Безжалостный. Свидание со зверем (СИ) - Владимирова Анна - Страница 11

Я взял мыло из ее рук и, растерев между ладонями, опустил руки на ее поясницу. Как только пальцы коснулись ее кожи, внутри все сжалось, сердце споткнулось в груди… Хорошо, она не смотрела на меня сейчас.

— Ненавижу тебя…

Я замер ненадолго на границе повязки между ее лопаток, потом осторожно обрисовал контуры пластырей…

— … За то, что сожалеешь теперь, тоже ненавижу…

— Я не сожалею. Я бы сделал все точно также.

— Тогда ты еще хуже, чем я думаю, — зло прорычала она.

— Скорее всего. — Ладони легли на ее маленькие плечи, и я осторожно сжал пальцы на ее мышцах, замирая от неожиданного благодарного стона. Вдохновленный ее внезапным согласием, я осторожно смыл остатки мыла, укутал в полотенце и подхватил на руки.

— Да пусти! — задергалась Энди в свертке, но я не слушал. Уложил ее на кровать, развернул полотенце и сел сверху, чтобы не дергалась.

Начал с окаменевших плечей.

— Убери от меня лапы! — шипел мой котенок, дергаясь, но я не обращал внимания — осторожно разминал застывшие мышцы, пускаясь все ниже. Постепенно от возмущений Энди перешла к нервным вздохам и сокращениям в эпицентре болезненных спазмов, и тогда я принимался осторожно растирать каждый.

— У тебя ладони шершавые, — сдавленно пожаловалась она.

— Прости, других нет… — Я спустился к пояснице, осторожно надавливая.

— А почему ты развелся?

Ее вопрос удивил. Хотя, наверное, я забыл, каково это — разговаривать с девушкой.

— Наверное, я не приспособлен…

— А она что, не видела?

— Не знаю. Может видела, но не хотела верить. Мы оба ошиблись…

— Но дочь ведь есть.

Я промолчал, замирая, неожиданно не найдя в себе сил сдержать эмоции. Накатила дикая усталость, и показалось, что я не выдержу. Я даже не сразу понял, что Энди обернулась на меня сначала, а потом развернулась на спину и пытливо посмотрела в глаза.

— Это ее ты спасал… — вдруг выдохнула она, раскрывая глаза в изумлении.

И поздно было отводить взгляд, хотя я попытался.

— Я не закончил, — прохрипел, но она не слушала. Все смотрела на меня взглядом, полным такого дикого отчаяния, что захотелось застрелиться. Я не знал, как объяснить ей, что плевать мне было на последствия. Что думал только о своей девочке и готов был пожертвовать всем, лишь бы она вернулась к нормальной жизни.

— Как же ты ее потерял? — выдохнула она, поджимая под себя ноги.

— Я не живу с ними, забираю Лину только на выходные, — начал пришиблено. —  Ее подкараулили возле школы. Запихали в машину, и больше ее никто не видел…

— И сколько уже?

— Четвертый месяц.

Я видел, что она отчаянно пытается уложить эту реальность в какие-то привычные рамки, чтобы хоть как-то ве это принять.

— Ты должно быть с ума сходишь… — прошептала.

Я не ответил. Говорить ей, что теперь она сводит меня с ума едва ли не больше, смысла не было.

— Значит, ты думаешь, что тебя попробуют устранить, и вы узнаете, кто способствует этому изнутри.

— Да, — кивнул.

— А натурально это все выглядит, — похвалила бесцветно. — Думаю, кто бы это ни был, он поведется…

— Энди…

— А ты не подумал, что этому кому-то удасться тебя прибить? — сдвинула она брови, тяжело дыша. — И как ты поможешь дочери?

— Я уже никак — ее ищет Харт, — прорычал напряженно.

— А ты ей не нужен что ли?

— Я хочу задавить этих тварей, чтобы не трогали наших детей.

Не хотел я перед ней оправдываться и прикрываться благими мотивами. Никакие мотивы не оправдывали меня в ее глазах.

Энди отвернулась и потянулась за рюкзаком у кровати:

— Я, наверное, не смотрела в глаза этим детям…

— Лучше не смотреть.

— Ты смотрел.

— Энди… чего ты добиваешься? — Я отметил, что стоит произнести ее имя, не хочется продолжать.

— Я трусы хочу надеть, — вытряхнула она трогательный хлопковый комплект нижнего белья себе на колени.

