Безжалостный. Свидание со зверем (СИ) - Владимирова Анна - Страница 9

— Я тут по своей воле, — зарычал врачу в лицо. — И я не могу оставить свою женщину истекать кровью непонятно где!

Мозги отказали напрочь! Я поставил под угрозу все, к чему шел эти месяцы. Смысл жизни сейчас лежал на операционном столе, окруженный врачами. Я смотрел на происходящее через стекло, прикованный наручниками к трубе — все, что могли сделать для сохранения имитации моего заключения. Энди обернулась почти сразу, как только ее усыпили, и стали понятны источники кровотечения — я порвал ей кожу между лопаток, когда пытался усмирить…

— Рейн… — Харт вошел в комнату, когда Энди зашили. — Как она?

— Сказали, ничего страшного, — глухо отозвался я. — Зашили рваную рану между лопаток.

— Понятно…

— С ней что-то не то, — процедил.

— С моей то же самое, — огорошил он меня. — Мы особо не распространяемся…

— Что? — обернулся к нему.

— Они оборачиваются в ответ на гормональный всплеск и душевный надлом, — устало начал объяснять он. А я даже не поблагодарил, что Харт примчался ко мне ночью. — Когда я присвоил Донну, она начала оборачиваться. Ужас в том, что она не помнит ничего. Сознание в такие моменты спит.

Я слушал, не веря ушам:

— И как вы теперь?

— Гуляем по утрам, — пожал он плечами. — Потихоньку адаптируется… Самое страшное было, когда меня забрали, и она осталась одна. Зверь в таком состоянии мог натворить что угодно, потому что Донна уже хотела остаться, несмотря на мои обещания. Но она справилась. — Харт помолчал, давая мне время усвоить. — Это тяжело для нее, Брайт. Ей понадобится поддержка. Твоя.

Я еле протолкнул ком в горле, замирая внутри и снаружи. Осознание собственной самонадеянности парализовало. И как Виммеру удается пользовать всех безнаказанно? То, что происходило между мной и Энди, не укладывалось в голове даже у меня, хотя я был уверен, что готов нести ответственность за случайные жертвы. Как так выходило, что, находясь рядом, я только увеличивал количество шрамов на ее теле вместо того, чтобы оградить ее от опасности?

— Она бросилась на меня, — покачал я головой, болезненно хмурясь.

— Ты ее пугаешь. Надо что-то менять…

— А ты что поменял? — посмотрел прокурору в глаза.

— Я договорился. Обещал, что отпущу.

— Правда? — удивился я, усмехнувшись.

— Делать было нечего — Донна ненавидела меня за наш первый раз и за то, что не предоставил выбора. Я не мог так продолжать.

— Отпустил бы?

— Я не знаю. — Он вздохнул. — Но она в это верила. А ее вера — все, что у меня оставалось. Надо с чего-то начинать, Брайт.

Врач показал из зала знаком, что они закончили.

— Я прикажу отвести тебя в камеру и верну ее тебе, — сообщил Харт и направился к выходу.

***

Проснуться удалось не сразу. Тело в первый вдох намекнуло, что пока спала, мной кто-то отбил какой-то особенно острый угол. Между лопатками прострелило болью, мышцы возопили с требованием оставить их в покое и не напрягать вовсе, а вместо вздоха с губ сорвался стон, и я перевернулась на спину.

— Энди, — послышалось хриплое рядом, и я с трудом разлепила глаза, напоминая себе, что раз жива, надо возвращаться в боевой режим.

Рейн сидел рядом на краю кровати и протягивал мне чашку… с водой.

— Кажется, мне нужно что-то покрепче, — прохрипела я, хмурясь.

Он помог усесться и сунул чашку мне в руки, хмуро приказав:

— Пей.

— Что случилось? — повела я плечами. — Я напилась с двух бокалов и билась спиной в двери? — Только тут заметила пластырь на сгибе локтя, и по спине прошел холодок, ударив болью между лопаток. — Что случилось? — еле выдавила, требовательно глянув на Рейна.

— Ты обернулась ночью в зверя, — отвел он взгляд и направился к небольшому столику у стенки.

Только тут обратила внимание, что в воздухе висит стойкий запах антисептиков, и что он слишком навязчив для одноразового акта обработки поцарапанных ребер. Суть его слов не дошла вообще.

— Если тебе показалось, что я слишком страстно тебе отвечала — тебе показалось, — огрызнулась я, направившись ползком к краю кровати. — Зачем у меня повязка на спине? Ты крови, что ли, никогда не видел?

