Босс моего мужа (СИ) - Ручей Наталья - Страница 65

– То есть только потому, что Настя хлопочет… – медленно, все еще не желая принимать то, что слышу, тяну я.

– Если бы только Настя. Городницкий в этом тоже принимает участие. А он умеет… найти подход, если хочет. А сейчас он очень старается. Поэтому я и говорю, что тебе нужно увидеться с Настей, поговорить с ней, объясниться, – в конце концов, включи дипломатию! Понимаешь, о чем я?

Киваю.

Сжимаю телефон, который пытается соскользнуть из ослабевших пальцев.

– Да, – выдыхаю, осознав, что он не может увидеть меня, и не могу удержаться, не могу уточнить, потому что не доверяю себе. – Он… в городе? И он… знает?

– Да. Специально для этого прилетел.

– Откуда вы… – договорить не могу. Слишком сложно. Как и вытолкнуть из себя его имя. – Откуда вы знаете?

На этот раз паузу берет мой наставник. И только после того, как слышу ответ, понимаю причину.

– Он ко мне приходил.

Тимур был у него…

Он знает, что случилось, но не захотел даже увидеть меня. Не захотел хотя бы узнать, что со мной. Его не волнует, как я? Совсем не волнует? Значит, та девушка, которая отвечала вместо него… все это правда? А то, что он мне говорил, как смотрел и…

Я запрещаю себе думать об этом сейчас. Не могу – слишком больно. Больнее, чем в первый день, когда я очнулась.

– Но ведь… а вы…

– Анита, – вздыхает наставник, – повторяю: тебе лучше решить это миром.

Не уверена, что говорю что-то перед тем, как нажать на отбой. Не знаю, как долго сижу, согнув колени, обнимая их и глядя в одну точку перед собой. И совершенно не представляю, как долго меня обнимает откуда-то появившийся Макс. Только чувствую на плечах его теплые руки и голос, который пытается влить в меня силы и веру:

– Дело закроют. Ты уедешь, тебе нужно отдохнуть, сменить обстановку. Хочешь, я покажу тебе такие места, которые заставят забыть обо всем? Не бойся, котенок, я им тебя не отдам. Никому не отдам.

– Почему?

Он прижимает меня сильнее к себе, его дыхание греет мою макушку, а улыбка, которую не вижу, но чувствую, отзывается ответным теплом.

– Скажу потом. Обязательно скажу. Когда будешь готова.

С ним просто, тепло и надежно. С ним весело и интересно. А еще ему можно верить, даже когда то, во что свято верила раньше, обращается в прах. Потому что уже вечером он возвращается только затем, чтобы мне сообщить:

– Дело закрыто. Тебя выписывают. И мы сегодня же вылетаем.

Я даже не спрашиваю куда. Меня не волнуют бытовые вопросы: что взять, надеть, не купить ли что-нибудь новое.

Я задыхаюсь в этом городе лжи. Задыхаюсь от собственных иллюзий, которые лопнули как мыльные пузыри. Мне нужно выбраться, оставить их позади, чтобы исчезли, растаяли. А деньги… на неделю, думаю, хватит, если что, у меня есть кредитная карта, а потом…

А потом путешествие наше затягивается. Неделя, вторая, месяц… Меняются отношения…

Да, я понимаю гораздо раньше причину, по которой Макс пошел против многих. Но только спустя год чувствую, что могу ему честно ответить:

– Да… да, и в горе, и в радости…

Я не знаю, кто придумал говорить именно эту фразу. Но точно знаю, почему произносят именно ее. Это не пустые слова. Это предупреждение. Последняя возможность все взвесить и еще раз подумать: а готов ли ты к этому?

Насчет радости проще.

А что ты сделаешь, когда в дверь постучится беда?

К нам она дважды стучалась, поэтому я уже знаю ответ.

Вынырнув из водоворота прошлого, я обвожу взглядом холл ресторана, нарядных гостей и понимаю, что мне здесь не место.

Не потому, что я не подхожу им по статусу или выгляжу не соответствующе этому празднику. Я долго работала над тем, чтобы разница стерлась, чтобы тем, кто привык вращаться в этих кругах, за меня не было стыдно.

