Мышка для Тимура (СИ) - Зайцева Мария - Страница 29

Такой большой, такой сильный зверь… И такой послушный… Словно норовистый жеребец…

Ниже — по груди, которую с удовольствием облизываю. Не знаю, доставляет ли ему это кайф, но мне — определенно.

И ниже — к тем самым кубикам пресса. И ох… Это просто блаженство. Под моими пальцами, под моими губами… Не сдерживаюсь, тут тоже кусаю, еще и ногтями царапаю от избытка эмоций.

— Мышь… Ты меня убиваешь… — низкий хрип, словно из груди идет. И мне сладко от того, как царапает все внутри, как все на него реагирует…

Мягко веду молнию брюк вниз, оттягиваю резинку белья.

Он большой, боже, какой большой… Пожалуй, это впервые, когда я с ним так… Лицом к лицу. И могу рассмотреть, не торопясь особо, мучая паузой дрожащего зверя. Интересно, насколько хватит его выдержки? Хочется узнать ее границы.

Провожу пальцами вверх и вниз. Горячий. Твердый очень. Красивый…

Хочется потрогать губами.

Трогаю. Прямо наверху, просто целую, как до этого грудь, кубики живота, ямку пупка.

И он крупно вздрагивает под моими губами. А сверху раздается вполне членораздельный мат. И мольба:

— Мышь… Бля-а-а-а…

Ему нравится. Нравится то, что я делаю.

Уверена, у Тимура не было недостатка в раскованных любовницах. Уверена, что та же Марика очень даже опытна во всяких там техниках. Я не умею. Я вообще это в первый раз делаю.

И все равно ему нравится. Моему мужчине нравится то, что я с ним делаю. Это ли не лучший мотиватор для экспериментов?

Воодушевленная, подаюсь вперед и накрываю головку губами, смыкаю их и одновременно поднимаю взгляд на его лицо, просто чтоб понять, все верно делаю? Все правильно?

Встречаюсь с совершенно диким взглядом Тимура, он скалится и кладет тяжелую руку мне на затылок:

— Охеренно смотришься с моим членом во рту, Мышь. Возьми глубже.

Так, похоже, моя инициатива и исследовательская деятельность завершились. Ну и ладно. Я уже вступаю на зыбкую почву, и тут не обойтись без качественного наставничества.

И, уверена, Тимур в этом профи.

Потому просто повинуюсь его движениям. Пытаюсь расслабить горло и прикрываю веки, кайфуя от вкуса и самого своего подчиненного состояния. От того, как жестко лежит его ладонь на затылке, от того, как он мягко подается вперед, ритмично заполняя меня, стараясь скользнуть еще глубже.

Это не особенно приятно, давлюсь, слезы текут из глаз, но ему, похоже, это тоже нравится. И звуки, которые наполняют комнату, пошлые очень, тоже нравятся. По крайней мере, Тимур начинает двигаться грубее, пальцы на моем затылке прихватывают волосы, собирая их в горсть и жестко контролируя. И это мне тоже кажется невероятно возбуждающим. Настолько, что, опираясь одной рукой о его бедро, вторую увожу за резинку домашних шортиков, чтоб потрогать себя внизу.

— Мышка, бля… — рычит Тимур, — стащи их вниз. Покажи мне все!

Повинуюсь, расставляю колени пошире и уже активнее, без стеснения, трогаю себя, каким-то образом попадая в ритм с движениями члена во рту.

Это все горячо, очень-очень грубо и жарко. И так мне нравится, так нравится!

Голова кружится, слезы текут, Тимур себя уже вообще не сдерживает, шипит что-то сквозь зубы, но я больше не слышу ничего, в ушах нарастает гул и единственное, что сейчас важно — это быстрее получить разрядку. Еще пара движений — и меня трясет от удовольствия, а Тимур тут же замирает, пережидая мой кайф, не отрывая от меня взгляда, бешеного, темного.

Дожидается, когда посмотрю на него, перехватывает посильнее сзади за затылок и приказывает:

— Глаза не закрывать. На меня смотри.

И, похоже, его от моего расфокусированного плывущего взгляда торкает, словно от афродизиака, потому что кончает буквально в пару движений. И держит меня, заставляя проглотить все. И смотрит. Смотрит. Смотрит… Так, что я чуть было опять не кончаю. По крайней мере, по телу дрожь удовольствия проходит. Мягко так. Сладко-сладко…

Потом, когда Тимур отпускает, наконец, падаю опять на кровать, стараясь восстановить дыхание и привести эмоции в порядок. И рядом, точно так же тяжело дыша, падает Тимур.

Лениво подтягивает меня к себе под бок, гладит.

