Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1 - Дюма Александр - Страница 21

• Предыдущая
• 21/155
• Следующая

Не пройдя и трех шагов, он опять остановился, испугавшись того, как необычно засветилась лампа, готовая по гаснуть и отбрасывавшая последние яркие отблески перед наступлением полной темноты.

Дом безмолвствовал: не доносилось ни единого звука, ни единого вздоха. Старик Ла Бри лег и, должно быть, уже заснул. Света в окне Николь тоже не было.

– Скорее! – прошептал он и снова двинулся вперед.

Его поразило, что когда вновь скрипнул паркет под его ногой, Андре опять не пошевелилась.

Жильберу показалось это очень странным, он ужаснулся.

– Она спит, – проговорил он, словно приучая себя к этой мысли, которая уже раз двадцать то покидала его, то возвращалась, как это бывает с нерешительными любовниками или трусами. А трусу не дано владеть своим сердцем!

– Она спит! Боже мой!

Терзаемый страхом и надеждой, Жильбер продолжал подходить к Андре и наконец оказался в двух шагах от нее. Дальше все происходило как во сне: если бы он захотел убежать, это было бы невозможно; оказавшись в поле притяжения, центром которого была Андре, он почувствовал, что связан по рукам и ногам, сражен – он упал на колени.

Андре по-прежнему оставалась без движения, не проронив ни звука; можно было подумать, что она обратилась в статую, Жильбер поднес к губам край ее платья.

Затем медленно, затаив дыхание, поднял голову, ловя глазами ее взгляд.

Глаза Андре были широко раскрыты, однако она ничего не видела.

Жильбер не знал, что и думать, он был раздавлен. На миг ему показалось, что она мертва. Чтобы убедиться в этом, он осмелился взять ее за руку: она была теплой, едва заметно пульсировала жилка. Но рука Андре неподвижно лежала в руке Жильбера. Испытывая сладострастное чувство от прикосновения к руке Андре, Жильбер вообразил, что она все видит, чувствует и догадывается о его безумной любви. Несчастный юноша, ослепленный любовью, поверил, что она ждала его, что ее молчание – не что иное, как одобрение, а ее неподвижность скрывает благосклонность.

Он поднес руку Андре к губам и жадно припал к ней.

Андре вздрогнула, и Жильбер почувствовал, что она отталкивает его.

– Я погиб! – пролепетал он, выпуская руку девушки. Он упал на колени и коснулся лбом пола.

Андре стремительно поднялась, словно подброшенная Пружиной, даже не взглянув на поверженного Жильбера. Он был настолько раздавлен стыдом и ужасом, что не стал вымаливать прощения, на которое, впрочем, не мог и рассчитывать.

Казалось, таинственная сила увлекает Андре к неведомой цели. Вытянув шею и высоко подняв голову, она, коснувшись плечом Жильбера, прошла мимо и направилась нетвердой походкой к выходу.

Видя, что она удаляется, Жильбер приподнялся на локте, робко обернулся и стал провожать ее изумленным взглядом. Андре приблизилась к двери, отворила ее, прошла переднюю и подошла к лестнице.

Бледный трясущийся Жильбер пополз за ней на коленях.

«Она так возмущена – подумал он, – что не удостоила меня даже гнева; она, наверное, отправилась к барону, чтоб рассказать о моем постыдном безумии, и он вышвырнет меня, как лакея!»

Все поплыло у него в глазах при мысли, что его выгонят из Таверне, что он не увидит больше той, которая была для него светом, жизнью, душой'. Отчаяние придало ему смелости: он поднялся на ноги и бросился к Андре:

– Простите меня, мадмуазель, именем всего святого, простите! – пролепетал он.

Ему показалось, что она не слыхала его. Она прошла мимо двери, которая вела в комнату ее отца.

Жильбер облегченно вздохнул.

Андре поставила ногу на первую ступеньку лестницы, затем поднялась на вторую.

– Боже, Боже! – прошептал Жильбер. – Куда же она идет? Лестница ведет в красную комнату, где поселили незнакомца, и в мансарду Ла Бри. А вдруг она позовет его, позвонит в колокольчик? Так она собирается пойти к нему?.. Это невозможно!

Жильбер в ярости сжал кулаки при мысли, что Андре могла пойти к Бальзаме.

