Его несломленная соседка (СИ) - Долгова Анна - Страница 16

Теперь мы бегаем вместе. Вместе живем. Вместе проводим ночи. Вместе готовим, если предоставляется такая возможность. Сергей не отходит от меня ни на шаг. Как он недавно признался, что боится меня потерять. И я боюсь. А жизнь, оказывается, штука хрупкая. Сегодня ты улыбаешься, а завтра с пулей в спине и на операционном столе. И это в лучшем случае.

Мы отметили три значимых праздника – Новый год, День защитников Отечества и Международный женский день. Инициатива провести праздники вдвоем исходила от Сергея. И я была ему в этом благодарна, поскольку он слишком много пропадал на работе. Эти праздничные деньки, которые все равно были сокращены срочными вызовами на службу, я запомню на всю жизнь.

Впервые в жизни я встретила Новый год со своей семьей. Такой вот маленькой, но все же семьей. Впервые в жизни мне было кому подарить подарок и поздравить с мужским днем защитников Отечества. Впервые в жизни я получила для себя значимый подарок на Женский день. Сергей подарил мне золотой браслет с гравировкой «Люблю тебя, моя очаровашка». Очаровашка. Он редко меня так называет, но я знаю, что для него я именно очаровашка.

Мой блог вышел на новый уровень. Я стала много зарабатывать. Меня стали приглашать на телевидение, но я не хочу светить своим лицом. Предпочитаю оставаться в тени. Многие комментаторы меня радуют своими предположениями, когда узнали, что я отказалась от съемок. Разумеется, я не хвасталась о приглашении. Агент решил призвать подписчиков и попросил меня уговорить. Но я отказалась. Так они решили, что я, наверняка, какая-то калека. Или просто жирная старая тетка, поэтому отказываюсь от выхода в свет. Я не стала никого переубеждать. Пусть думают, как хотят. Отписок не последовало, и это, несомненно, порадовало.

Генка с Маришкой продолжали свою деятельность фонда. Я им помогала, как могла. Пару раз освещала тему в своем блоге, не призывая помогать финансово. А всего лишь рассказала о трудностях, с которыми пришлось столкнуться при оформлении документов. Порадовало, что после выхода моей статьи на счет фонда стали приходить весьма внушительные суммы. В комментариях появились сообщения о совершенной помощи. Благодарила.

Мы с Сергеем решили вопрос с квартирой. Буквально на следующий же день после того инцидента отправились к представителю строительной компании и попросили переделать договор. Теперь мы два владельца нашей трехкомнатной квартиры. Равные доли. Равные права. Но Сергей отказывается брать у меня деньги для выплаты кредита, который он взял и платил самостоятельно. Причем его платежи не сказывались на нашем материальном положении. Я же, опять втайне от него, копила деньги, зарабатываемые с блога. Их я планирую потратить на полное погашение кредита. Но Сергей упорно не говорит, сколько он еще должен банку, и тщательно прячет документы. Ну и кто из нас неискренен?

Ладно. С этим мы потом еще разберемся. В конце концов, нам еще в квартире ремонт делать. Вот и потрачу все деньги на стройматериалы. Такие, какие я захочу! И сделаю это также втайне от Сергея. Заберу у него ключи и не пущу, пока все не будет сделано!

А пока нам нужно разобраться со Спиридоновыми. Сегодня заседание, и я жутко волнуюсь. Десять лет назад я с нетерпением ждала его суда. Сейчас же боюсь. Очень боюсь. Не понимая, чего в принципе? Если тогда у меня были совсем крохотные шансы доказать его виновность, сейчас все говорит против него. Ему не вырваться. Он сядет. Осталось только понять, на какой срок. Но вот страх сегодня меня одолевает.

Мы не пошли на пробежку, предпочтя заняться кое-чем более интересным. Я думала, меня это избавит от неприятных мыслей. Избавило. Но ненадолго.

Поэтому я решила привести себя в порядок. Выбрала платье. Черное с фиолетовыми вставками. В нем я была на суде десять лет назад. Мое счастливое платье в обвинении насильника и убийцы.

