Академия четырех стихий. Волшебство на кончиках пальцев (СИ) - Княжева Анастасия - Страница 74

По лицу текла кровь, глаза нещадно кололо, и я рефлекторно зажмурилась.

Бушующий ураган подбросил меня ещё выше, а потом неведомая сила со страшной скоростью потащила вниз, чтобы расплющить о лёд. И в тот момент я отчётливо поняла, что сейчас, вот прямо сейчас умру. Выплачу кровавый долг и уйду к Изначальным. Растворюсь в небытие. И никто, включая Виктора, не сможет меня спасти. Потому что смерть необратима.

— Максимилиан, ты должен вмешаться! — крикнул я деду, наблюдая за Лестой. Она лишила Миранду обеих палочек, и формально дуэль была окончена. Но победы ей было мало… Она хотела убить противницу, сжечь дотла. — Останови этот бой! Ты же видишь, Селеста от злости себя не контролирует!

Дед, который ещё пару мгновений назад напряжённо следил за битвой, что разворачивалась на озере Древних, медленно повернул ко мне голову. Сухо сказал:

— Викториан, я не могу… Они дали клятву самим Изначальным…

— Но ты король Норленда! — рявкнул я. — Прикажи Лесте остановиться! Она послушает только тебя! — Он покачал головой, и я с отчаянием бросил: — Я вернусь в Серп… и на трон! Обещаю! Только спаси Миранду!

Уголок губ Максимилиана дрогнул в едва заметной улыбке. В голубых глазах мелькнуло довольство со смесью разочарования. И он опять покачал головой, серьёзно сказал:

— Даже если бы я захотел вмешаться, над озером появился легендарный купол Сейра мираль. Егo невозможно пробить. При всём желании.

— «Невозможно пробить»?! — запальчиво бросил я. — Это мы ещё посмотрим!

— Викториан, остановись! — шикнул дед, перехватив меня за предплечье, не давая подняться с места. — Изначальные тебя покарают!

— Плевать! Я не позволю Лесте убить Миранду!

Я сбросил с себя жилистую руку деда и прежде, чем он или кто-нибудь из родителей, попытались мне помешать, порталом перенёсся вниз. К полупрозрачной серебристой преграде, что отделяла меня от Миранды.

Пламя взвилось в груди. Растеклось по венам, заставляя мускулы дрожать от нагрузки, а рассудок туманиться от выплеска силы. Я полыхнул. И ударил чистейшим огнём по куполу Сейра мираль. Но он устоял. И я снова ударил. Вдвое, а может, и втрое сильнее. Но тоже безрезультатно.

— Мистер Штельм, перестаньте! — крикнул ректор. — Нельзя перечить решениям Изначальных! Это одно из древнейших табу! Максимилиан пытается ментально связаться с лэри дей Соррен, чтобы уладить всё миром. Дождитесь его!

Но я не ждал. Леста гоняла Миранду по озеру, как стая собак затравленную лисицу, прекрасно зная, что ей не спастись. Смотреть на это было невыносимо. И я полыхнул на максимуме, призывая весь свой огонь, всю ту ненависть, ярость, которые его распаляли, разбудил то, что годами в себе подавлял в надежде спасти жизнь любимой.

Послышались испуганные крики, опасливые шепотки. Окружающий мир стал чёрно-белым. А моё пламя, вобрав в себя его краски, разгорелось сильнее.

Да, я демон, чудовище. Порождение вражды и амбиций самих Изначальных. Проклятье и гордость своего дома с клеймом колоссальной силы, от которого было невозможно избавиться. Пусть так. Но впервые в жизни я был этому рад. И пылал, выпускал всю свою треклятую магию, молясь, чтобы её хватило для спасения той, что была дороже всего.

Огненные волны лизали серебристый купол, пытались его пробить, растворить. Он дрожал, но стойко держался. И тогда я увидел Уилла рядом с собой. Он вытащил палочку и стал посылать в ненавистную преграду самые сложные, самые мощные заклятья из арсенала дей Штеллемов, которыми только сумел овладеть.

К нему молча присоединились друзья Миранды, наши друзья. Марк, Анги и Фой, Вин, Клем, Анри, Полия и даже Селла.

— Давайте ударим все вместе! Одновременно! На счёт «три»! — скомандовал Уилл. — Один! Два! Три!

