Однажды, в галактике Альдазар (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 2

Остальные довольно заржали. Одна Аня глянула чуть грустно, почти с обидой. И Ал-44 стало совсем паршиво тогда, потому что Аня была… Он поздновато признался себе, чем именно.

Но есть вещи, которые не откатишь.

— Дети — это не так страшно, — добавил Генка, старший пилот. Со знанием дела притом: у него самого было трое, но от одной жены. Любимой. Тогда Ал-44 ещё не совсем понимал, как это. Или делал вид, что не понимает. — То есть страшно, конечно! По правде, хуже высадки на Ирий. Додумались же назвать так эту кунсткамеру с монстрами… Ладно, не суть. Сам факт, что дети таки страшные. Но и классные. Особенно от правильной бабы.

— Есть такое, — вздохнула Иззи, их штатный ксеноаналитик. — А когда “баба” неправильная, то она сама в рейдах пропадает на полгода. И потом выслушивает, какая она плохая мать.

— Изабель, не дури, — фыркнул Борис, медтехник. — Такое у всех наших, независимо от пола. Специфика работы, так её растак. Знаешь, сколько я слушаю, когда из рейдов возвращаюсь? Самый плохой отец на свете! Особенно по версии тёщи. Но и жена порой срывается. Быть одной при живом муже — это не самое лёгкое, а косморазведчики даже хуже военных. Те-то на связи могут оставаться, хотя бы частично. А у нас… сами всё знаете. Тишина месяцами, а иногда даже годами. Такое себе счастье.

Тогда последовал синхронный вздох: они прекрасно знали.

Межпланентная связь — штука сложная, особенно когда речь идёт о новых планетах. Вышки МС сложны в своей конструкции, стоят бешеных денег и требуют непростых установочных работ с участием команды инженеров, пары строительных роботов и прочих приглашённых звёзд. Понятное дело, что на новых планетах, пусть и перспективных по результатам предварительного робосканирования, это нерентабельно. И банально опасно. Потому команды косморазведчиков брали с собой только складной модуль связи, сигнал от которого доходил… долго, в общем. Если вляпаешься, то подмоги придётся ждать месяц при самых лучших раскладах. А при худших так все два.

Но Ал-44 этому радовался. До таких вот диких планет сигнал из Коалиции не добивал тоже, а значит, он был предоставлен самому себе. И мог получать удовольствие от общения с ребятами, дикой жизни… свободы.

Анна, опять же.

Она подошла к нему перед высадкой, глядя своими глазами, серыми, как холоднокатанная сталь.

— Тебе не нравится быть отцом, — заметила она. — Запоздало тебя кризис накрыл, но этого и следовало ожидать: всё же, ты не из оседлых мужчин. Если честно, мудак ты, Лёша.

— Есть такое, — Ал-44 хохотнул. Рядом с Аней он всегда чувствовал себя не профессиональным шпионом, но профессиональным идиотом.

Он знал, что у Ани есть дочь. Елена Анновна, 4 года. Отец — донор биоматериалов, выросла в медблоке.

Ал-44 проштудировал досье донора вдоль и впоперек, испытывая алогичное желание убить этого мужика.

На Елену он посмотреть так и не решился. Сам не знал, почему.

Они с Анной иногда занимались сексом. Ей нужен был кто-то для здоровья, Алексей не мог не предложить свою кандидатуру, потому что… Ну, это же Аня. Рядом с ней он с самого начала почему-то чувствовал себя эмоционально скомпрометированным.

Ей он никогда не предлагал жениться. Не говорил о любви. Ничего не обещал.

Ал-44, созданный для вранья, почему-то очень не любил именно ей врать. А ведь ему рано или поздно пришлось бы возвращаться в Коалицию… Так он тогда считал. Что уж взять с придурка, а?

— Эта высадка должна быть лёгкой, — сказала Аня, улыбнувшись ему. — А дальше всё как-то решится.

И он улыбнулся ей в ответ.

Высадка была кошмарной.

Планета оказалась полна сюрпризов в виде нестандартных форм жизни, которых не смогли засечь разведроботы. Они игнорировали машины, но реагировали на людей.

Произошла авария, и атмосферные слайсы накрылись. Пилот основного корабля спустился с орбиты и совершил отчаянную, но неудачную попытку их подобрать. Гравдвижок сдох, вышка не работала, и им пришлось косплеить Робинзонов, хоронясь на горном хребте, куда особенно опасные представители местной фауны не совались, и ожидая появления спасателей.

Все записали послания родным. Ал-44 сделал вид, что записал, потому что понятитя не имел, что в таких случаях говорят. Он рассчитал: их хватятся через три месяца, прилетят спасать через четыре. Он пообещал себе, что его люди выживут. Когда эти люди стали его — вопрос отдельный, сложный.

