Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина - Страница 27

Меня опередил Хран. Зверь стремительно вскочил, засеменил за девушкой — и гавкнул ей в спину таким жутким басом, что Люсьен споткнулась. Я не сдержала улыбки, подзывая к себе пса. Ещё прихватит, чего доброго, за мягкое место, потом извиняйся…

Вечером я узнала, что девушка назвала Храна «дурным кобелиной». В ней не было никакого почтения, и в Вихреградье она вела себя по-хозяйски. Ходила, куда хотела, никому не подчинялась, ни от кого не зависела. При этом я видела, что воины готовы о стену расшибиться, чтобы ей угодить, хоть обе Луны с неба достать, лишь бы девушка одарила их мимолётным взглядом.

По правде, меня это начинало бесить. Обычно гости не ведут себя так высокомерно, и тем более не пользуются гостеприимством для собственного удовольствия. Но Люсьен была требовательна. Она принимала подарки с равнодушием царицы, приказывала помощницам, сама выбирала кушанья. Даже лошадь из конюшни предпочла самую породистую, и даже не спросила разрешения. Одним словом — гадина, которой было наплевать на порядки и правила.

Я понимала, что тоже нарушала их, но никогда не вела себя так вызывающе. Люсьен могла нахамить поварихе, с презрением относилась к конюху, к тому же заигрывала со всеми подряд воинами в особой неуловимой манере, чтобы потом их всех мило посылать к чёрту. Иногда мне хотелось схватить её за волосы и окунуть головой в море, чтобы пришла в себя и перестала важничать. Люсьен отравила прежде светлый дом какой-то мерзкой магией, и самое страшное, что Влас этого как будто не замечал. Мне даже показалось, что именно такую цель она преследовала: разладить, разломать. Поселить ненависть и неуверенность вместо дружеского тепла и уюта. И что-либо изменить я не могла, как ни пыталась: Влас коротко сказал, что сам во всём разберётся, Эрх посоветовал заниматься полезным делом и вышивать платочки, а воины просто не хотели разговаривать. Так как мои самые близкие друзья уплыли, я даже не знала, к кому ещё могу обратиться, и решила, что в случае чего сама справлюсь с Люсьен.

В месяце Ург наконец-то пришла непогода, и вместе с ней начались в крепости долгие посиделки. Власа на них не было, зато приходила Люсьен — и вокруг неё тотчас собирались мужчины. Когда это происходило, я старалась поскорее убраться из зала, слишком уж наигранным было их веселье.

Мне нужно было спокойно обсудить с Власом свои страхи, как-то доказать ему, что Люсьен опасна. Но я никак не могла мужчину поймать: он рано вставал, трудился с воинами, потом уходил в горы, а по возвращении просто скрывался где-то в крепости. И вовсе не потому, что трусил встречи со мной. Просто ему оставалось не так много времени, и тратить его на беседы с глупой влюблённой девушкой он не собирался.

Время было неумолимо, и вскоре снова зажглись на небе полные Луны. Никогда ещё месяц в Вихреградье не давался мне так трудно, и я с какой-то странной, безумной поспешностью собиралась в хижину к Зверю. Пусть он снова будет орать на меня, угрожать и швырять о стены, но в прошлый раз мы расстались мирно, и ему явно было легче переносить боль в моём обществе. Конечно, я не ждала от Власа нежностей, но не могла не вспоминать те пусть и жесткие, ошеломительные, но всё равно важные поцелуи.

Да, он сделал мне больно. Да, мы никогда не сможем познать друг друга, но было в этих встречах нечто важное, и я, даже боясь быть покалеченной, всё равно должна была прийти к нему. Вот только теперь, когда уехал средний брат, на закате закрывали наглухо ворота. Никаких вечерних прогулок не стало, да и кому в такую холодину захочется покидать замок? Тянет на свежий воздух — пожалуйста, иди во двор, к фонтану или в сады, и там броди на здоровье хоть всю ночь! Но не на берег, где гулял стылый ветер и волны приносили обрывки замёрзшей магии. К тому же в ненастье можно было встретить сердитых Кашляющих драконов, или жутковатых Кромешных, а это мало кому могло доставить радость.

Я приказала Храну отдыхать, а сама вышла из комнаты. У меня давно созрел план, как выбраться из замка, не попадаясь на глаза охране. Конечно, это требовало определённых усилий, но мне повезло. На кухне уже никого не было, и маленькая дверь оказалась не заперта. Я знала, что она выводит к дворику, который заканчивается широким балконом над обрывом. И если бы Элик увидел, что я собираюсь делать дальше, он бы меня убил.

