Только не лги! - Батлер Лорин - Страница 3

Кабинет Бертолда Кертиса удивил Хилду. Просторный, на полу ковер, из окон открывается потрясающий вид на город. И тем не менее, этот кабинет предназначался для работы, о чем свидетельствовал беспорядок на столе хозяина.

Секретарша тяжело вздохнула, покачала головой и взяла с черной блестящей поверхности стола чашку с недопитым кофе. Достав из ящика салфетку, она принялась вытирать пятно от кофе, что-то бормоча себе под нос.

А Хилда тем временем опустилась в одно из двух кресел с высокими спинками, которые стояли перед столом, закинула ногу на ногу и подвинула поближе коляску, чтобы можно было наблюдать за безмятежно посапывающей Петл.

— Какая ты хорошая девочка, — промурлыкала Хилда, поправляя розовое одеяльце, в которое была укутана малютка.

Подняв глаза, Хилда обнаружила, что секретарша вернулась и смотрит на нее так, будто увидела пришельца из космоса.

— Думаю, мистер Кертис скоро подойдет, — сказала женщина, снова покачала головой и удалилась, закрыв за собой дверь кабинета.

Менее чем через две минуты та же самая дверь рывком распахнулась, и Хилда впервые увидела отца Петл.

Бертолд Кертис удивил ее еще больше, чем его секретарша или кабинет. Высокий, мускулистый, темноволосый… Да, следует признать, симпатичный. И глаза пронзительно голубые.

Но, несмотря на все это, стоящий перед ней мужчина не соответствовал тому образу, который Хилда создала в своем воображении, памятуя о том, что все любовники Флоры были вежливыми, учтивыми, прекрасно воспитанными, хорошо одевались. Они излучали обаяние и сексуальность, чем привлекали романтических дурочек вроде Флоры.

Бертолд Кертис был другим.

Он стремительно вошел в кабинет — угрожающего вида мужчина, широкоплечий, с коротко подстриженными волосами. Рукава его голубой рубашки были закатаны, словно он приготовился к драке, узел галстука приспущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, открывая основание мускулистой шеи. Взгляд его был суров, впечатление усиливали сошедшиеся на переносице темные брови.

Честно говоря, Бертолд Кертис скорее походил на прораба, намеренного отругать своих рабочих, чем на преуспевающего бизнесмена, которому, по мнению Хилды, полагалось держаться с определенным апломбом.

Остановившись возле коляски, Бертолд сначала посмотрел на Петл, затем снова на Хилду и рявкнул:

— Мне передали, что, судя по вашему заявлению, это моя дочь!

Но на Хилду его рык не произвел впечатления: она вовсе не собиралась пасовать перед этим грубияном. Интересно, что Флора вообще нашла в нем? Впрочем, она утверждала, что в постели он гораздо лучше, чем вне ее.

— Совершенно верно, — любезно подтвердила Хилда.

Бертолд устремил на нее взгляд, от которого Флора наверняка бы съежилась и попыталась спрятаться. Теперь Хилде было ясно, почему подруга всего лишь раз попыталась обратиться за помощью и поддержкой к отцу Петл. Он был из тех мужчин, кто порывает с любовницей раз и навсегда.

Но я ведь не Флора, подзадорила себя Хилда. Посмотрим, какие возражения на этот раз представит мистер Кертис.

— Ждите здесь, — прорычал он.

— А я и не собираюсь уходить, — безмятежно сообщила Хилда, за что была пронзена убийственным взглядом.

Но она выдержала этот взгляд, даже не моргнув. Бертолд еще несколько секунд смотрел на Хилду, затем резко повернулся и вышел из кабинета.

Хилда сидела, насвистывая и болтая левой ногой. Хотелось надеяться, что мистер Грубиян сумеет взять себя в руки и вспомнит о хороших манерах. Или, по крайней мере, прислушается к голосу здравого смысла. Потому что она не отступит, пусть даже земля разверзнется!

Медленно текли минуты. Пять… Десять…

Хилда почувствовала, как внутри нее словно начинает сжиматься какая-то пружина, — так всегда бывало перед решающими моментами ее жизни. Она не рассчитывала, что этот человек добровольно пойдет на мировую, если он один раз уже отказался от отцовства, дал Флоре денег на аборт и выгнал ее.

