Лисица и Цербер (СИ) - "Soul_Elis" - Страница 19

— Закрывай глаза, — наконец, подведя девушку к бордюру, он отпустил руку и отошел в темноту. — Давай, и не вздумай подглядывать.

— Если это какой-то розыгрыш… — показательно поднимая ладони и прикрывая лицо, строго бросила в темноту Сара. — То я за себя не ручаюсь, слышишь?

— Вся жизнь розыгрыш, принцесса, — донеслось издалека. — Иначе было бы совсем скучно, как думаешь? На счет «три» открывай.

Девушка покорно кивнула, понимая, что Мёрфи вряд ли заметит жест. Убрать ладони или хотя бы немного растопырить пальцы хотелось страшно, но студентка только сильнее зажмурилась, прислушиваясь к тишине. Уловила знакомый металлический щелчок зажигалки и странное шипение. Быстрые шаги. И вот он — хрипловатый вкрадчивый шепот над ухом.

— Готова, принцесса? — Мёрфи встал за спиной и обвил руками талию. — Как и договаривались, на счет «три».

«Раз»

Она чувствует горячее дыхание и едва уловимый аромат вишневого табака, перекрытый запахом серы.

«Два»

Коленки предательски подрагивают, а пульс сбивается.

«Три»

Она больше не дышит, а он только сильнее прижимает ее к себе.

Первокурсница опустила руки, распахнула глаза и едва не ослепла: в центре залитой водопадами искр парковки стоял сияющий черный «Кавасаки Вулкан». Огромные бенгальские свечи отражались в блестящем баке, зеркалах, хромированных трубах, щитках и глушителях. Она мечтала о таком с тех самых пор, как впервые сама села на байк. На точно такой же байк.

— Я совершенно точно пожалею об этом, — вздыхает Вишня, протягивая девчонке в вытертой косухе ключи. — Если подумать, я уже об этом жалею.

Сара нервно сглатывает и смотрит на мужчину самыми большими и невинными глазами из тех, что есть в арсенале. Открытая ладошка, затянутая в мотоциклетную перчатку без пальцев, нервно дрожит и моментально схлопывается, почувствовав тяжелый металл. Изо всех сил стараясь не визжать от счастья, школьница запрыгивает на шикарный байк и, не дожидаясь пока Вишня передумает, срывается с места.

— Только попробуй его разбить, — кричит он вслед, нервно сцепляя руки на затылке. — Не посмотрю, что принцесса!

Шлема нет, но она все равно ускоряется до сотни, мысленно ставя себе диагноз «отит» на оба уха и «слабоумие» на мозг. Холодный сентфорский ветер пробирает до костей, но ей плевать. Стрелой рассекая густой туман, доезжает до перекрестка и резко разворачивается, пользуясь вечно пустыми улицами. Обратно не хочется, но перед глазами возникает образ поседевшего раньше времени приятеля, и девушка возвращается.

— Ну, как? — кричит она, глуша мотор. Сердце еще бешено колотится, в голове — приятная пустота. Это то самое, что она искала. Ветер, скорость и Сара О’Нил — друзья навеки. Теперь они повязаны. — Нормально?

— Кошмар! — снимая школьницу с мотоцикла, выдает Вишня свой приговор. Расстроенная Сара уже готовится позорно жечь купленную на все карманные кожанку, но замечает озорную искорку в глазах дракона. — Такими темпами ты нас всех обойдешь, принцесса! Представь, какой позор ждет банду! Взрослым мужикам придется таскаться колонной за такой крошкой!

Девушка краснеет и опускает глаза, а Вишня вновь поднимает ее на руки и, смеясь, кружит на голом пустыре, приговаривая что-то про лошадиные силы, заднее колесо и тормоза. Но она уже не слушает — мысленно считает, сколько лет пройдет, прежде чем она сможет скопить на такой же мотоцикл.

— Эй, принцесса, ты чего? Не нравится? — искры на парковке уже погасли и они вновь стоят в сумраке. Пара фонарей, да снег. Мёрфи уже не обнимает ее, а рассматривает застывшее лицо. — Если не нравится, поменяем, сдадим, только не молчи!

Наконец Сара находит в себе силы сфокусироваться на фигуре напротив и встретиться с взволнованными глазами. Кажется, еще пара секунд, и он взорвется — руки блуждают по карманам, то ища зажигалку и сигареты, то прикладываясь к затылку. Никакой иронично-снисходительной ухмылки — одно беспокойство. И от этого в груди тянет еще сильнее, потому что первокурсница понимает, что для него это действительно важно. Студентка быстро смахивает непрошеную слезу, пытаясь унять колотящееся сердце.