Рейн невозмутимо вернулся ко мне с целым внушительным набором для обработки, подцепил под руку и рывком уложил на живот. Взбрыкнуть не позволил, усевшись сверху.

— Ты обернулась ночью зверем, — подцепил свободной рукой рубашку и сдернул до самой шеи. — И бросилась на меня. Я тебя поранил…

И, пока я ошалело замерла, содрал повязку.

— Твою мать! — взвыла я, дернувшись. — Рейн, ты головой не бился последнее время? Я не оборачиваюсь! У меня диагноз. Я неполноценная!

— Теперь оборачиваешься. — И он принялся обрабатывать кожу. — Болит что-нибудь?

— Проще спросить, что не болит… — отстраненно отозвалась я, моргая перед собой. — Может, нам что-то подлили в пойло?

— Нет.

— Я… была зверем?

Рейн вздохнул, слез с меня и нагнулся достать из-под кровати ноутбук. Через несколько минут передо мной прокручивалась ускоренная видеозапись происходившего в камере. Я видела, как отвернулась к стенке… а потом вдруг задергалась в конвульсиях, будто у меня припадок. Рейн попытался меня поднять, но я прямо в его руках начала оборачиваться…

Меня парализовало от такого дикого страха, какого я даже не припомню. А я-то точно знала все его степени и вариации — вплоть до отчаяния приближающейся смерти.

— И ты меня покусал?..

Я с трудом верила в то, что говорила, не в силах оторваться от нашего противостояния с Рейном. Он обернулся зверем и бросился на меня…

— Да, — захлопнул он ноутбук. — Завтракать пойдем.

— Ты… чувствуешь вообще что-то? — поднялась я. — Я только что узнала, что оборачиваюсь и ни черта не помню!

— Ты не одна такая, есть другие…

— О, это все меняет! — воскликнула, соскакивая с кровати. — И как у них дела? Они счастливы каждое утро находить себя искусными и в повязках?!

Он обернулся ко мне как раз, когда я подскочила вплотную и зарядила ему кулаком в грудь. Хорошо вышло… Только он едва пошатнулся.

— Какого ж черта! — заорала ему в лицо. — Будто мне мало было! — И я толкнула его, ударяясь в истерику. — Лучше бы ты загрыз!

Я принялась лупить его в грудь, как грушу, а он только мрачнел все сильней, но стойко терпел. Кажется, мы нашли друг друга в этот момент. Мне надо было выплеснуть злость, а ему, видимо, стойко принять последствия того, что он сделал. Я же видела, что ни черта ему не все равно.

— Кто тебя так бить учил?

Все, что угодно ожидала от него — что даст сдачи, закроет в ванной, запихнет под холодный душ, трахнет еще раз в конце концов… Но не такого вопроса. Я аж замерла от неожиданности.

— Что? — хрипло выдохнула, тяжело дыша. Волосы спутались на лбу, и я раздраженно смахнула их с глаз.

— Ты дерешься, как девчонка.

В ответ я зарядила ему со всей злости в солнечное сплетение. И осталась бы довольна, если бы не его снисходительное качание головой.

— Что?!

— Ты кидаешься, как котенок, — посмотрел он мне в глаза.

— Да? — зло выдохнула я, облизав пересохшие губы. — А как надо?

Он с пару секунд прожигал меня взглядом.

— Ты на улице так привыкла — кинулась раз и деру. Так и тут. У тебя каждый удар — последний. Только веса у тебя для такого удара маловато. Выбить из равновесия — раз плюнуть. — Я слушала, не веря ушам. Он что, учить меня драться решил? — А в Академии работают одни идиоты по технике боя — лучше вообще забыть все, чему там тебя учили. Если учили вообще.

— Нормально меня учили! — набычилась я. — Я складываю мужиков!

— Что-то незаметно, — усмехнулся он. — Не злись. Пробуй приседать сильнее, а не кидаться. Ты ставишь на скорость. Но когда найдется тот, кто быстрее — тебе конец.

— Я и так тебе в грудь дышу! — возмутилась.

— Будешь бить ниже грудной клетки. Пробуй.

Ох, как хорошо же было пробовать! Я разошлась не на шутку — так все клокотало внутри, а Рейн не уклонялся, изображая из себя грушу для битья — встречал мои удары лишь напряжением мышц. Я видела — не такая уж и безобидная для него, но, видимо, он решил позволить мне хоть как-то выплеснуть ярость…