Я держал ослепительно-яркую огненную волну и не увидел, а ошутил, как серебристая преграда под ней задрожала, заволновалась под натиском одновременной совместной атаки. Но сил было всё ещё недостаточно.

И тогда другие адепты, водники, огневики, маги земли и ветра, начали к нам присоединяться. Они вставали со своих мест, вскидывали палочки и выкрикивали заклятья. Это был коллективный протест против жестокости, несправедливости, против всего того, что так возмущало Миранду. Ради неё самой.

Серебристый купол дрожал, истончался, и я обрадовался: у нас могло получиться! Внезапно увидел, как чудовищный ураган подхватил моего Лисёнка, закружил, как вырванное с корнем дерево, содранную с дома крышу, ломая своими потоками, истязая. А потом с неимоверной силой опрокинул на лёд.

— НЕТ! — закричал я, с ужасом понимая, что не успел, опоздал, и сознание угасло, уступив место обжигающему безумному пламени.

Пока я стремительно падала вниз, перед глазами пронеслись лица дорогих мне людей. Я увидела столь любимого мною Виктора; благородного Уилла и беззаботного Марка; израненную Ари и стойкую Сэлл; смелую Полию и зажатого Маркуса; непоседливую озорную Анги, её забавного братца Фоя и нашу шальную шайку — Вина, Анри и Клема; добродушного Боба и сердечную тётушку Фай.

Как же много у меня было друзей! Настоящих, хороших! Таких, о которых можно только мечтать!

А потом я услышала мягкий смех бабушки, ощутила тёплые прикосновения рук дедушки — своего извечного защитника. Сколько любви, внимания и заботы они мне подарили! Сколько вложили душевности в воспитание, скольким пожертвовали ради моего блага!

Что с ними теперь случится?.. Как они справятся с дурными новостями из Норленда?.. Благо, время не позволяло мне это представить, но даже на расстоянии я ощущала ту незримую связь, что была между нами. Связь родной крови. Которая для меня практически оборвалась.

А потом я увидела другое лицо. Длинные тёмные волосы, извечные морщинки на переносице и жёсткий колючий взгляд карих глаз, который смягчался, когда я хохотала.

— Вода любит тебя, мой маленький Мир, — ласково говорил отец, прогуливаясь со мной вдоль реки, где цвели золотые кувшинки, — и всегда поможет тебе, если ты об этом попросишь. Это дар твоей крови. Наследие нашей семьи.

Он сделал какое-то неуловимое движение пальцами — и лазурная гладь пошла рябью. Из неё начали появляться бирюзовые пузыри. Они поднимались в воздух, выстраивались в причудливые узоры, а радужная форель, что случайно в них оказалась, била хвостами, разбрасывая по сторонам искрящиеся в солнечных лучах брызги.

— Ещё! Ещё! — рассмеялась я и захлопала в ладоши, теряясь в длинном подоле пышного жёлтого платья. — Хочу научиться, как ты! Покажи, что надо делать!

Странное видение оборвалось, и я услышала мелодичный голос бабушки, с которой в детстве мы по ночам разучивали пальчиковую гимнастику.

Пальцы домиком сложи и скажи воде: «Приди!»

Если хочешь подлечиться, сделай крестик, потрудися.

Коль напали — не зевай, символ боя призывай.

Стрелы, меч, решетку, немощь —

Это всё тебе на помощь.

Комбинируй, применяй.

Дай врагам всем нагоняй!

Я рассмеялась. Словно была всё той же маленькой девочкой, впервые услышавшей забавный стишок. До столкновения со льдом оставалось всего ничего, и я, погружаясь в заветное небытие, скрестила пальцы решёткой, прижала их к животу.

Резкий толчок. Взрыв оглушительной боли. Показалось, что мощный водный поток пробил толстый лёд озера Древних и подхватил меня в последний момент, смягчил падение. Но я уже не осознавала, что происходит. Приятные воспоминания перекрыли реальность, и я растворилась в них.

— Не понимаю, как ты это делаешь! — весело щебетала крохотная я, кружась вокруг отца. — Покажи снова!

— Складываешь указательный и средний пальцы колонной, делаешь резкий выстрел…

— Вот так? — рассмеялась я из видения, и лёд вокруг меня нынешней, охваченной лазурной стихией, захрустел, пошёл трещинами. — Правильно получается? — повторила движение, и ледяная вода озера Древних вырвалась из своей хрустальной темницы гигантскими голубыми столбами.