— Я не знаю, что сказать, Мёрфи, — прошептала она, силясь выстоять на ватных ногах. — Прости меня, пожалуйста. — Сара смотрит на его темнеющее лицо и опускает голову, потому что по щекам уже текут ручьи. — Но я правда не знаю… Потому что еще никто… Никогда… — Слова застревают в горле, для них там нет места. Она даже не может дышать, просто прикрывает губы ладонями. — Мне так жаль, что…

Если бы первокурсница знала, что до этого он ни разу никому ничего не дарил, и последние часы, пока она недовольно бродила по комнате, носился по городу, ломая голову и двери магазинов, то, наверное, вовсе лишилась чувств.

На счастье, Мёрфи больше ни о чем не спрашивает, только притягивает ее к себе, поглаживая трясущиеся плечи и неслышно шепча что-то в укрытые легкими снежинками волосы. Студентка так и не поняла, сколько они так простояли.

Когда всхлипы стихли, отстранилась и еще раз посмотрела на парня — в желтых глазах плескалось все тоже беспокойство.

— Извини, я и сама не рада, — успокоившись, Сара шмыгнула носом и перевела взгляд на байк. — Я… я училась ездить на «Вулкане». И всегда хотела только его.

Выдохнув, девушка приблизилась к «Кавасаки» и прикоснулась к холодному металлу бака, сжала ручку, улыбаясь, очертила пальцем фару и обернулась: Мёрфи предпочел наблюдать за их знакомством издалека, раскуривая сигарету.

— А где? — растерянно пробормотала Сара, ища глазами бесценный аксессуар.

— Отдам, если пообещаешь рассказать, как ты научилась так гонять, принцесса, — затушив окурок, парень ухмыльнулся, подошел поближе и протянул маленькую коробочку. Внутри на бархате лежал блестящий ключ. — В деталях.

— По рукам, — кивнула студентка, осторожно вертя в пальцах подарок. — Если расскажешь, как ты узнал о моей заветной мечте. Хотя, знаешь… Это неважно. Не сейчас…

Она отворачивается от сияющего байка и бросается ему на шею. Потому что «Кавасаки Вулкан» перестал быть ее заветной мечтой. Больше всего на свете первокурсница хотела Мёрфи. Вне всяких сомнений, Сара О’Нил мечтала только о нем.

Часы на башне «Конкордии» пробили полночь и в небольшой металлической коробке, спрятанной на углу парковки, щелкает таймер. Один за другим установка выдает дюжину залпов и над опустевшим кампусом золотыми и серебряными искрами расцветает фейерверк — ещё один подарок на Рождество. Но им уже нет до этого дела.

По мрачной заброшке вновь разносятся тяжелые шаги. Студентка стряхивает с себя воспоминания и напряженно прислушивается: на этот раз звуков больше — идут двое. Наконец, из темноты выплывают две фигуры. Девушка невольно хмурится — грубая и наглая байкерша, самозабвенно мордовавшая ее последние часы, держится позади, пропуская вперед высокого блондина в строгом костюме.

— Зачем я здесь, Сибил? — скривив губы, мужчина разглядывает опухшее окровавленное лицо. — Это же просто человек…

— Она сунула свой нос туда, куда не следует. И сперла мой байк, — прошипела брюнетка, пиная металлический стул. Сара покачнулась, но баланс сохранила. По полутемному залу разнесся мерзкий скрежет железа о бетон. — Но главное другое. Малыш Ньюман решился на открытый бой, защищая ее. А уж как хорохорился их цепной пес… Если бы ты видел то, что я, не сомневался. Девка точно важна, убедись сам.

Незнакомец смерил первокурсницу недоверчивым взглядом, пока Сибил ходила за дешевым пластиковым столиком, из тех, что ставят у заправок в жаркие дни. Небрежно придвинув шаткую конструкцию, байкерша подняла тяжелую студенческую сумку повыше и вытряхнула содержимое на поверхность. Сара бесстрастно наблюдала, как ее книги, тетради, пеналы, маленькие косметички, связки ключей и портмоне разлетаются по грязному столу. Но вот наружу показывается увесистая папка и первокурсница сжимается.

«Только не шевелись. Не смей шевелиться»

— Итак, что же такого в вас, мисс О’Нил? — покрутив в пальцах водительские права, мужчина пристально всмотрелся в истрепанное лицо. — Есть ли что-то интересное, о чем мне следует знать?