Черное пламя Раграна 2 (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 39

— Отказ не принимается? — фыркнула я, чтобы избавиться от этого глубокого чувства, поселившегося внутри.

— Принимается, — серьезно ответил он. — Принимается любой твой выбор, Аврора. И да, и нет. Но больше никаких «я подумаю»…

— Да.

Я перебила его до того, как Вайдхэн успел закончить. Перебила и рухнула в эту пропасть, кажется, еще до того, как он надел мне на палец кольцо, и до того, как поцеловал. Где-то там остались все сомнения, страхи, вопросы, которыми я могла задаваться до бесконечности, а мы все стояли и целовались. Он меня удержал, когда земля содрогнулась по-настоящему, когда дракон оттолкнулся, чтобы взлететь, а порывом воздуха от крыльев нас чуть не снесло к флайсу.

Не снесло: мне показалось, что Вайдхэн превратился в скалу. В скалу, которую облепили снежинки, снежинки, взметнувшиеся после взлета огромного зверя, забились мне в рот, в уши и вообще во все места, куда достали. Я даже чихнула и рассмеялась, потому что Вайдхэн тоже покрылся «снежной дымкой», особенно красиво осевшей на его темных волосах. В эту минуту я поняла, что отчаянно хочу провести с ним всю свою жизнь — так же, как и он со мной, отчаянно хочу, чтобы у нас были дети. Которые вместе с Ларом будут приставать к Дрим и не только. Я так отчетливо представила нас семьей, что он, кажется, это почувствовал. Потому что снова заключил мое лицо в ладони и невыразимо нежно коснулся губами губ.

А после прижал к себе, и мы вместе смотрели на дракона, постепенно превращающегося в пустоши в едва различимую точку.

Когда я мечтала о том, чтобы стать балериной, я представляла, что однажды окажусь в центре внимания. Особенно когда стану примой, когда мои гримерные будут ломиться от цветов, соцсети — от сообщений поклонников и поклонниц, когда меня начнут узнавать на улицах, а в кафе будут просить сфотографироваться. Так вот, когда я представляла это, я совершенно не думала, что будет, если я однажды окажусь невестой правящего. Девушка из семьи, которая распалась, девушка, которая зубами выгрызала себе и своему сыну будущее, которая была матерью-одиночкой и которая совершенно никакого отношения не имела к иртханам и их многовековым родословным.

Рагран сошел с ума. Мериуж сошел с ума. С ума, по ощущениям, сошел весь мир, единственными островками моего спокойствия сейчас были моя квартира, где я могла укрыться от постоянного внимания, и Ровермарк, где я продолжала работать. Впрочем, с Ровермарк все было под вопросом, потому что те, кто раньше приходил в приемную, глядя на меня как на секретаря, сейчас заходили с таким видом, что мне на второй день после объявления нашей помолвки захотелось уволиться. Кто-то смотрел с завистью, кто-то — с непониманием, кто-то вообще раздраженно, как будто я бесила их одним лишь фактом своего существования. Все это никак не отражалось на разговорах и деловых отношениях, но я это чувствовала. Вероятно, благодаря моей чудесной особенности.

— Ты можешь не работать, Аврора, — сразу сказал мне Бен, но проблема заключалась в том, что я хотела работать!

Нет, ну а что мне еще делать? Не дома же сидеть круглосуточно! Изнывая от искушения снова зайти в соцсети и почитать о себе много всего «приятного».

Разумеется, добраться до меня журналистам не грозило, Бен сказал, что я дам интервью, когда буду готова, и усилил мою охрану. Раза в три. Сопровождение теперь появилось и у моей мамы, которую оберегали от журналистов, а вот отца они все-таки «догнали». Хотя я подозреваю, что он «догнался» сам, в красках расписывая, как из кожи вон лез, чтобы воспитать меня достойным членом рагранского общества, и что все, что сейчас происходит — это его заслуга.

Зои с Дагом хранили молчание, хотя их тоже «преследовали». Я это знала, потому что подруга на нервах как-то выдала мне, что теперь не может нормально записывать новых клиентов, у нее телефон разрывается от входящих, а главное, она никогда не знает, когда звонит клиентка, а когда — кто-то, желающий узнать подробности обо мне. Их фото тоже теперь были везде где только можно по понятной причине: лучшая подруга будущей первой риам.