Собственно, за эти три месяца он вообще задал себе мно-ого сложных вопросов. Напарник был прав насчёт того, что это прочищает мозги.

И они продержались. Ал-44, правда, правда, пришлось продемонстрировать некоторые свои нестандартные способности и рассказать ребятам правду, но это вдруг стало не так уж важно. Всё шло хорошо, но за десять дней до предполагаемой эвакуации сломался водяной фильтр. Дезинфицирующие таблетки были, но…

Анна и Генка заболели за три дня до предполагаемой эвакуации. Паразитарная инвазия, никакие препараты не действовали.

Гена прожил стандартные сутки.

Анна умерла через двое стандартных суток.

Тогда с Ал-44… наверное, уже с Алексеем Бобровым случился первый (и пока единственный) в его человеческой жизни полноценный срыв: он не верил, что Анна умерла. То есть, совсем не верил. При наличии всех фактов, подтверждающих обратное.

Со всей его эйдетической памятью, с мозгом, способным работать в вирте на недоступных человеку уровнях, с сильнейшим пси-полем, с улучшенным восприятием, устойчивостью к пси-влиянию и повышенной сопротивляемостью психотропам… Со всеми этими наворотами он по всем признакам не мог быть подвержен когнитивным искажениям, психическим болезням и нервным срывам. Так утверждали ТТХ его модификации. Но, как показала практика, их создатели в очередной раз могли дружно пойти и обо что-то убиться, проклиная свою полную рукожопость.

Потому что когнитивные искажения, психическую болезнь и нервный срыв он продемонстрировал наглядно. И ещё как…

Алексей просидел почти полные стандартные сутки рядом с трупом. Никого не подпускал и слушать ничего не хотел. Ребятам пришлось его вырубить, когда стало ясно, что опасность заражения от перешедших в активную фазу жизнедеятельности паразитов слишком высокая, а крышу Упоротому Бобру снесло накрепко. То есть, в разы больше, чем обычно… И на сей раз всерьёз.

Дальше всё мелькало, как в тумане. Спасательная группа, которая прибыла на пару дней позже, что стоило жизни ещё двум косморазведчикам; жёсткий карантин на орбитальной станции, растянувшийся чуть ли не на полгода; не менее жёсткая депрессия, которая окончательно показала, что человеческого в модификантах линейки Ал намного больше, чем ему хотелось бы…

После возвращения на Землю-3 внезапно выяснилось, что то самое неизбежное событие таки произошло: жёны узнали друг о друге. Причём довольно давно. На фоне инцидента с карантином представительства ПКТ* на дочерних планетах, получив запрос, послушно вызвали “жену Алексея Михайловича Боброва” на Землю-3. Столкнувшиеся в приёмной дамы доставили непосредственному начальству Алексея несколько неприятных минут.

Скандал разгорелся нешуточный, надо сказать. Но с начальством косморазведчикам повезло: Джереми Эндейл всегда слыл человеком жестковатым и слегка сволочным, но за своих орлов стоящим горой. Он впряг всех доступных юристов, психологов и обаяние, но от суда Алексея отмазал. Правда, для этого его задним числом приписали к культу каких-то ребят, одобряющих многожёнство, но это стало наименьшей из потерь. Он из тех, кто готов молиться любым высшим сущностям, если в данный момент это выгодно.

К слову, за те полгода, что Лёха Бобр болтался на орбите в полупоехавшем состоянии, его жёны успели не только подраться (Бэт с Шарлоттой), но и подружиться (Полина с Элизой). Впрочем, в последних Алексей и не сомневался особо. Элиза была особой практичной, и от мужа ей изначально требовались только деньги, статус жены косморазведчика, дающий целый ряд сопутствующих льгот, и прикрытие. Её двое детей были от двух разных мужчин, неизвестных Алексею. Так что, можно сказать, с Элизой у Ал-44 изначально стоял взаимозачёт. Полина же сбежала замуж от совершенно поехавших родственников, которые помешались на общественном движении "Волшебная какраньшия" и, ко всем прочим прелестям вроде отказа от виртов и современной медицины, были готовы передать дочь только мужу в руки. С документами вместе. По заветам предков. С чего эти ребята взяли, что предки завещали именно так, равно как и о какого периода предках идёт речь, Ал-44 вникать не стал: мало ли, какие у кого бывают девиации? Так что он просто выдернул девчонку оттуда, рассудив, что так будет выгодно им обоим. Не прогадал: Полина была покладистой, но весьма неглупой женщиной, которая никогда не требовала от мужа больше, чем он мог дать. Их общего сына она назвала Егором, хотя Алексею это имя почему-то не нравилось, и в редкие визиты свои он предпочитал именовать отпрыска просто Балбесом.