Спасти Осень (СИ) - Мишарина Галина - Страница 23

— Это правда. Но он всё же виновен в гибели Леты.

— И пригрел тебя, идиота неблагодарного, хотя мог оставить рабом! Доверял тебе!

Парень сжался.

— А если тебя подослали, чтобы и меня прибить? — разошлась я. — А вдруг ты снова решишь что-нибудь кому-нибудь доказать?

— Я не буду ничего тебе доказывать, — пробормотал он. — Я хочу защитить тебя, как обещал Ракху. Он только об этом и просил всё время…

— Ракх и сам меня защитит! — возмутилась я, и лет уставился на меня, как на умалишённую.

— Розана, ты в порядке?

Я схватила парня за шиворот и утянула в дом.

— Поклянись матерью, что больше никогда не причинишь Ракху вреда!

— Розана…

— Клянись, Аник, или я за себя не отвечаю!

— Клянусь мамой, что не причиню Ракху вреда… — отозвался парень, пятясь обратно к двери. — Ты только успокойся, ладно?..

И тут маг показался на лестнице, как всегда серьёзный и спокойный.

— А… — выговорил парень, и сполз вдоль двери, словно ноги внезапно перестали его держать. — Привидение!..

— Да настоящий я, — сказал Ракх. — Но был весьма близок к тому, что отправиться в мир теней. Роза, что ты решила?

— А? — выговорил лет, пытаясь подняться. Колени у него дрожали.

— Она спасла меня, — пояснил Ракх. — И решит, стоит ли снова принимать тебя в этот дом.

— И с собой брать? — повернулась я к мужчине.

— Спасла? С собой? Но куда? Живой… — выдохнул лет благоговейно.

— Подальше отсюда, — отозвался Ракх.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга: я на Аника, Аник на Ракха, Ракх на нас обоих.

— Я бы хотел поехать с вами, — тихо сказал парень. Он поглядел на меня без прежнего высокомерия, но и не покорно. — Пожалуйста. Мне больше некуда идти…

— Как же, интересно, маги отпустили тебя? — уперев руки в бока, проворчала я.

— Я сказал, что связан клятвой. Они этого не любят, потому что кровные узы нерушимы.

— Соврал, и Зуруб не распознал лжи? — нахмурилась я.

— Я не лгал. То есть не совсем… На мне действительно висит одно обязательство, очень давнее, и маги почувствовали его.

Я пристально посмотрела на парня — не врёт. И мне к тому же стало его жалко…

— Оставайся, чего уж там. Хотя, если бы не доброта Ракха, я бы тебя послала в лес по грибы!

И пошла обратно в комнату, мимо едва заметно улыбающегося колдуна.

— Ты простишь меня? — сказал за моей спиной лет. Голос его звучал непривычно тонко.

— Да. Хочешь учиться тёмной магии — так бы и сказал, — примирительно отозвался Ракх.

— Вы, может, есть хотите? — спохватилась я.

— Мне бы чего-нибудь тёпленького, — смущённо попросил Аник. — Хотя я и сам могу приготовить, — добавил он, встретив строгий взгляд Ракха.

— А ты? — посмотрела я на мага. — Голодный, наверное? Живот прошёл?

— Я бы не отказался перекусить, — признал мужчина, — но мы прекрасно справимся и без тебя.

— Ладно уж, — проворчала я, — всё равно сон перебила. Пойду, омлет сделаю на скорую руку.

— Я через несколько минут приду и помогу, — сказал Ракх.

Он взял Аника за плечо и повёл наверх, а я спустилась на кухню, достала из погреба яйца, молоко и помидоры. Ко мне вернулась спокойная рассудительность, и то, что часы показывали пять утра, не мешало сосредоточиться на готовке.

Я размышляла о том, что Ракх без колебаний вручил мне свою жизнь. А вдруг что-то пошло бы не так? А если бы мне не хватило волшебного тепла? А если бы тёмные маги решили силой увести меня из дому? А вдруг Аник убил бы коня? Прошлое было неизменно, но оно всё ещё пугало меня, и мне было не понять прочной уверенности Ракха. Возможно ли, что в его сердце тоже родилось горячее и благостное чувство?..

— Не заслужили мы, два балбеса, твоей заботы, — раздался за моей спиной низкий, сводящий с ума своей нежностью, голос.

Я уронила яйцо, и тотчас подняла его, ещё не успевшее вытечь на пол.

— Давай, помогу, — сказал Ракх. — Что сделать?