Алису Войтову похоронили на городском кладбище Воскресенска. Друзья Сергея были немного удручены этим делом. Валентина Петровна, кажется, даже в непродолжительную депрессию впала. Но вскоре пришла в себя. Похоронили после проведения всех экспертиз. Я поехала на похороны одна. Не хотелось беспокоить Сергея. За это потом получила от него нагоняй.

Мне нравилось быть перед ним виноватой. Сначала его нотация на несколько минут, потом шлепок по пятой точке и сладостное наказание. Кажется, за это время Сергей смирился, что я и дальше буду поступать так, как захочу. Если только это не причиняет вред ему.

Я стою перед зеркалом в прихожей. Волосы распустила, заколов локоны по бокам невидимками. Надела небольшие золотые серьги, цепочку и браслет Сергея. Его я предпочитала не снимать совсем. Мне дорог он. Оглядываю себя в последний раз. Сергей уже давно готов, но терпеливо ждет меня, понимая, что дело не в сборах. Меня терзают переживания.

Он подходит сзади, смотрит на меня через зеркало, и задает логичный вопрос:

- Переживаешь?

Я медлю с ответом. После продолжительного выдоха все же решаюсь на правду:

- Боюсь.

Это правда. Я боюсь. Неприятные ощущения камнем на сердце лежат.

- Ничего не бойся. Я рядом, - Сергей обнимает меня за талию, положив руку мне на живот и не сводя взгляда с моих глаз через зеркало.

- Я знаю, - улыбаюсь ему и понимаю, что если бы его сейчас не было рядом, я бы сошла с ума от страха.

Я вру. Меня бы в живых не было.

Подъезжаем к зданию суда. У меня уже живот болит от страха. Хочется открыть дверь и выпрыгнуть на ходу.

Но не могу. Нельзя.

Сергей берет меня за руку и буквально вводит в зал суда. Занимаем с ним положенные места для потерпевших. Рядом прокурор и наш адвокат. Тот самый, который защищал меня десять лет назад. Его еще тогда нашел для меня муж Валентины Петровны. Он и оплатил его услуги. Депутат Воскресенска на полном серьезе считает, что он должен мне. Ведь это по поводу моей квартиры от государства мы пришли к нему в кабинет с Валентиной Петровной. Мужчине уже было немного за сорок. Из-за работы никогда женат не был. А на приеме с нами покраснел, стушевался, даже заикаться немного начал.

Сейчас же я сама связалась с адвокатом. Сама оплачиваю его услуги. Не позволила Сергею вмешиваться. Иначе и тут бы он все оплачивал. А я знаю, что зарплата у сотрудников МВД только в фильмах высокая.

Вводят чету Спиридоновых. Напрягаюсь. Сергей тут же берет меня за руку. Мужчину и женщину заводят в клетку. Как только их дверь закрывается, они переводят взгляд на меня. Надежда Романовна смотрит с презрением и злостью. А вот Спиридонов улыбается. С ухмылкой. С насмешкой.

Что ж. Ты и десять лет назад так улыбался.

Началось заседание суда. Маша держится, хотя я представляю, чего ей это стоит. Оказаться напротив друг друга со Спиридоновым – это еще раз посмотреть в глаза своему прошлому. Вновь окунуться в тот ужас, который она пережила. Двенадцатилетний ребенок целенаправленно принял решение стать жертвой, чтобы спасти остальных. Понимала ли маленькая девочка тогда, на что идет? Скорее всего, нет. Ею двигали высокие чувства. Вспомним подвиги героини-мученицы Зои Космодемьянской. Так и моя Машенька в детском доме Воскресенска. Из многочисленных допросов Валентины Петровны я понял, почему все молчали об издевательствах над ребенком. Все мысленно облегченно вздохнули. Не их, и слава Богу.

Печально, ужасно, но это объяснимо. Дети боялись. Сотрудники боялись за своих детей и близких. А Машенька держалась внешне стойко. А вот в душе у нее творилось цунами. Только сейчас это вырывается наружу.

Она любит грубость в постели, но предпочитает только традиционный секс. От которого я в восторге и менять что-то не собираюсь. Вздрагивает, если я подхожу к ней сзади неожиданно с объятиями, поэтому стараюсь этого не делать. До сих пор не может мне открыться до конца. Она же должна все в себе держать. Как бы ей плохо не было, окружающие не должны видеть поникший взгляд или переживания. А еще она боится меня потерять. И я тоже.