Вопреки, или Ты меня не купишь (СИ) - Билык Диана - Страница 15

— Какая понимающая женщина — твоя мама.

— Не вздумай говорить о ней так тепло, — я скрипнула зубами и вытащила одну упаковку. Да, надеть их будет непросто с моими ранами. — Я на грани отказаться от статуса дочери, если честно.

— Мой совет — не вмешивайся, Эния. Это жизнь твоих родителей, их ошибки. От хорошего мужика бабы налево не бегают. Значит, твой отец дает недостаточно любви и секса своей жене.

— Ну все… Андрэ, перестань. Скажи лучше, как мне отвертеться от секса с мужем?

— Да скажи, что у тебя месячные.

— Нет, не могу… Они у меня только неделю, как закончились. Заподозрит.

— Устала?

— Банально слишком. Он не дурак, быстро расколет.

— Тогда просто ляг в постель и усни. Нормальный мужик не станет будить.

— Если бы он был нормальным…

Есения

Ренат так смотрел, что я перестала дышать. Его взгляд по ноге, вверх по щиколотке, спрятанной под коричневой кожей, замер на кружевной оторочке и настойчиво уткнулся куда-то мне между ног. Будто надеясь увидеть и остальное.

Я застыла от ужаса, как окаменевшая лава. Зря послушалась совета Андрэ, зря белье не надела. Глупо получилось, никогда так больше не буду делать. Теперь прохладный ветер нагло касался кожи между ног, заставляя меня сжиматься и краснеть, а осознание, что малейшее движение раскроет мою шалость — вводило в ступор. Если Ренат заметит, я точно девочкой не останусь сегодня.

Какой у него взгляд голодный! Зрачки, расширенные и глубоко-черные, стали еще больше, буквально затопили серую радужку и потянули меня во тьму. Черное пальто, расстегнутое на все пуговицы, оттеняло смуглую кожу и зрительно уменьшало габариты Рената в темноте.

Ладонь мужа метнулась вверх, я не успела отреагировать и воспротивиться. Она легла на бедро, сместилась внутрь, плавно сдвинулась к краю чулочка, горячие и длинные пальцы подцепили мягкое кружево.

Меня бросило в дрожь, хотелось отступить, ринуться по ступенькам назад и закрыться в комнате. Только бы скрыться от этих больших и красивых глаз, уйти от ласковых, но таких опасных прикосновений. Я должна остановить этот цирк, не позволив ему начаться.

Когда рука мужа почти добралась до горячей точки, я вытянулась, перекинула волосы за спину, чем привлекла внимание Рената. Настойчиво перехватила его руку и переплела наши пальцы.

— Очень есть хочется, — выпалила с натянутой улыбкой, задрожала от страха, смешанного с легкой эйфорией и порочной жаждой продолжать эту дикую игру.

— Поехали, — хрипло сказал Ренат и, расправив крупные плечи, повел меня к авто. Его горячая рука сжала мои перебинтованные пальцы до боли. Я долго терпела, сцепив зубы, но когда медвежья лапа смяла меня еще сильнее, тихо пискнула.

— Прости, Есения, — муж перехватил руку под локоть и возле машины повернул меня к себе. — Ты сейчас неожиданно… красивая.

— Но не такая, как она? Да?

— Кто? — Муж дернулся, подобрался, как бык на арене. Тяжелый подбородок дрогнул, чувственные губы перекосились.

— Твоя жена, — кольнула я.

Он отошел, бросив мою руку, будто она его ошпарила. Открыл дверь машины и молча пригласил сесть в салон.

Я долго стояла в нерешительности, смотрела на носки своих сапог и думала, что зря ляпнула.

А если потеря жены для него — непреодолимое горе, а я топчусь по его разбитому сердцу? Но разве не топчется он по моей израненной душе, когда требует с ним переспать без малейшей симпатии? А как же человечность? Хоть что-то, что позволит мне не сжиматься при его близости.

— Ренат, если ты думаешь, что я смирюсь с таким отношением, ты ошибся с выбором дорогой жены. Я не стану молчать, подчиняться, соглашаться на принуждение и терпеть унижения. Я тебе ничего не сделала. Я их не заслужила!

Наклонилась, чтобы сесть в машину. Муж, словно по привычке, потянулся помочь мне, но я оттолкнула его руку и села сама. Заметила, как дернулись желваки на его высеченных скулах, а веки сузились, полоснув меня гневом.