И нет, нам вообще не то разговоров.

Потому что у меня, например, единственный вопрос: «Что это такое, нафиг, было?»

И, что-то мне подсказывает, что ответа на него я не получу.

— Кстати, твоя бывшая приходила, — я сообщаю о визите Марики уже после долгого, сладкого секса и ужина, когда Тимур, лениво и сыто отдуваясь, пьет чай и прикусывает это дело овсяным печеньем.

Печенье — моего приготовления, кстати. Очень просто делается, особенно, если в холодильнике утренняя каша овсяная завалялась. Вчерашняя. Короче говоря, пятнадцать минут — и вот оно.

Про Марику можно было бы и не говорить, на самом деле, не портить сладкое послевкусие вечера, но я не люблю недоговоренностей.

Зачем? Если он реально мне наврал… То лучше подловить момент и все выяснить. И потом отправить на все четыре. Поблагодарив за секс предварительно.

Последнее решение больно бьет по нервам и сердцу, но ничего. Перетерпим. И не такое терпели. Лучше сейчас, пока еще не привыкла. И вообще… Незачем привыкать, в любом случае.

Тимур — не тот мужчина, к которому стоит…

Короче говоря, я сообщаю информацию в удобный момент и наблюдаю.

Тимур хмурится, отставляет чай.

— А какого хера она тут забыла? Она что-то сделала тебе?

Он осматривает меня с таким тщанием, словно уверен, будто Марика покусала где-нибудь, а я это дело скрываю.

— Нет… Просто пыталась поговорить…

Сажусь напротив, подкладываю еще печенья в тарелку.

— О вашей свадьбе предстоящей.

И, судя по сдавленному кашлю и красным бешеным глазам Тимура, Марика сгустила краски и неправильно обрисовала ситуацию. Слегка, ага.

— Говорила, что дизайнера подбирает…. — пауза, чтоб насладиться моментом, — в ваш пентхаус.

— Куда??? — задушено переспрашивает Тимур, и я привстаю, чтоб врезать ему между лопаток. От всей души. От всего, можно сказать, сердца.

— В пентхаус, — любезно повторяю слова Марики, — ваш. Будущий. Тот самый, что ты сейчас строишь. Ваше будущее семейное гнездышко. Просила меня уйти, не становиться на пути большой и чистой любви…

— А ты? — Тимур перестает кашлять, отхлебывает шумно чаю и прихватывает с тарелки печенье. Судя по всему, первый шок он пережил, мою реакцию оценил, и теперь внутренне ржет над ситуацией.

— А я… — тут я вздыхаю, потерянно опускаю реснички, — я призналась во всем. Прости.

— И в чем же ты призналась? — уже откровенно ржет Тимур.

— В том, что мы с тобой не встречаемся, а только спим. И вашему счастью я не помеха.

Улыбка пропадает с губ Тимура. Судя по всему, ему не нравится то, что я сказала его бывшей. Интересно…

— А это так, Мышка? Да?

Чашка неожиданно оказывается в стороне а я — в лапах хищника. Быстро так все происходит, один вздох — и все. Какой он стремительный, боже мой… И какая я наивная…

С удивлением прислушиваюсь к своей реакции на его близость, и понимаю… Что неправильно я сказала. И неправильно я думаю. Сама.

И Тимур, судя по темному внимательному взгляду, явно знает что-то про меня. Больше, чем я сама знаю.

— Не знаю… — смотрю ему в глаза, нахожу в себе силы на это и смелость. Момент истины, да?

Как он быстро и, главное, неожиданно наступил…

— Не знаешь, да? — тихо и очень серьезно говорит Тимур, — мы только спим? Да?

— Я… — сглатываю, пытаясь переборот внезапную сухость во рту, — я… Мы же не разговаривали про это…

— А для тебя, значит, нормально, спать с мужчиной и не принимать это всерьез?

А это к вопросу о количестве мужчин в моей жизни… Дура Вика… Вот тебе и ответочка за браваду идиотскую…

— Нет, ненормально, — спокойно отвечаю ему, невольно пытаясь отстраниться, упираюсь в широченные плечи. Голые. Тимур не надел рубашку, и сейчас его горячая кожа волнует, будит внутри то, что, казалось бы, уже неплохо напиталось после наших интенсивных постельных упражнений. Но сейчас ощущение странное: одновременно важности происходящего, потому что выяснение отношений между двумя людьми — это всегда важно… И жажды. Первобытной и жутковатой, когда сложно себя контролировать, когда хочется теснее прижаться, вдохнуть запах его возбуждения. Оно есть, это возбуждение. Для Тимура тоже наша близость просто так не проходит… И сдерживается он исключительно из-за серьезности разговора.