Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор (СИ) - Марей Соня - Страница 14

Что это? Неужели то, о чём я думаю?

Я покрутила в руках чудо-инструмент. Да, это и правда похоже на акушерские щипцы, только на их устаревшую версию. Они выглядели как две неперекрещивающиеся ложки на цепочке и были абсолютно нефизиологичными.

— Это что ещё за инструмент? — поинтересовался Пискун. — Эллен его ни разу не использовала.

— Не удивительно. Им можно нанести больше вреда, чем пользы, — я пощёлкала металличекими ложками и положила на место. — По идее эта штука должна помочь младенцу родиться.

Если верить истории, акушерские щипцы были придуманы ещё древними греками, но в тёмные века о них благополучно забыли, как и о большинстве открытий античности. А что? Помер ребёнок или мать? На всё воля Божья. Или повитуха ведьма виновата.

— Брр, жуть какая! — поёжился пушистой комок. — Я даже представить не могу, как надо ими пользоваться. Я бы сбежал на месте рожающей женщины, если бы такую страсть увидел.

Ну, на самом деле в эпоху Возрождения акушерские щипцы стали палочкой-выручалочкой, спасшей множество жизней. Это в современной медицине их применение почти сошло на нет, ведь у нас есть прекрасно отработанная техника кесарева сечения. А тогда секрет этого изобретения очень долго хранился семьёй шотландских врачей и был продан за баснословные деньги. Кстати, их шипцы были куда лучше тех, что я только что держала в руках.

— Я был вместе с Эллен, когда она училась вместе с другими магичками роды принимать, но ничего такого не было, — Пискун настороженно помолчал. — Эл, только не говори мне, что ими надо…

Я кивнула.

— Ага. При наличии показаний щипцами обхватывают головку младенца и вытаскивают его наружу.

Ультразвуковой писк прорезал комнату и взвился под потолок. Пискун заметался туда-сюда, как отпущенный воздушный шарик.

— Ужас какой! Мамочки! Да разве ж можно так издеваться?! Аааа!..

У меня ушло несколько минут на то, чтобы успокоить истерящее создание. А говорил, что не испытывает ярких эмоций…

— Да перестань ты орать. Никто не будет выдёргивать младенца, как морковку с грядки, — пояснила я терпеливо. — Все манипуляции выполняются аккуратно и бережно, мы имитируем естественный родовой процесс.

— Всё равно жуть!

— Ладно, я тебе наглядно всё продемонстрирую, если выпадет случай. Только шипцы, конечно, надо усовершенствовать. Надеюсь, местные мастера мне в этом помогут.

Осматривая чемоданчик, я обнаружила ещё несколько инструментов неизвестного назначения. Что ж, надеюсь, их описание удастся найти в книгах. Вещи из чемодана потихоньку переезжали на полки и в шкафы, превращая старый и мрачный дом в милое гнёздышко одинокой магички.

В одной из коробок я нашла прекрасно сохранившийся череп, который я водрузила на подоконник в своём кабинете. Если когда-нибудь наберусь наглости и смелости и вздумаю открыть свою лекарскую школу, то буду использовать его, как учебное пособие. Здесь просто идеальные височные кости со всеми их впадинами, возвышениями и отверстиями для сосудов и нервов. Ох и плакали мы на зачётах, когда пытались их вспомнить!

— Бедный Йорик! Я знал его, Горацио… — цитировала я строки известной трагедии.

— Эл, ты с ума сошла, — твердил Пискун, наблюдая за мной. — Все попаданки такие?

Безобидно пререкаясь, мы приводили в порядок скромное жилище. У Эллен оказалось много нарядов. Простые горожане одевались так же просто, по-рабочему, а вещи магички были щегольскими и даже немного… провокационными. Понятно, почему на меня все так пялились, а Лейн счёл пустоголовой кокеткой!

Глубокие вырезы блуз украшали ленты и кружева. Юбки с высокой талией застёгивались на ряд маленьких пуговичек или стягивались ремешками, делая фигуру похожей на песочные часы. Было в гардеробе несколько платьев поскромней — с глухим воротом и длинным рукавом.

— Магичкам по статусу так положено одеваться, — пояснял мой товарищ. — Чтобы сразу было видно, кто перед тобой. А ещё только им… то есть вам дозволено ходить простоволосыми.

