Черное пламя Раграна 2 (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 14

На нежной коже алыми пятнами расцветает ожог.

Черное пламя Раграна

— Да, ситуация, разумеется, не самая простая, — говорит сидящий напротив него Рогас инд Хамир. У него, как и у его дочери, имен больше, но достаточно будет и первого. — Все же супруги дель Рандаргим — граждане Лархарры. Но я думаю, мы с вами вполне сумеем прийти к соглашению, риамер Вайдхэн.

В его словах явно читается продолжение: «Если вы примете мою дочь в качестве своей особой гостьи, а впоследствии и в качестве жены». И это при том, что все прекрасно все понимают, включая саму Алеру. С того самого момента, как он назвал Аврору секретарем, но никто не воспринимает ее всерьез. Правда, кто способен всерьез воспринимать женщину, человека, рядом с иртханом, в крови которого черное пламя? Сейчас ему это даже на руку, потому что лишнее внимание к Авроре ни к чему.

Хотелось бы верить, что Халлоран, Ландерстерг и глава Фиянского Содружества тоже не станут акцентировать на этом внимание. Сейчас главное — изучить ее пламя и их странную связь до того, как они все начнут о чем-то догадываться. Самое сложное в этом уравнении — Ландерстерг, который ближе всего к черному пламени. Самое опасное — Эстфардхар, который по-прежнему сидит в Аронгаре под замком, хотя, по-хорошему, должен был быть казнен после основательного допроса.

Его отцу не дали ни малейшего шанса оправдаться, этой твари — все возможности. Раньше ему показалось бы странным, что именно Халлоран на это ведется, но раньше он наивно верил в принципиальность почти бессменного Председателя Совета Аронгары. Сейчас все как на ладони и гораздо понятнее, чем через призму розовых очков: Халлорану выгодно иметь под рукой дракона с черным пламенем. Неплохое оружие в арсенале, когда на мировой арене Рагран, где есть он. И Ферверн, где есть Ландерстерг.

— Мы говорили не только о супругах, — напомнил он. — Карида дель Рандаргим тоже должны судить в Рагране.

— У вас слишком суровые законы, риамер Вайдхэн. — Рохас даже смеется, правда, потом мгновенно становится серьезным: — Думаю, разговор об этом мы вполне сможем продолжить уже после праздников.

Между слов: «После того, как вы покажете Алере Рагран».

Его изначально тошнило от политики, хотя бы потому, что для политика он был слишком прямолинеен. Кто-то называл это набловым характером, возможно, в какой-то мере так оно и было, но своим характером он гордился. Умением называть вещи своими именами. Не стесняясь, говорить в лицо то, что думает. Думать о том, о чем, а точнее, о ком хочется: сейчас, например, он с большим удовольствием думал бы об Авроре, чем обо всем этом дерьме.

О том, как она просыпается и сладко потягивается в постели. Как слегка краснеет, вспоминая о вчерашнем — это ее умение краснеть казалось ему невероятно очаровательным. Как сдерживает учащающееся от воспоминаний дыхание, закусывая губу…

Хотел бы он проснуться вместе с ней, но, к сожалению, это пока невозможно. До тех пор, пока не будет изучен парадокс черного пламени. Если с другими драконами все понятно, то с глубоководными — увы, нет. Они не оставили инструкции по использованию выданной силы и уж совершенно точно не объяснили, как это возможно: бесконтактно наделить женщину черным пламенем.

Проснуться вместе с ней не получилось, но он отправил ей сообщение, в котором пожелал доброго утра.

На которое она так и не ответила.

А ведь раньше ему бы даже в голову не пришло, что, встречая делегацию из Лархарры, можно постоянно кидать взгляды на дисплей смартфона.

— Вполне, — не поддается на провокацию он. — В таком случае, мы можем вернуться к цели вашего визита в том числе.

Цель была проста: экономическая поддержка. Раньше за экономической поддержкой обращались в Аронгару (чаще всего) и до прихода к власти Ландерстерга — в Ферверн. Но последние годы темпы развития Раграна несколько удивляли Мировое Сообщество и общественность в целом.

