Снесу крышу. Дорого (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" - Страница 37

А и к черту чертову юбку!

Паша двумя руками задрал ее, открывая доступ к святая святых.

И она оказалась в чулках! В чулках! От одной этой мысли вся кровь стекла от мозга в член, распирая его до боли. Кощей чуть отступил и провел ладонями по обнаженным ягодицам. Скользнул пальцами сзади к влажному входу, прикрытому лоскутком стрингов. Паша двинул коленом, разводя ноги девчонки, и ныряя ниже, глубже, в скользкую, горячую глубину одной рукой, и направляя, прижимая другой — спереди.

Может же он сделать девочке приятно?

Ну и что, что они возле стекла во весь рост?

Кто их там разглядит в темноте лифтовой кабинки на высоте седьмого этажа?

А если и разглядит…

Эта мысль вжахнула по мозгам разрывной пулей. Еще никогда Паша не ощущал себя настолько распутным. Пусть, суки, обкончаются от зависти!

Продолжая придерживать и ласкать ее спереди, он отстегнул пряжку замка, расстегнул пуговицу и молнию. Развел ноги чуть пошире, чтобы брюки не сползли и высота для проникновения была подходящей, и выпустил член из боксеров. Яйца на мгновение свело от это нежданной свободы. Паша ткнулся в тканевую преграду в качестве последнего предупреждения. Если бы она сейчас возмутилась, он бы остановился.

Наверняка остановился.

Но, к счастью, проверять Полякова на прочность нравственных ценностей никто не собирался. Дарья поерзала по ткнувшемуся между ног обнаженному стволу. Никто снизу не разглядит. Что там можно разглядеть с такой высоты в таком сумраке? Но Пашу всё равно накрыло.

Кощей вынул из кармана «счастливый» презерватив, сдал назад, чтобы его натянуть, и ткнулся вновь. Теперь уже ничто не могло затормозить. Первобытные потребности, близость желаемого, податливость, покорность жертвы — всё это снесло последнюю шелуху цивилизованности с его желания. Он сдвинул с сочащихся складок полоску стрингов и вошел. Может, грубо, может, резко. Одной рукой удерживая девчонку за бедра, другой — наклоняя вперед, вжимая в стекло лицом. Проникая в восхитительный, гостеприимный жар. Толкаясь твердым членом вдоль мягкой верхней стенки.

О-о-о!

Паша зашипел сквозь зубы.

Еще. Еще.

Он ступил назад, прогибая Дарью сильнее, ниже, вбиваясь «молотом Гора». И с каждый ударом остатки мозга расплескивались искрами — через глаза, уши, ноздри. Ощущая приближение разрядки, Паша замер.

Так дело не пойдет.

Ну вынимая, он потянул Дашу за волосы, вынуждая прогибаться, но подняться выше. Поставил ее руки упором в перила. Сжав зубы, скрутил пальцами соски, вызывая всхлип. Ее бедра сжались, отвечая на грубую, болезненную ласку. Паша ткнулся чуть-чуть, входя-выходя распухшей головкой. Еле сдерживаясь, но упорно лаская грудь девчонки, заставляя ее сводить бедра и двигаться ему навстречу. Ее дыхание становилось всё более рваным и все менее отличимым от стонов. Она, казалось, пыталась вырваться из его рук и отдавалась ему одновременно. Наконец она коротко вскрикнула. Второй раз. Третий. Член свела судорога ее мышц, и она прохрипела в экстазе. Быстрыми, мощными толчками Паша догнался.

Оргазм заполнил его без остатка, выплескиваясь горячей спермой в презерватив и искрами из глаз.

Тяжело дыша, он привалился грудью к Дарье и уткнулся лбом в холодное стекло.

Приходя в себя, он поглаживал ее ногтями по гладким бедрам.

Опавшее достоинство скукоживалось, выскальзывая наружу, из теплы девчонки в прохладу помещения.

Паша стянул презик и на несколько раз завязал узлом. Силикон был влажный от смазки, но после такого феерически грязного секса сложно остаться чистеньким. Паша плюнул и сунул его в карман. Не на пол же бросать. Мокрый, как пес после дождя, член, отправился в боксеры. Кощей привел в порядок себя. Потом одернул юбку Дарьи.

Девчонка всё также стояла лицом к стеклу и молчала.

С одной стороны, это позволяло уйти от объяснений по поводу… всего этого.

С другой — напрягало. Женщины — они такие женщины. Со своей альтернативной логикой они такое себе накрутят…

Но как начать разговор, он тоже не знал.