— Я сделал жуткую вещь по отношению к тебе. И я за нее отвечу.

— Не надо, — посмотрела на меня спокойно и прищурилась: — А сам ты где рос? Хотя нет, дай угадаю… Один ребенок в семье, комплекс отличника у тебя поперек лица отпечатан… Зверь у тебя редкий. Ты не знал нужды, Рейн.

— Не знал… — кивнул заворожено.

Но не от ее слов. Я не мог отвести глаза от того, как она теребит лиф, не решаясь отодвинуть рюкзак и остаться снова передо мной голой. Спряталась за ним, будто он спасет… А на самом деле искала возможность отгородится хоть каким-то фактом, обесценивающим все ее переживания. Потому что близость со мной для нее была худшим вариантом. Девочка, выросшая на улице, никому не доверяет. И трагедия наша с ней в том, что я лишь подтвердил ее ожидания от жизни — просто взял и использовал.

— …Мой отец — военный генерал.

Энди присвистнула, довольная тем, что факт нашелся, отодвинула рюкзак и начала одеваться:

— Я продалась с потрохами, как и полагается такой, как я… Теперь хоть понимаю, что ради даже благой цели…

— Я уже говорил, что хочу тебя. Без целей.

Ее взгляд дрогнул:

— Ты мне в папочки годишься, — усмехнулась зло.

— Тебя что-то не устраивает? — не остался я в долгу.

— Твое чувство вины, — припечатала безжалостно. — Ты решил разменять меня в борьбе за дочь. Но теперь понимаешь, что переоценил себя. Очень трогательно… Только мне твоя жалость даром не нужна, Рейн. Я возьму то, что мне пообещали, и буду рада больше никогда тебя не увидеть. Виммер мне обещал.

— Это мы еще посмотрим, — зло сузил на ней глаза.

Пусть не питает иллюзий, что я так просто ее выпущу.

Энди опасливо покосилась на меня, но вернулась к одеванию.

— Давай есть, — проворчала и поднялась с кровати.

***

Пока Энди завтракала, я достал ноутбук и подключился к системе видеонаблюдения. Мы решили с Хартом, что я тоже буду следить за происходящим вокруг — лишние глаза им не помешают. Делать вид, что все по-прежнему, но по факту усилить проверку каждого действия в тюрьме непросто. А лично мне непросто ждать звонка от Харта.

Рон сказал, что сам присоединится к основной операции, когда догонят караван. Они должны быть уже близко к границе с югом…

— Ничего себе, — послышалось за спиной. — Можно?

Я подвинул к Энди экран, позволяя заглянуть через мое плечо.

— А как, ты думаешь, это произойдет ? — села она поодаль на кровати.

— Сегодня вечером будет первый допрос, — не спускал я взгляда с экрана. Отвлекло меня какое-то шуршание и щелчок позади. Оказалось, Энди запивает какую-то таблетку. — Что ты пьешь?

— Железо. Прописали в академической больничке.

— В твоей карте об этом нет упоминания.

— Ты уже и мою карту изучил? — закатила она глаза.

— Серьезно. Зачем тебе железо?

— Врач сказала, у меня анемия. У меня голова кружилась после занятий, я обратилась…

— Но сейчас у тебя нет анемии? — допытывался я.

— Не знаю. Мне мою карту не показывали. Но врач сказала пить не меньше месяца… Что ты прицепился? Есть проблемы важнее. Может, тебя просто отравят?

— Еда вся тестируется, — отвернулся обратно к экрану. — Не отравят, не переживай.

— Это хорошо. А то сорвать такой куш и не успеть попользоваться будет обидно. А кофе подогреть можно как-то?

— Можно, — глянул недовольно на нее и потянулся за мобильником.

Ее уверенность в том, что отпущу, бесила. И то, что я был уверен, что уже не отпущу — тоже. Я совсем идиот? Куда она мне такая пигалица?

Только взгляд оторвать было невозможно. Энди ловко спрыгнула с кровати и — неожиданно — пританцовывая, направилась в ванную.

— Ты где так двигаться научилась? — склонил я голову набок.

— Это уличные танцы, герой, тебе, породистому, не понять, — усмехнулась она и исчезла за дверью.

А я не сразу понял, что мобильный вибрирует в руке. Нервы обожгло будто током, дыхание разогналось — пришлось задержать, чтобы ответить спокойно:

— Харт…