Благодатный мир (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" - Страница 3

Ещё в первый год Юрий понял, что мужчина и женщина — супруги. Время от времени они забираются в палатку и тщательно закрывают за собой вход. По шорохам и ахам нетрудно догадаться, чем они там занимаются. У Юрия вообще сложилось впечатление, что мужчина специально для этого дела и разбивает палатку на берегу Шушбай. Ибо ночуют они в ней редко. Зато каждую субботу на углях жарят мясо или, если у мужчины бывает хороший улов, рыбу. Если же рыбалка особо не задалась, то мужчина варит на костре уху. Каждый раз ветерок разносит по округе такой обалденный запах… Каждый раз Юрий едва не захлёбывается слюной.

Вот уже четвёртый год Юрий урывками подгладывает за машинами, что валят лес, пашут землю и сажают кедры. Ещё больше ему нравится подглядывать за супругами, что жарят мясо и рыбу. Крошечная частичка Большого внешнего мира каждый раз завораживает Юрия, тянет к себе, манит. Большой внешний мир больше не кажется ему злым и страшным, как едва ли не на каждой проповеди вещает отец Кондрат. Юрий печально опустил голову, пальцы стиснули прохладный дёрн. Нет, скорее, наоборот.

Вещи людей из Большого внешнего мира поражают воображение. Вроде как, такие же сапоги, шапки, штаны и куртки, как у жителей Вельшино. Но, Юрий пригнул голову и скосил глаза, всё равно другие, какие-то более хорошие, красивые, удобные, что ли. Особенно удочки и палатка. А о большой чёрной машине, в которую не нужно впрягать коня, даже речи нет.

Да и сами мужчина и женщина не такие, как односельчане. Да, они муж и жена, однако мужчина не орёт на женщину благим матом, не обзывает её коровой и не распускает руки. В свою очередь женщина не шипит на него как кошка на собаку, не дерётся скалкой или веником, не обзывает лентяем и пьяницей. Конечно, как там оно на самом деле, то лишь господь ведает. Однако на глазах Юрия супруги из Большого внешнего мира не то, что ни разу не ругались, даже не повышали друг на друга голос. Наоборот! Будь они одного пола, либо мужчины, либо женщины, то можно было бы подумать, что они лучшие друзья или близкие подруги.

Однако самый большой шок в своей жизни Юрий пережил в прошлом году. Однажды в субботу, где-то в середине лета, мужчина спустил на воду чудную лодку. Юрий так и не понял, из чего она сделана. Вроде как из чёрной ткани, однако мужчина надул её словно мыльный пузырь, а воздух из неё так и не вышел. В общем, с этой самой чудной лодки мужчина решил порыбачить. Женщина, что удивительно, напросилась к нему в компанию. Супруги, как и были почти голые, так и выплыли в той чудной лодке почти на середину реки. И вот тогда, впервые в жизни, Юрий потерял дар речи.

Да и как враз не разучиться говорить, когда женщина вдруг повернулась к нему лицом. На слегка загорелой коже, как раз в ложбинке между грудей, Юрий разглядел маленький металлический крестик. Ничего подобного раньше он не замечал, а всё из-за того, что цепочка, на которой висит крестик, ещё более тонкая и золотая. Будто и этого мало, следом в его сторону повернулся мужчина. И на его груди, посреди чёрных волосков, Юрий разглядел точно такой же маленький металлический крестик.

В тот день Юрия будто молния шандарахнула, а под ногами разверзлась земная твердь. Как? Как такое может быть? Ведь отец Кондрат много-много раз говорил, будто люди в Большом внешнем мире забыли бога, будто живут в грехе, разврате и поклоняются дьяволу. Но крестики на груди женщины и мужчины? Да, красивые, да, дорогие, цепочки вообще золотые. Но это настоящие нательные крестики. Неужели тот, кто поклоняется дьяволу, будет носить на груди символ веры, веры истинной?

Душа Юрия треснула сомнениями. Тогда же, будто в первый раз, совсем другими глазами глянул он на людей из Большого внешнего мира. Да, супруги очень любят отдыхать на этом маленькой пляже. Да, мужчина то и дело норовит затащить женщину в палатку и зарыть за собой вход. Но они же не придаются пьяному разврату прямо на песке. Хотя, и Юрий это знает точно, каждый раз, из плетённой корзинки с едой, женщина достаёт весьма примечательную бутылочку с чем-то крепким. Но, опять же, каждый раз супруги позволяют себе опрокинуть лишь стопочку, максимум две, если улов был хороший. И всё. Без всякого скандала и ругани женщина убирает бутылочку обратно в плетённую корзинку, а мужчина и не думает орать на неё из-за этого.