Забраться в крепость в этом месте было нереально, а вот спуститься — пожалуйста. Ну, то есть спрыгнуть в море вниз головой. Конечно, я заранее изучила рельеф дна, чтобы точно знать, что не сверну шею. И даже припасла сухую одежду в плотной непромокаемой сумке, чтобы переодеться. Однако было жутко стоять во мраке, под моросящим дождём, и представлять, что прямо сейчас придётся упасть в хмурую тьму…

Я прыгнула. Полёт занял несколько мгновений. Когда море проглотило моё тело, холод объял его не сразу. Но на этом везение закончилось — сумку, дорогой подарок брата, я едва у волн отвоевала. А когда переоделась, дрожащая, за камнями — полил такой дождь, что кто поумнее быстро вернулся бы в крепость.

Бросить Власа я не могла. Наверняка Зверь ждал меня. Я успела выучить дорогу, но в этот раз долго плутала во мраке, чувствуя, как замерзают ноги. Даже приметную расщеплённую сосну не сразу нашла, и маленькую тропку совсем размыло. От такого ливня не спасал и плащ — ветер нёс капли в лицо, срывал капюшон, награждал меня раскидистыми оплеухами. Когда я чудом доплелась до хижины, нос уже превратился в сосульку, и пальцы почти не двигались.

Дверь была плотно закрыта, и я осторожно постучала.

— Влас, это Веда. П-пожалуйста, можно мне войти?

У меня зуб на зуб не попадал, и я едва не застонала, когда услышала жёсткое «нет» из-за двери. Кажется, мужчина ещё и послал меня в какое-то странное место, не уверена, что расслышала его название правильно.

— П-прошу… П-пусти…

И снова он выругался, чуть ли не зарычал. Понимая, что без разрешения войти не посмею, я опустилась у стены, сжимаясь в мокрый комок. Интересно, сколько часов я выдержу так сидеть? И как быстро замёрзну? Может, в крепость вернуться? Но я не была уверена, что найду дорогу обратно…

Я поднесла руки к губам, подула, надеясь согреть безвольные пальцы… Дыхание было едва тёплым и бесполезным. Сейчас бы сесть у огня, завернувшись в одеяло. А ещё лучше обнять солнечный камень и прижаться к шершавому боку щекой. И тут дверь громыхнула — на пороге появился Влас.

— Драконьи опахала, ты что творишь, женщина?!

Он грубо схватил меня за руку, отрывая от пола, и зашвырнул в дом. Плохо, что внутри был не намного теплее, чем снаружи. Я бухнулась на лавку, стягивая рюкзак. Мужчина опустился рядом, беря меня за плечи и хмуро рассматривая.

— Привет, — попыталась улыбнуться я. — Хорошая погода, а?

— Глупое создание! — встряхнул меня Влас. — Чего тебе дома не сидится? Да и представления сегодня не будет, в бурю дремлют мои демоны.

— То есть ты…

— Нет. Я по-прежнему пленник, и себя свободного не знаю. — Он сорвал с меня плащ и добавил: — И зол на тебя так же, как раньше. Терпеть не могу упрямиц!

Я отозвалась тихим всхлипом.

— А здесь дров нет? Ну, или камешка тёплого?

— Нету. Раньше надо было думать, дурочка.

Я махнула рукой, вроде как изображая уверенность в своём поступке, и попала отмёрзшим пальцем прямо по стене.

— М!

Влас выдохнул и нахмурился.

— Честное слово, ты кого угодно сведёшь с ума! Как удрала из дому в такое ненастье?

— Я в море прыгнула.

Лучше бы молчала — Влас взял меня за затылок, поворачивая лицом к себе.

— Откуда? — спросил он сквозь зубы.

— С балкона…

Мужчина рыкнул и принялся стаскивать с меня тяжёлую тунику.

— Бестолочь.

Я не спорила. Узнай настоящий Влас о моих выходках — запер бы в чулане. Размышляя об этом, я не сразу сообразила, что Зверь, уже обнажённый по пояс, срывает с меня верхнее платье.

— А…

— Молчи лучше, женщина. Я буду греть тебя так, и никак иначе.

Он жёстко притянул меня к себе, усаживая на своё колено, и я обожглась о твёрдое мужское тело. Не знала, что люди бывают такими горячими!