Водитель молча завел двигатель, рядом с ним сел один из свиты охранников Волгина — крупный, с короткой бородкой и густой челкой шатен. Остальные мужчины кучкой переместились в машину позади.

Я оглянулась назад и заметила в темноте мрачную фигуру Рената. Он стоял за машиной, одной рукой терзал волосы, второй сжимал переносицу. Больно ему?! Неприятно? А мне нет? Хорошо устроился, взял меня шантажом, купил, а теперь что? Терпеть его грубости, ноги раздвигать и молчать? Как мама советовала? Не хочу. Ради чего? Денег? Да пошел он!

Я сжала кулаки. Понимаю, что мы в разных весовых категориях, но это не значит, что я не смогу за себя постоять. Пусть только попробует полезть ко мне — глаза выцарапаю.

Ренат сел рядом, буквально вдавливая меня в боковое окно широкими бедрами. Кошмар, какой он громадный.

Машина мягко тронулась с места, а я продолжала смотреть в окно, на ночные парижские огни. Хотелось разрыдаться, пожалеть себя, но я терпела, стискивала зубы и давилась обидами и несправедливостью. Выдержу ли я эту внезапную семейную жизнь? Или она меня сожрет, как голодный хищник?

Так и хотелось вскрикнуть: кто упрекнет меня в желании быть счастливой? Хотя бы понятой. Кто осудит в том, что упираюсь и настаиваю на том, чтобы муж хотя бы уважал меня?

На плечо опустилась горячая рука, меня резко развернуло и впечатало в спинку.

— Никогда не отворачивайся от меня, Сеня, — Ренат не говорил, а шипел.

— Не называй меня так! — я дернулась, отбилась от его руки, но он грубо задержал мой подбородок и заставил замереть.

— И почему я не могу тебя так называть? — наклонился. Дохнул в лицо горячим порывистым дыханием.

— Ты для меня чужак, никто, Ре-на-тик, — я скривилась, а муж нахмурился, свел густые брови на переносице. От этого его высокий лоб стал грубее и страшнее, но я не собиралась его бояться и продолжала язвить: — Не нравится, да?

Волгин скрипнул зубами и сильнее приподнял мой подбородок, заставив запрокинуть голову и сглотнуть собравшуюся во рту слюну.

— Я тебя предупреждаю, ты будешь слушаться. Выделываться могла дома, Се-ня, под крылом мамы и папы. А рядом со мной ты будешь молчать и быть покорной женой. Только посмей еще раз оттолкнуть меня публично, если я подаю руку, или отвернуть лицо, если захочу тебя поцеловать, — он приблизился, крупные губы хищно оскалились. Под его пальцами на подбородке буквально горела кожа, я вцепилась ранеными ладонями в его руку и попыталась ее отодвинуть.

Ренат лишь усмехнулся на мои жалкие попытки.

Стало страшно от тона, взгляда, напряженного тела, что прижимался ко мне, не позволяя выдохнуть. От близости его губ.

— И что будет? — с трудом, но выпалила. Ярость раскаленной лавой бежала по венам, щеки обдало жаром, а во рту пересохло. — Разведешься? Побьешь? — неосознанно провела языком по губам, увлажняя кожу.

Взгляд мужа стал густо-черным, поглощающим.

— Трахну.

— Изнасилуешь? — голос свистнул от ужаса. — Ты не посмеешь…

Я трепыхнулась в его руках, как ласточка в лапах ястреба.

Его губы ударили по моим так неожиданно, что остатки слов утонули в глубине его рта, задребезжали в моей груди.

Безумный. Неистовый. Такой зверски неудержимый, что я на несколько секунд утратила возможность реагировать адекватно. Его язык обжигал, нырял в мой рот резво, активно, доставая глубин, вытягивая постыдный стон за стоном.

Я не могу таять от его рук и поцелуев! Так не честно. Это неправильно!

Ренат, оторвавшись, вдруг отпустил меня и отстранился. Небрежно стер с моей верхней губы влагу крупным большим пальцем, причиняя легкую недоболь, что вызывала во мне странные мурашки по всему телу. Внимательно рассматривая мое лицо, Ренат нежно коснулся ранки на нижней губе, которая едва затянулась, стер каплю крови, а потом сел в ровное положение и с усмешкой огорошил:

— Мне не придется, Се-ня.

Есения