Рюмка, максимум две — какая это пьянка? Отец Кондрат и сам не отказывается опрокинуть стопочку-другую самогонки, когда бывает в гостях у родителей Юрия. Но и это ещё не всё.

Тогда же, прошлым летом, Юрий специально сплавал на ту сторону и внимательно осмотрел маленький пляж, а так же лес рядом с ним. Чистый песок, чистая тайга. Никакого мусора, вообще ничего. Единственное, пепел и обгорелые камни в очаге и примятая трава. Всё, вплоть до последней косточки, люди из Большого мира увозят с собой.

Да как тут не засомневаться в словах отца Кондрата? Да как ту не подумать, что, на самом деле, Большой внешний мир совсем-совсем другой, не такой злой и страшный.

Женщина на том берегу перевернулась на живот. Юрий томно вздохнул. Какие же у неё длинные и чистые ноги. Мужчина искоса глянул на жену, однако пока поплавки, что мерно покачиваются на тёмной воде, интересуют его гораздо больше. В ближайшие час-два не произойдёт ничего интересного. Только ближе к вечеру мужчина начнёт жарить на углях мясо, либо варить уху.

Юрий натужно просипел. Как же ему не хочется, очень не хочется… Но надо. Надо! Ему и так влетит, но это ерунда. Медленно и осторожно Юрий попятился. Единственная отрада, наступит день, когда он вновь убежит из деревни на берег Шушбай. А если это будет суббота, то он опять застанет людей из Большого внешнего мира на этом маленьком пляже с мягким песком. Но сейчас, увы, пора уходить. Юрий отошёл от берега подальше и лишь после выпрямился в полный рост. Даже обидно, немного: люди из Большого внешнего мира его опять не заметили. Может быть, они даже не подозревают о его существовании. Юрий так до сих пор и не понял: это хорошо или плохо?

Недалеко от речного берега лес поднялся сплошной стеной. Если не знаешь, то ни за что не догадаешься, что совсем рядом течёт вода. Но Юрий не боится заблудиться. Пусть он не охотник, да и отец не жалует ловлю зверя или птиц, но окрестности родной деревни знакомы Юрию более чем хорошо. Особенно местность возле Шушбай. Едва заметная тропинка петляет между стволами вековых берёз. Юрий печально вздохнул, ноги сами понесли его домой.

На душе муторно и грустно. Юрий склонил голову. С ним такое каждый раз, когда он возвращается в деревню после прогулки к людям из Большого внешнего мира. А почему ему так муторно и грустно, он и сам понять не может. Наверно потому, что кажется, будто жизнь, настоящая жизнь, проходит мимо него.

Деревья расступились в стороны. Юрий поднял голову, впереди показалась околица. Длинные кривые жердины на подгнивших столбах. Между грубо стёсанных досок щели такие, что можно легко просунуть хоть палец, хоть ладонь целиком. Чуть дальше двумя рядами потянулись дома. Самые обычные деревенские избы. Крыши покрыты дранкой. Из квадратных печных труб тянется сизый дымок. На узких окнах лишь кое-где можно заметить настоящие прозрачные стёкла. Гораздо чаще на рамы натянуты бычьи пузыри.

Улица между домами заросла свежей зелёной травой. Две чуть заметные колеи тянутся от околицы к центру деревни, к храму на площади. Юрий поднял глаза. Крест с облезлой позолотой на серой маковке хорошо виден на фоне светлого неба.

Лапоть зацепился за невидимый корень. Юрий тихо ругнулся сквозь зубы. Это и есть его родная деревня Вельшино, унылая и кособокая. Здесь отродясь не было ярких сочных красок, как у людей в Большом внешнем мире. Самый распространённый цвет — серое дерево, которое когда-то было ярким, но потом Солнце, ветер и дожди состарили его.

Даже люди, односельчане, и те все блеклые и серые. Какие там тёмно-зелёные куртки и штаны как у людей из Большого внешнего мира? На мужиках простые рубахи и штаны, на бабах такие же платья и платки. И все без исключения в серых лаптях. Даже зимние валенки, на мороз и снег, и те серые. Одним словом, серая тоска.