— Я включаю лифт? — уточнил он.

Дарья пригладила руками волосы, провела руками по блузке и кивнула. Паша скорее угадал это движение, чем увидел.

Он нажал на кнопку пуска. Кабинку дернула и, проехав пару секунд, она распахнула двери на ближайшем этаже.

Даша обернулась.

Ее лицо было раскрасневшимся.

Она избегала его взгляда.

Убедившись, что на темной площадке перед лифтом пусто, она, кажется, слегка расслабилась. Но потом ее взгляд дернулся вверх.

— Камера, — тихо сказала она и прикусила губу.

Да сколько же можно!

Почему Кощей так на нее реагирует?

Может, потому что где-то глубоко в душе он предчувствовал, что с ней можно вот так?..

— А?.. — Паша напряг мозги. — Камера.

Он поднял взгляд.

— Не переживай. Эти регистраторы пишут на карту памяти.

— А можно эту карту мне? — чуть запнувшись, попросила Дарья.

В-вот это да!

Паша осознал, что тоже совсем не против получить эту запись. И прокручивать ее холодными одинокими ночами — когда такие будут, для подъема… настроения.

— Хорошо, — щедро пообещал Поляков. — Если тебе так будет спокойнее…

— Мне будет спокойнее, — вернув на лицо отсутствующее выражение, кивнула Даша.

Двери кабинки стали съезжаться, но она быстро стукнула по кнопке удержания.

— Можно, я пока себя в порядок приведу? — спросила она, глядя Паше в глаза.

Он кивнул.

— Я только внизу карту заменю и поднимусь в кабинет, — пообещал он.

Девчонка кивнула и выскочила из лифта.

Двери лифта съехались, и с тихим гулом кабинка отправилась вниз, считывая в темноте номера этажей. Даша жахнула ладонью по светящемуся треугольничку вверх и откинул волосы со лба.

Ничего себе она завелась…

Соседний лифт гостеприимно раскрыл свои объятия.

Блин.

Теперь у Даши этот лифт будет ассоциироваться с… объятиями.

Денек, конечно, выдался — врагу не пожелаешь. Качельки такие: тудым-сюдым. Будто это не она пикапит, а ее. Несветаева со своей подозрительностью этот вариант уже проработала. Нет. Павел Константинович хоть и оказался при близким знакомстве не совсем таким, каким выглядел издалека, однако на расчетливого пикапера походил меньше всего. Он брал нахрапом. Совершенно другая стратегия.

Больше всего виртуального корвалола Даше стоил визит Терлоева. Если он пришел ее слить, то ей конец. С другой стороны, на тот момент разругаться было не худшим вариантом. Самое страшное, что ей грозило, это какой-нибудь извращенный вариант «бутерброда». Ей ни разу не приходилось через это проходить. Не хотелось бы и начинать.

Поэтому Дарья очень обрадовалась грядущей проверке. Даже если Джабир открыл шефу глаза на помощницу, Полякову будет не до нее. А самые страшные наказания — под горячую руку. Если удалось пересидеть первый гнев, то дальше уже не так травматично.

Павел Константинович был напряжен, но эмоции были направлены на гостя.

Значит, или не знал, или умолчал. Второе — вряд ли.

Дверь открылась на этаже «Паллады», и Даша выскочила в направлении… туалета или кабинета?

Даша дала начальнику время переработать эмоции и только в обед начала разговор.

На непритязательный Дашин взгляд, он перегибал. Понятно, что среди бойцов без правил — каждый первый ударенный на голову. И не один раз. Но чтобы прямо мстить-мстить? Да ну. Еще скажите, джихад объявит.

Но Несветаева подыграла. Роль трусливой жертвы ей всегда удавалась. Еще бы. Такой опыт! Ситуация вернулась к управляемой.

Вплоть до инцидента в лифте.

Нет, всё получилось как по плану. Хищник настиг жертву и загнал ее в угол, упиваясь адреналином. И даже камера обнаружилась — как по заказу. Проблема была одна: Даша этого не планировала.

И всё это было… слишком. Это всего лишь заказ. Всего лишь работа. Нужно держать себя в руках. Нужно контролировать свои действия. Только так можно добиться желаемого результата. Раньше у Дарьи не возникало проблем с контролем. Она возбуждалась и даже получала разрядку. Но при этом не отпуская контроль над телом, лицом, словами, жестами. Всё это было игрой. Искусным спектаклем. Всё это делала не она. Это была ее роль. Есть роль — а есть она.