Просто это не то место, где я хочу находиться.

Не раздумывая более, я пересекаю холл и направляюсь к выходу. На улице темнота, разбавленная светом из ресторана и фонарями, но мне не терпится оказаться вне стен. Несмотря на дождь, который решил разрыдаться.

Серые потоки воды бьют по случайным прохожим, машинам и в окна, ветер гоняет упавшие листья, которым от влаги тяжело подниматься с земли. Но они все равно это делают, взмывают вверх, прекрасно понимая, что это их последний полет. Но несколько секунд жизни этого стоят.

– Так и уйдешь?

Моя рука опускается, не коснувшись двери.

Обернувшись, смотрю на свекровь. Как она здесь? На празднике много гостей куда более важных, чем я. Она могла бы налаживать контакт с новым партнером супруга, улыбаться несмешным шуткам руководителя налоговой. Но она стоит у меня за спиной, как будто следила за мной.

– Не хотела вас отвлекать.

И это правда, пусть и отчасти. Одна из причин, почему я думала уйти незаметной.

Синие глаза становятся еще холоднее, словно она знает и другую причину. Напрягаюсь: меньше всего мне хочется сейчас выяснять отношения. Придется – да, выбора нет. Но не с ней.

Она прекрасно маскирует эмоции, а может, это даже не маскировка, а ее суть – в любом случае она делает это настолько искусно, что ее настоящую я вижу редко, и только когда мы наедине.

Но сейчас она, пожалуй, чувствует то же, что я, – чувствует, что я ускользаю, и потому забывает о собственной тактике.

– Все без толку… – Сердито качнув головой, она тут же проверяет, в порядке ли укладка, где каждый волосок лежит так, как положено, без своеволия. – Сколько я ни старалась, сколько ни работала над тобой…

– Не расстраивайтесь так: у вас все-таки праздник, – я вежливо улыбаюсь, применяя один из ее навыков. – А что касается меня, вам недолго осталось терпеть.

– Да, ты же уходишь.

Не обратив внимания на язвительность, отвечаю спокойно:

– Ухожу.

Толкаю дверь и оставляю за собой блеск, гул, музыку, пристальный взгляд синих глаз и часть цепкого прошлого.

Каждый мой шаг под ливнем, который захлебывается от потока воды, будто выдергивает из меня осколки один за другим, закрывает их разводами, а потом, как листки, бросает мне под ноги. А я и не знала, что они так глубоко сидели во мне, притаившись.

«Она неровня тебе. Неужели не понимаешь? Ее же стыдно даже людям показывать!»

Мне не хотелось, чтобы Максу за меня было стыдно. Да, он меня защищал, но мне не хотелось его подвести. И я старалась, я очень старалась.

«Что? Даже думать забудь! Свадебное платье будет только от известного дизайнера! Ты можешь выбрать любое, у нас денег хватает!

«Мама сказала, что пошьет для меня… и я бы хотела…»

«Ты бы хотела, чтобы мой сын опозорился?»

И я, краснея и бледнея, говорю маме, что шить платье не нужно, что мне купят, вру, что я уже даже выбрала!

«Два высших образования – а толку с них? Были бы дети… хоть какая-то польза для них. Но я вижу, желанием ты не горишь»

А я молчу, просто молчу, потому что она права. И после выкидыша мне страшно, страшно еще раз попробовать, страшно еще раз решиться.

«У него были такие блестящие перспективы! Вокруг него крутились такие девушки! Одна была готова горы свернуть ради него, а ты… Бесполезная».

Она даже не представляет насколько. Или представляет, потому что говорила и о моих недостатках. Я не могу забеременеть. Клиники, тесты, анализы, холодные взгляды врачей, диагноз – бесплодие…

Сажусь в машину, еду по ночному городу осторожно, хотя очень хочется почувствовать скорость.

Впервые за долгие годы страх, который подспудно жил во мне, стихает под натиском желания, которое толкает меня вперед. Сквозь гущу небесной воды, по черной пустынной дороге.

Но я сдерживаю этот порыв.

Нельзя.

Не хочу больше.