Она остановилась у двери незнакомца. Холодный пот выступил у Жильбера на лбу. Он уцепился за прутья лестницы, чтобы не свалиться, так как все время следовал за Андре. Все, чему он явился свидетелем, о чем догадывался, представлялось ему чудовищным.

Дверь Бальзамо была приотворена. Андре толкнула ее и без стука шагнула в комнату. Ее благородные чистые черты осветились на мгновение, а в широко раскрытых глазах запрыгали золотистые отблески от лампы.

Жильберу удалось углядеть незнакомца, стоявшего посреди комнаты: он смотрел не мигая, нахмурив лоб, и повелительным жестом протягивал руку.

Дверь захлопнулась.

Жильбер почувствовал, что силы его оставляют. Одной рукой он выпустил перила, другой коснулся пылавшего лба. Он покатился подобно колесу, соскочившему с оси, и рухнул на нижние ступеньки, растянувшись на холодных плитах. Взгляд его все еще устремлялся к проклятой двери, поглотившей мечту прошлого, счастье настоящего и надежду будущего.

Бальзамо пошел навстречу девушке, вошедшей к нему уверенной поступью командора.

Ее появление могло показаться странным, однако оно ничуть не удивило Бальзамо.

– Я приказал вам уснуть, – обратился он к ней. – Вы спите?

Андре вздохнула и ничего не ответила. Бальзамо подошел к девушке, подчиняя себе ее волю.

– Ответьте мне, – сказал он. Девушка вздрогнула.

– Вы слышите меня? – спросил незнакомец. Андре кивнула.

– Отчего же вы молчите?

Андре поднесла руку к горлу, словно давая понять, что не может говорить.

– Ну хорошо! Садитесь вот сюда, – приказал Бальзамо.

Он взял ее за ту руку, которую недавно целовал Жильбер. На этот раз от одного прикосновения Андре испытала сильнейшее потрясение, свидетелями которого мы с вами уже были, когда приказ был послан ей сверху ее повелителем.

Под властным взглядом Бальзамо она отступила шага на три и упала в кресло.

– Скажите, – обратился он к ней, – вы что-нибудь видите?

Глаза Андре округлились, словно она пыталась охватить взглядом все пространство комнаты, освещенное яркими отблесками двух свечей.

– Я не прошу вас увидеть глазами, – продолжал Бальзамо, – посмотрите внутренним взором.

Выхватив из-под вышитой куртки стальную палочку, он коснулся ею трепетавшей груди Андре.

Она подскочила, будто огненное жало пронзило ее и прошло до самого сердца. Глаза у нее закрылись.

– Прекрасно! – воскликнул Бальзаме. – Вы прозрели, не так ли?

Она кивнула.

– Вы будете говорить?

– Да, – отвечала Андре.

Она поднесла руку ко лбу с выражением нечеловеческого страдания.

– Что с вами? – спросил Бальзаме.

– О, мне так больно!

– Почему больно?

– Потому что вы заставляете меня видеть и говорить. Бальзамо два-три раза взмахнул руками над ее головой и тем словно ослабил слишком сильное для нее воздействие гипноза.

– Вам все еще больно? – спросил он.

– Сейчас легче, – отвечала девушка, – Хорошо. Теперь скажите мне, где вы находитесь. Глаза Андре по-прежнему оставались закрытыми. Она нахмурилась, лицо выразило сильнейшее удивление.

– Я в красной комнате, – пробормотала она.

– Кто с вами рядом?

– Вы! – вздрогнув, проговорила она.

– Что вы сейчас испытываете?

– Мне страшно! Мне стыдно!

– Отчего же? Разве нас не связывает взаимная симпатия?

– Напротив.

– Разве вам не известно, что я мог заставить вас сюда прийти из самых чистых побуждений?

– Известно.

Лицо ее просветлело, затем снова затуманилось.

– Вы недостаточно откровенны со мной, – продолжал Бальзамо. – Не можете меня простить?

– Я вижу, что вы не хотите мне зла, однако готовы причинить страдания кому-то еще.

– Вполне возможно, – прошептал Бальзамо. – Это не должно вас беспокоить, – проговорил он жестко. Лицо Андре разгладилось.

– Все ли в доме спят?

– Не знаю, – отвечала она.

– Так взгляните!

– Куда я должна смотреть?

– Начнем с вашего батюшки. Где он сейчас?

• Предыдущая
• 21/155
• Следующая