Такой гривой трясти? Да ну. Это ведь неудобно. Я бы постриглась, но здесь этого не поймут. И жаль волосы шикарные, у меня таких отродясь не было.

— Хорошо, что колпаки и мантии в звёздочку не положено носить, — бормотала я, убирая всё это добро в шкаф. — Ой, а это что такое?

Открыв одну из коробок, я обнаружила там… зеркало! Самое настоящее, в тяжёлой дубовой раме. Аккуратно поставив его на полку, я, наконец, заглянула в глаза новой себе.

Эллен была красивой. Пискун сказал, что это влияние магии, она скрывает недостатки. Кожа гладкая, на щеках нежный румянец. Брови тёмные и красиво изогнутые, нос прямой, губы в меру пухлые, скулы высокие. Внешность яркая, как будто даже “отфотошопленная”.

Было бы мне лет двадцать-двадцать пять, я бы запищала от восторга. Но сейчас я видела не просто симпатичную мордашку, а… проблемную мордашку. Недаром красивых женщин раньше считали ведьмами и жгли на кострах. Во все времена делали им непристойные предложения и считали ходячими куклами. Наличие мозга у них отрицалось.

— Ну, чего скисла? — Пискун спланировал мне на плечо и уселся там, как пиратский попугай. — Я же говорил, что моя хозяйка красивой была. Мужчинам она нравилась, — и подмигнул хитренько.

— В этом мире я собираюсь рассчитывать только на себя. Или ты ещё не понял? Да и твоя хозяйка, кажется, от навязанного брака в эту глухомань сбежала.

— Ой, ладно-ладно, не ворчи, — пушистый болтун завозился, устраиваясь поудобнее.

Вечер уступил место ночи, на небе загорелись первые звёзды. Я разожгла магические светильники и укуталась в плед — в доме стало свежо. Из окон потянуло прохладой и влагой, во дворе выпала роса.

В чудо-чемодане было ещё много всякой всячины. Особенно меня порадовала бумага. Да, она была зернистой и желтоватой, а вместо ручек — писчие перья и чернила. Испоганив неуклюжими попытками целые лист, я на время оставила затею научиться писать пером и взяла большие толстые карандаши, которые тоже мазались. Но так хоть у меня был шанс нарисовать эскизы для мастеров, к которым я собиралась наведаться завтра.

Только вот художник из меня очень не очень. Как изобразить нормальные и современные акушерские щипцы и гинекологические зеркала, не прибегая к подробным рассказам и объяснениям? Ну не представляла я, как буду рассказывать местным мужчинам, что это за штуки и куда их надо вставлять.

Второе по счёту утро в новом мире не порадовало. Во-первых, ночью пошёл дождь — протекла крыша, и я проснулась в мокрой кровати. Во-вторых, я легла поздно и страшно не выспалась. Да ещё и сны такие странные снились, слишком реалистичные. Как будто я была Эллен и жила её жизнью, видела её глазами, буквально срослась с чужой личностью.

В-третьих, я облажалась. Отыскала на кузнечной улице свата Грэты, рослого мускулистого кузнеца с устрашающими клешнями в руках, а он, глянув на мои эскизы, заявил:

— Нейра, вообще-то вам не ко мне.

И тон такой, каким обычно разговаривают с несмышлёным ребёнком.

— То есть как это не к вам? — удивилась я.

— Вам к литейщику надо. Я этим не занимаюсь, — и развёл руками, показывая, что здесь он бессилен.

Шагая по брусчатке в неудобных туфлях, я мысленно болтала с Пискуном, который снова принял облик браслета. Ночью он пытался обменяться со мной мыслеобразами, чтобы при помощи магии нарисовать идеальные эскизы, но у нас ничего не вышло. Тренироваться надо было больше, я решила не сдаваться и, если есть хоть малейший шанс, то выбить себе попаданческую плюшку в виде магии.

— Откуда же я, дитя двадцать первого века, могла знать, что кузнец мне не поможет? Я кузнецов до этого только в фильмах видела.

— Эх ты, попаданка, — пожурил Пискун. — Нянчайся теперь с тобой, как с младенцем.

— А ты-то! Мог и подсказать, что мне нужен литейщик.

— Как будто я знал. Если бы знал, то подсказал, — разобиделся тиин и замолчал.

Наконец, в бесконечном лабиринте узких улочек, изобилующих лавками всех мастей, я нашла нужную. На вывеске значилось: “Мастерская нейта Луйса”.