Дом Неба и Дыхания - Маас Сара - Страница 2

В конце она поняла необходимость заручиться поддержкой Пиппы. Командование прислушивалось к Пиппе – храброй и верной воительнице, командиру отборного отряда Светопад. Особенно сейчас, когда офионцы несли значительные потери. С другой стороны, такой «не совсем человек», как Зофи… Она сознавала, что является ресурсом, однако из-за ванирской крови в ее жилах мятежники не могли полностью ей доверять. Поэтому на данном этапе ей требовалась помощь Пиппы, равно как и Пиппа для осуществления миссий Светопада нуждалась в способностях Зофи.

Пиппа помогала ей не из дружбы. Зофи прекрасно знала: в сети, координирующей действия Офиона, такого понятия, как дружба, не существует. Но Пиппа была карьеристкой и представляла, какую выгоду получит, если Зофи вернется с победой. Тогда откроются нужные двери, и ее статус среди командования повысится.

Через неделю командование одобрило план. С того момента, когда семью Зофи выдернули из дому, прошло более трех лет. Так она оказалась в Кавалле.

Ее задержали в миле от лагеря. Она намеренно попалась на глаза патрулю волкожутней, совершавших обход. Ее обыскали и в плаще нашли фальшивые документы, изготовленные мятежниками. Патрульные и не догадывались, что, помимо этих липовых бумажек, Зофи несла в своей голове сведения, которые могут обеспечить мятежникам победу в их борьбе.

Удар, способный положить конец господству астериев.

Офион слишком поздно обнаружил, что перед своим путешествием в Каваллу Зофи завершила миссию, к которой готовилась не один год. Прежде чем попасть в лапы патрулей, она постаралась, чтобы Пиппа и Офион узнали, какие сведения она добыла. Теперь руководители мятежников не откажутся от своих обещаний забрать ее и Эмиля. Зофи догадывалась, насколько дорого ей это обойдется потом, ведь она тайком собрала сведения, которые использовала в качестве страховки.

Но об этом командование узнает позже.

Патруль волкожутней допрашивал ее два дня, после чего ее затолкали в вагон для скота вместе с другими арестованными. Патрульные поверили, что она – глупая человеческая девица, обманутая любовником, который и дал ей фальшивые документы.

Зофи никак не думала, что курс театрального мастерства – непрофилирующий в ее обучении – окажется столь нужным. Когда допрашивающие выдергивали ей ногти, она слушала голос любимого профессора, критикующего ее выступление. Но «признание» волкожутням она провела со всей искренностью, с какой когда-то играла на сцене.

Интересно, знает ли командование, что свои актерские способности она применяла и к ним?

Впрочем, это уже не ее забота. Эти мысли обождут до завтра. Сейчас ей требовалось осуществить отчаянный план. Если ее не предадут, если командование не распознает правду, в двадцати милях отсюда должно ожидать судно, которое вывезет их с Пангеры. Зофи оглядела сгрудившихся детишек и вознесла молитву богам, чтобы на корабле нашлось место не для трех пассажиров, как она договаривалась, а для большего числа.

Уже находясь в Кавалле, она потратила на поиски брата полторы недели. Занятие было не из легких, учитывая протяженность лагеря. Наконец дня три назад она заметила Эмиля в очереди за едой. Чтобы скрыть шок, внезапную радость и такую же печаль, она сделала вид, будто споткнулась.

Эмиль вытянулся. Ростом пошел в отца. Долговязый и невероятно тощий – кожа да кости. Здоровый тринадцатилетний мальчишка выглядел бы совсем не так, но лицо… лицо было до боли знакомым, хотя на нем и появились первые признаки взросления.

Сегодня вечером она пробралась в закуток, где стояла его койка. Они не виделись три года. Жизнь обоих была полна страданий и тягот, однако брат мигом ее узнал. Зофи была готова увести его немедленно, если бы он не попросил взять и остальных.

И теперь ее окружали двенадцать притаившихся детей.

Вскоре завоют сирены. Зофи быстро узнала, что в лагере есть разные сирены, подающие сигналы к побудке, походу в столовую и внезапным проверкам.

Из тумана, стелющегося к земле, донесся печальный птичий крик. Ей подавали сигнал: «все в порядке».