— Это все рано или поздно закончится, — спокойно сказал Бен, когда я после очередной порции комментариев в соцсети призналась, что так больше не могу. — Хочешь, мы их посадим?

— Ты это сейчас серьезно? — уточнила я.

— Абсолютно. Соцсети — инструмент, дающий ощущение безопасности всем, кто не умеет держать при себе свою гниль. Так что вполне возможно стоит начать с того, чтобы посадить пару-тройку тех, кто тебя оскорбляет.

— Нет. Спасибо. — Я совершенно точно не хотела, чтобы наши отношения начинались с такого. — Пожалуйста, не говори, что ты на это способен на самом деле.

— На самом деле за тебя я способен и не на такое, — ответил он на удивление серьезно, а потом добавил: — Когда я только пришел к власти, точнее, еще тогда, когда был одним из кандидатов, обо мне писали такое, что можно было сразу благополучно снимать свою кандидатуру, лететь в пустошь, жить с драконами и до конца дней посыпать голову пеплом. Особенно проходились по моему отцу. По тому, что произошло в его правление. По сети даже лозунг ходил: «Хотите повторения трагедии — голосуйте за Вайдхэна!» Странно, что ты этого не помнишь.

— Я мало интересовалась политикой. Ну и была немного занята в то время. — Я коснулась его руки: — Это правда? Какой кошмар!

— Это не кошмар, это суровая реальность людей, которые вместо того, чтобы заниматься своей жизнью, очень любят заниматься чужой и вместо того, чтобы исправлять свои ошибки, считают чужие.

Я вздохнула.

— Потом им надоедает. Они переключаются на других, ищут виноватых по всему миру — в своей неудавшейся жизни, и так до бесконечности. Но главное, о чем я сейчас хотел тебе сказать, Аврора, так это то, что рано или поздно это закончится. Им надоест.

— Им. А правящим? Мировому сообществу?

— Их мнение на этот счет меня мало волнует, я уже говорил. — Он притянул меня к себе и поцеловал в висок. — Ты — моя, и это не обсуждается.

Странно, но всегда, когда он это говорил, я испытывала дикую, ни с чем не сравнимую гордость. Потому что в его словах было столько силы и столько чувств, что сомнений больше не оставалось: мы вместе. Мы действительно вместе. Мы скоро станем мужем и женой. Правда, скоро — это понятие относительное, Бен собирался устраивать свадьбу ближе к лету, а я начинала волноваться по этому поводу. Несмотря на то, что поводов для волнений было и так безумное множество, волновалась я именно по этой причине больше всего. Потому что я все-таки оказалась беременна.

Мы это выяснили с Зои, буквально через несколько дней после «помолвки» в пустоши, когда меня внепланово вывернуло обедом в гостях у подруги.

— Ты там как, драконенка миру собираешься подарить? — отозвав меня на кухню, поинтересовалась она. Я чуть не поперхнулась водичкой, которую пила, чтобы прийти в себя.

— Нет, — покачала головой. — Нет. Точно нет. У меня не так давно было полное обследование, и…

Хотя, признаюсь, слова подруги зацепили, и достаточно сильно.

— Я не думаю, — сказала уже не так уверенно.

Меня ведь проверяли лучшие медики Раграна! Неужели они могли не заметить беременность драконенком с черным пламенем? Но мои «бесячие» дни по-прежнему не начались, поэтому я растерянно моргала на подругу. Оглушенная даже самой возможностью такого поворота!

— Да ну нет. Он же предохранялся, — сказала шепотом. Сама мысль, что драконенок, о котором мы говорили в пустоши, вот-вот появится на свет, почему-то вызвала у меня панику. Да какой мне сейчас рожать! У меня Лару два года всего, а тут еще один… драконенок.

— Все с тобой ясно, — Зои похлопала меня по плечу. — Сиди здесь. Я сейчас.

— Ты куда? — растерянно спросила на собирающуюся на выход подругу.

— За веоланским. И кое за чем еще.

Зои и правда притащила тест на беременность, который украдкой сунула мне и отправила в ванную. Даже два теста: один для иртханов, другой для людей. Беременность показали оба, и подруга застала меня в ванной в состоянии, близком к истерике.