— Отнеси это Кутерьме. Ещё ягод прихвати. То есть, если тебе не сложно будет подняться по лестнице…

— Я справлюсь, — сказал мужчина. — Накормлю эту безобразницу и вернусь.

Он управился с поручением неожиданно быстро, и, когда снова зашёл на кухню, я попросила заплести мне волосы.

— Только потуже, ладно? Мешают.

— Хороший бальзам оказался, — усмехнулся мужчина, щекотно поглаживая мой затылок. — У тебя такие тяжёлые локоны. Шея не устаёт?

— Немного, но я привыкла. Ради такой красоты и потерпеть можно.

— Согласен. Это настоящая красота.

Я встрепенулась, когда его пальцы коснулись моей шеи, но Ракх уже принялся за косу. Получалось у него не слишком ловко, он был чересчур ласков, но я наслаждалась.

— Кстати, так и не спросила, что это за бальзам был? В синей склянке, с надписью «интенсивный».

— Для усиления эффекта от зелий, — ответил мужчина. — Но он получился не слишком хорошим, и я собирался вылить его в болтанку из зелий, которую использую для получения тьмушек.

— Понятно… — протянула я. — Значит, мне повезло, что не поседела или вовсе облысела. А кто такие эти тьмушки? Ни разу их в доме не встречала.

— Потому что я держу их в сосудах с помощью запирающих чар. Тьмушки — концентрированные энергии чувств и стихий, которые при длительном заточении формируют из себя ручные звёзды.

— Ого! — воскликнула я. — Это которые очень редкие и очень дорогие?

— Да, они самые. У меня есть одна такая, я её десять лет выращивал.

Он закрепил получившуюся косу лентой, и я повернулась, чтобы взглянуть на мужчину: Ракх печально улыбался, держа в руке тот самый круглый амулет.

— Вот, смотри.

Он раскрыл половинки кругляша, и кухню озарило холодно-голубое сияние маленькой подрагивающей звезды. Она была совсем как небесная, но намного более яркая и близкая.

— А можно потрогать? — прошептала я, заворожено глядя на пульсирующее чудо.

— Да.

Невесомая нежность пуха, прохлада летнего ветерка, что несёт с собой частицу реки. А в серединке — уютная мягкость пастилы, но жаркая, как монетка на солнце.

— Удивительное создание.

— Перебродившая и переродившаяся магия, — улыбнулся Ракх, закрывая амулет. — Чем ещё я могу помочь?

Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, и мне снова хотелось его поцеловать.

— Нарежь, пожалуйста, хлеб. И сыр тоже. А ещё принеси из погреба какой-нибудь компот.

— Хорошо, — кивнул мужчина и пошёл к маленькой дверце. — Раньше я именно там создавал тьмушек, пока не понял, что им нужно живое общение.

— А почему они такие бешеные?

— Они ведут себя непредсказуемо, потому что в них слишком много всего намешано. Могут кричать человеческими голосами, летать, ползать и кувыркаться, быть невидимыми и принимать самые разные облачные формы. Ого! — донёсся его голос снизу. — А откуда у нас в погребе столько еды?

— Бездельничать не умею, — улыбнулась я. — Жаль, теперь всё пропадёт.

— Мы постараемся съесть большую часть, — утешил меня Ракх, появляясь с двумя большими банками. — Не удивляйся. Когда мне становится легче, я всегда много ем.

— Замечательно! Тогда, может, позовём Аника сюда?

— Я бы попросил тебя самой это сделать. Он считает, что ты больше не захочешь с ним разговаривать, и признал, что вёл себя по-хамски. Сходи, если не трудно. Выслушай его. И прости, если сумеешь.

— Я уже не злюсь.

— Вот и скажи ему об этом, а я вас здесь подожду.

— Он дорог тебе? — уже на пороге обернулась я.

— Аник мне как младший брат, ну, или сын. Да, я дорожу им, и готов многое простить.

Я вздохнула и вышла из кухни. Если признаюсь ему в любви — простит ли он меня за упрямство и поспешность чувств?

Уже наверху я спохватилась, что не спросила, в какой комнате парень сидит. Но, пройдя по коридору, всё сразу поняла: из-за приоткрытой двери гостевой спальни доносилось едва слышное всхлипывание. Я настолько не ожидала увидеть Аника плачущим, что застыла у порога, лихорадочно соображая, как его утешить, что сказать. Но, поборов робость, вошла после стука.