Молчаливо поблагодарив солнцежреца и бога, которому он служил, Зофи поднесла искалеченную руку к проволоке, находящейся под током. Она даже не взглянула ни на кончики пальцев без ногтей, ни на рубцы. Онемения в руках она тоже не почувствовала, поскольку через них уже протекал ток.

Сила электричества текла через нее, уходила в нее и становилась ею. Теперь Зофи могла распоряжаться силой по своему желанию.

Мысленный приказ, и ток снова потек вовне. Из-под пальцев, сжимавших проволоку, посыпались искры. Проволочные ячейки под рукой стали вначале оранжевыми, а затем раскалились докрасна.

Зофи надавила ладонью. На коже появились волдыри. Ладонь рассекла металл и проволоку. Эмиль шепнул детям, чтобы не вскрикивали от удивления, и все же кто-то из мальчуганов пробормотал: «Ведьма».

Типично человеческий страх перед теми, кто наделен ванирскими дарованиями, перед женщинами, обладающими невиданной силой. Зофи не стала поворачиваться и объяснять детям, что через нее текла отнюдь не ведьминская сила. Это было нечто гораздо более редкое.

Ее рука уперлась в холодную землю. Зофи располосовала забор и раздвинула оплавленные края проволоки. Сама она едва пролезала в эту щель. Дети устремились к проходу, но она жестом остановила их, вглядываясь в пространство за забором. Дорога, отделявшая лагерь от папоротников и высоких сосен, была пуста.

Но угрозу нужно ждать не спереди, а сзади. Зофи резко повернулась к сторожевым башням по углам лагеря. Там дежурили караульные со снайперскими винтовками, постоянно нацеленными на дорогу.

Зофи глотнула воздуха, и электричество, втянутое ею из ограды, вновь заструилось по телу. Во всем лагере гасли прожекторы, испуская фонтаны искр. К ним с криками устремлялись охранники.

Напрягшись, Зофи расширила щель в заборе. Металл больно кусал ей ладони. «Бегите! Живее!» – подгоняла она детей.

Маленькие тени вылезали через щель и бежали по глинистой дороге к густым зарослям папоротников, позади которых лежал овраг с крутыми склонами. Грязная, истрепавшаяся светло-серая лагерная одежда детей делала их слишком заметными в свете почти полной луны. Эмиль бежал последним. Его костлявое тело вызывало у Зофи не меньшее потрясение, чем любая из доступных ей сил.

Она прогнала тревожные мысли и устремилась вслед за братом. В теле ощущалась слабость, вызванная недоеданием, изнуряющим трудом и душераздирающим отчаянием, которым веяло от этого места. Комки глины и камешки врезались ей в босые ступни, но двенадцать бледных детских лиц, выглядывавших из-за папоротников, заставляли боль отступать на задний план.

– Быстрее, быстрее, быстрее! – шептала она.

Фургон не будет ждать их слишком долго.

Одна девочка, торопясь к оврагу, покачнулась и чуть не упала. Зофи подхватила ее под худенькое плечо, и они пошли вместе. Папоротники хлестали их по ногам и цеплялись за ступни. Быстрее. Нужно двигаться еще быстрее.

Завыла сирена.

Этой она еще не слышала, однако сразу догадалась, что означает пронзительный, скрежещущий звук: побег.

Зофи с детьми достигли вершины холма и уже были готовы скатиться по склону в поросший папоротниками овраг, когда между деревьями заметались лучи фонарей. Значит, волкожутни сейчас находились в гуманоидном обличье. Это хорошо, поскольку в темноте их глаза не настолько зорки, и в то же время плохо, ибо они вооружены.

У Зофи сбилось дыхание, но она сосредоточилась и послала назад сгусток силы. Фонари погасли. Даже первосвет не выдерживал ее силы. Послышались злобные мужские голоса.

Зофи поспешила вперед, ведя группу за собой. Эмиль бежал последним, присматривая, чтобы никто не потерялся. Грудь Зофи наполнилась гордостью за брата, хотя к гордости примешивался ужас.

Она знала: если их поймают, живыми в лагерь они уже не вернутся.

Зофи быстро взбиралась по крутому склону оврага. От напряжения у нее жгло саднящие бедра. Не хотелось даже думать, каково приходится детям; особенно при взгляде на их ноги с костлявыми коленками, едва способные выдерживать вес тела. Беглецы достигли края оврага под звериный вой, раздающийся из глоток волкожутней. Призыв к охоте.