Ничего особенного Хилда требовать и не собиралась. Однако явно придется побороться за финансовую поддержку, чтобы можно было дать дочери Флоры приличное воспитание. Хилду даже радовала предстоящая дуэль. Она всегда проявляла свои лучшие способности, когда ее припирали к стенке.

При звуке открывающейся двери Хилда выпрямилась в кресле, на ее лице появился агрессивное выражение. Да как он осмелился заставить меня ждать так долго?!

Хилда оцепенела, увидев в дверях кабинета двух здоровенных охранников, и почувствовала, как кровь прилила к щекам. Значит, вот каким образом он решил избавиться от меня?

Стиснув зубы, Хилда поднялась с кресла и устремила на приближающихся охранников полный презрения взгляд.

— Подозреваю, что мистер Кертис не вернется?

— Совершенно верно, мадам, — услышала она насмешливо-учтивый ответ. — Мистер Кертис просил передать вам, что в следующий раз вызовет полицию.

— Неужели? Ну мы еще посмотрим!.. Нет, обойдемся без этого! — вскричала Хилда, когда один из охранников взял ее за локоть. — Я сама уйду.

Однако, несмотря на ее протесты, охранники сопровождали Хилду до самого выхода на улицу. Несколько минут она стояла на тротуаре, глядя на верхние этажи здания и стараясь держать себя в руках. Наверное, этот негодяй сейчас наблюдает за мной в окно и самодовольно ухмыляется.

— Ты еще получишь свое, Бертолд Кертис, — угрожающе пробормотала Хилда. — Я тебе такое устрою!..

Глубоко вздохнув несколько раз, она попыталась успокоить сердцебиение и собраться с мыслями. Откуда у отца Петл такая уверенность в своей правоте, что он приказал охране вышвырнуть меня? Ведь он же понимает, что в наши дни глупо блефовать по поводу отцовства.

И, кем бы ни был Бертолд Кертис, он отнюдь не глупец.

Внезапно Хилду осенило: наверное, он убежден, что Флора сделала аборт, на который он дал деньги, поэтому и не поверил, что Петл его дочь. Может, даже подумал, что этот ребенок мой. Когда Бертолд пристально рассматривал меня, он, похоже, пытался припомнить: «Спал ли я когда-нибудь с этой женщиной. Если не спал, то это явно попытка шантажа на почве отцовства».

Эх, как же я оплошала! Надо было сразу сказать ему, что я не являюсь матерью Петл.

— Твоя новая мамочка просто идиотка, — сообщила Хилда проснувшейся малютке, катя коляску к стоянке такси на углу. — Но у меня есть план действия в чрезвычайных обстоятельствах. Так как твой папочка принял меня за мошенницу, мы повидаемся с твоей бабушкой. Пожалуйста, не смотри на меня с укоризной — в такси я тебя покормлю и переодену. У меня все с собой, бутылочки, памперсы и прочее.

Несколько прохожих обернулись, глядя на высокую эффектную брюнетку, которая катила по тротуару новенькую нарядную коляску и, не обращая ни на что и ни на кого внимания, разговаривала с младенцем.

— Подожди, твоя бабушка увидит, какая ты красивая. И какая хорошая. Она не сможет не признать тебя. А посмотри на меня? Дурнушка, как частенько говорила твоя настоящая мама. И, наверное, была права. Однако она ошибалась относительно моей неспособности любить. Да, тут она здорово ошибалась…

Ну и нахалка!

Бертолда душил гнев, когда он наблюдал из окна, как его недавняя визитерша удаляется по улице, катя перед собой коляску. Что, черт побери, за игру она затеяла?! Как могла надеяться, что кто-то купится на ее наглое заявление? Если даже я и оказался среди тех невезучих, кто воспользовался бракованными презервативами, то неужели она предполагала, что я не вспомню, спал ли с ней?

Она была не из тех женщин, кого Бертолд мог бы забыть. Хотя и в немногом, но шантажистка точно соответствовала его вкусу. Бертолда всегда привлекали высокие, стройные брюнетки с одухотворенными лицами и сверкающими глазами, которые с первой же встречи ясно давали понять, что с пренебрежением относятся к мужчинам. Ему нравилось принимать этот вызов и укладывать их в постель, а затем наблюдать, как они забывают о своей феминистской агрессивности. У Бертолда было несколько относительно продолжительных романов с такими особами, и он гордился тем, что после разрыва любовных отношений оставался с ними в дружбе.