— Да, пожалуй, — соглашается Рогас, но довольным не выглядит. Кому же приятно, когда инициатива от тебя ускользает. «Не нравится» выражается сухим тоном и поджатыми губами, едва уловимые черты, которые он вчера изучил в том числе по Алере.

Инд Хамир с дочерью очень похожи, она унаследовала от отца и крупные черты лица, и цвет глаз, и разрез. А вот скулы и овал, похоже, от матери. Цвет волос — под вопросом, потому что инд Хамир полностью седой, у него даже брови будто выбеленные снегами. Его правая рука, или попросту поддакиватель, вице-президент, сидит молча, как прицка[1] под перевернутым ведром. По сути, эту должность можно было бы упразднить, но она очень выгодна в том плане, что инд Хамир регулярно спихивает на своих вице-президентов косяки, в том числе экономические просчеты и кризисы. Именно поэтому вице-президенты на должностях не держатся, а инд Хамир держится очень хорошо.

Быстрый взгляд на смартфон. По-прежнему темный экран.

Вот только стоит ему начать говорить, как дисплей вспыхивает.

Это не сообщение от нее, это вызов от Лэннэ. Срочный, поэтому он говорит:

— Прошу прощения, — поднимается и выходит в смежный кабинет. Кабинет в кабинете, комната отдыха, которую возможно превратить в бункер или сейф одним нажатием кнопки. Полная блокировка ото всего, что происходит снаружи, а если быть точным, от того, что происходит изнутри. Он сделал это, потому что не знал, чего ждать от черного пламени.

— Слушаю.

— У нас непредвиденные обстоятельства. Ребенок начал капризничать, швыряться вещами. Риам Этроу забрала его в детскую, где они, по всей видимости, сильно поссорились. Она его обожгла.

— Что?!

— Через узор. Не сильно. С мальчиком все хорошо, медики уже обработали ожог, налепили детские обезболивающие пластины, говорят, что к вечеру не останется и следа. Но он продолжал кричать и обзываться, а риам Этроу после ухода медиков закрылась у себя в спальне и не реагирует на просьбы выйти. Никак. По ощущениям, она в шоке, а вы просили докладывать обо всех ситуациях, способных спровоцировать пламя.

Разумеется, она в шоке. Лар для нее смысл жизни, а она его обожгла. Он прислушался к себе и понял, что просто не чувствует Аврору. Совсем.

— Скоро буду.

Нажав отбой, вернулся в кабинет, где инд Хамир и его помощник уже выглядели не просто недовольными, а раздраженными.

— Сожалею, но я вынужден вас покинуть. Эден инд Хамир. Эден дель Регор, продолжим нашу беседу чуть позже.

— Что? — вскинулся инд Хамир, сдвигая брови и поднимаясь. — По какой причине?

— Экстренные обстоятельства.

— Какие именно?

— Экстренные, — он широким шагом прошел к дверям и распахнул их.

— В наших краях, риамер Вайдхэн, — голос инд Хамира звенел от гнева, — прервать переговоры без объяснения причин считается оскорблением.

— В Рагране, — теперь раздражение примешивается и в его голос — там его женщина, которой нужна помощь, а он тратит время на пустые разговоры с этими недодраконами, — не принято оскорблять гостей. Но если гостям настолько хочется оскорбляться, им это не запрещается.

Вот выйти из кабинета первым — это действительно дурной тон, но именно так он сейчас и поступает. Потому что ждать, пока они вынесут свои тела в приемную времени нет. Потому что он не знает, не чувствует, что с Авророй, а когда почувствует, может быть слишком поздно.

— Трин, проводи гостей, пожалуйста, — на ходу бросил секретарю, касаясь коммуникатора и вызывая водителя.

Он у нее уже через полчаса. Было бы гораздо быстрее, если бы не наблова истерика, которую инд Хамир закатил прямо в приемной. Натуральная истерика, недостойная не то что президента Лархарры, возглавляющего страну уже несколько приличных сроков (бессменно, пустившего корни в пески), а даже женщины, которая умеет держать себя в руках. Впрочем, до его истерики ему нет никакого дела, а вот до одной маленькой, хрупкой, но очень сильной женщины есть.

Поэтому он сейчас взлетает по лестнице к ее спальне и стучит костяшками пальцев по двери: