разбили, фингал, ничего больше не вижу.

— Вы чего раньше с кино ушли? — спрашиваю я.

— Нет, фильм закончился, и мы вернулись, это вы где-то часа два с лишним гуляли, — удивленно ответила Света и вернулась к своему занятию.

— Толь, спасибо за прогулку, я — в душ, — попрощалась со мной Лена.

— И главное, решил же не бить никого, говорю, ребята вахтёра не трогайте, — взахлёб начал рассказывать Бейбут.

Я поддакивал в нужных местах, а сам думал, как это я во времени выпал в лесу. Ну, пока меня взвесили, пока дошли до общаги, ну повалялись на травке — оказывается пара часов прошла. Не стесняясь Светы, переодеваюсь, ложусь поваляться с магнитолой в руках.

Стук в дверь, открываю, там красная как рак Лена.

— Толя, выйди на минутку, — смущённо просит она.

— Ага, что случилось? — выхожу я.

— Клещ у меня, вытащить не могу, боюсь, вернее, — озадачивает она.

— К врачу надо, — вспоминаю я опасность этих мелких тварей.

Или позже они опасными стали? Я прививки ставил во взрослой жизни, на всякий случай, когда в лесу работал, а это было почти каждый год. Наверно я и сам вытащу, уметь умею, и у себя снимал, и у других.

— Наша медсестра в медпункте до обеда работает, а в профилакторий не хочу, я бы тебя попросила, но он в таком месте.

— Давай я, без проблем, что за место? Попка что ли? Я зажмурюсь, — шучу я.

— Хуже! — Трагически шепчет Лена и показывает рукой на животик, ближе к паху.

— Ты точно хочешь, чтобы я помог? — уточняю у неё.

— Сама не могу, а соседка гуляет, кого мне просить? Девочек? Так они растрепят всем потом. А если не трогать, он глубже залезет. Поклянись! — начала чего-то от меня требовать она.

— Клянусь! — не стал слушать дальше, чего она от меня хочет, и затащил её в комнату.

Нормальное место, живот как живот, труднодоступное, но трусики в горошек приспускать даже не нужно было. Маслом, разумеется, не мазал, и руками не вытаскивал, справился ниткой, сделав петельку и ловко накинув на живность ближе к головке, причём буквально за минуту.

— Продезинфицировать бы, — озадачился я. — Сбегаю за коньяком.

— Подожди, есть у меня, — облегчённо говорит Лена и достаёт фляжку с красивой чеканкой, явно старинную. — Дед с войны привёз флягу, настойка тоже его.

Нюхнул настойку, чуть пригубил, ох тыж! Такая себе самогоночка градусов за сорок, смазываю укушенное место, уши у Лены уже не красные, улыбается, зараза, знает что красивая, думает, полезу приставать? Обломись пока.

— Давай за чудесное спасение, — машу фляжкой. — Заодно попробуем, что там твой дед умеет.

Лена удивляет меня больше и больше и достаёт без звука два складных пластмассовых стаканчика. Наливаю меньше половины, а Лена свой ещё и газировкой разбавила. Зря это она, газводой самогонку — чревато. Пьётся мягко и послевкусие присутствует, зачет деду и за фляжку и за настойку. Ещё посидели, и я, не дожидаясь продолжения пьянки, сам направился в душ. Соседа уже не было, наверное, Лену пугать стуками наверх пошли со Светкой. Помылся, сам себя осмотрел, где мог, вроде без укусов. Повалялся, потом ужин, а перед сном меня начало колбасить, поднялась температура, сколько точно не знаю, градусника нет, Бейбут у Светки — ловит момент, а мне хреново, жар.

«Вот оно как на земле полежать. Это тебе не юг», — мелькнула мысль у меня.

Промучился всю ночь, скорую вызывать не стал, да и как? Телефона нет на вахте, может, есть у соседей в профилактории, но хотелось свернуться калачиком и лежать, ничего не делая. Это, по опыту знаю, градусов тридцать девять. В восемь утра первым сижу около медкабинета и жду врачиху. Она опоздала минут на десять, расслабилась, наверное, ну не пробки же, нет ещё пробок. За это время успел её уже охаять, и оказалось зря. Худая тетка лет под сорок свое дело знала. Померила температуру — тридцать восемь и пять, посмотрела горло, послушала, положила на живот и влепила жаропонижающий укол.

— Обычная простуда, вот тебе таблетки, эти, если жар будет, — она показала на ацетилсалициловую кислоту. — Постельный режим три дня, — черкнула она записку воспитательнице.

— У нас сегодня торжественное собрание, — промямлил я.

— Без тебя проведут. Лечись, если хуже будет, вызывай скорую, — строго сказала врач.

Я нашёл Анну Дмитриевну и отдал её записку, и был отруган ею. Оказывается, она сегодня дежурила в ночь, мы же дети, воспитатели положены нам, одних не оставляют. Она сказала, где искать, если что, помощь, и познакомила с молодым парнишкой Игорем, который сегодня будет дежурить. Потом пошла к врачихе уточнять, не заразный ли я.

Жаропонижающий укол подействовал, температура спала, оставив после себя холодный пот, и я отправился на завтрак. Там меня ждал выбор, куда сесть — с Леной, которая держала для меня местечко, или с любвеобильным Бейбутом, который, радостно светя фингалом, махал мне рукой. Он был последнее время в хорошем настроении, которое какой-то фингал явно испортить не мог, как не могло и то, что я променял друга на бабу.

— Толя, ты чего такой измученный? — спросила чуткая Лена.

— Тоже как соседа его, наверное, женщина била, — криво пошутил один из Петров, как видно, постоянно приписанных ко двору королевы.