Последняя акция - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 42

— Он не мог далеко уйти. Беги наверх! — приказал кавказец. — А я к машине!

Они исчезли, а Михаил остался в своем логове. «Идиоты! — восклицал он про себя. — Если бы не страстное желание увидеть ваши рожи, мчался бы я сейчас в район озера Песчаного на вашем автомобильчике!» То, что Блюм никуда не уходил, а лежит под кроватью в комнате, до них не дошло, ведь входная дверь была открыта. К тому же такую наглость и хладнокровие трудно себе представить даже самому расчетливому человеку. Одного только он не рассчитал, о чем горячо сожалел, скрываемый бахромой узорчатого покрывала. Пистолет он позавчера запер в ящике стола своего сыскного бюро, от греха подальше, и ключ от ящика лежал у него сейчас в кармане брюк, но ключ не стреляет.

Они вернулись через некоторое время, запыхавшиеся и расстроенные неудачей. Миша на мгновение со спины поймал в перископе второго — внушительных размеров лысина с остатками седых волос над ушами, но парень вновь заслонил его.

— Что будем делать с девчонкой? — спросил тот, что со шрамом.

— Возьмем с собой, — ответил лысый, — за городом прикончим.

— Ты шутишь? Такая девушка! — искренне возмутился кавказец.

— Девушка хорошая, — согласился второй, — но больно уж засветилась!

Блюм быстро оценил ситуацию. Парень держал руку в кармане — в лучшем случае, нож. Лысый тоже вряд ли пошел на «операцию», не вооружившись. Миша подумал, если он выкатится сейчас из-под кровати и собьет с ног кавказца, то лысый его пристрелит.

Но если ему удастся встать на ноги и выбить у лысого пистолет, то уйти с девушкой, принявшей такую дозу снотворного, он все равно не сможет. От бессилия Блюм закусил манжет рукава, закатанного до локтя, и упустил момент, когда лысый подошел вплотную к кровати — он не успел поймать в перископе его лицо.

— Черт! — как от боли, вскрикнул лысый.

— Что такое?

— Рука!

Миша опять видел лысого со спины — он был полноват, среднего роста, в широкой клетчатой рубахе навыпуск с длинными рукавами. Ладонью левой руки он зажал предплечье правой.

— Прости, дорогой! Забыл! — извинился кавказец.

Они подхватили девушку и вынесли ее в коридор. Дверь за ними захлопнулась.

Давно Блюм не чувствовал себя так скверно, как в этот миг под бахромой узорчатого покрывала, когда щелкнул замок. Впервые в жизни он ощущал себя соучастником убийства. Из оцепенения его вывел шум заработавшего двигателя. Он выскочил на балкон. Со двора выезжали гранатового цвета «жигули». Разглядеть в наступающих сумерках номер машины было невозможно. Миша вернулся в комнату и задул догоравшую свечу.

Дело Сергея Петровича Максимова, убитого девятнадцатого августа 1988 года на собственной даче, было ясно от начала и до конца. Но, засев ранним субботним утром в архиве УВД, Миша и Вадим посмотрели на это дело по-новому.

Итак, Сергей Петрович Максимов, 1948 года рождения, русский, член партии с 1970 года, как следовало из материалов следствия, был убит на даче своей любовницей Светланой Александровной Аккерман, 1958 года рождения, русской, беспартийной. И не просто убит, а убит зверски пятью ножевыми ударами: первый был нанесен со спины в сердце и был уже смертельным, второй — в горло во время падения жертвы и три удара, последовавшие затем, уже фактически достались трупу. Убийство совершено на кухне, ножом, на рукоятке которого найдены отпечатки пальцев Аккерман. Милицию вызвал сосед по даче. Он прибежал на крики. Из его показаний следовало, что Максимов и Аккерман прибыли на дачу накануне вечером, и, кроме них, в доме никого не было, и никакие машины возле дачи Максимова не останавливались. Аккерман нашли через час после прибытия на место преступления. Она вышла из леса с корзиной грибов. При виде трупа с ней случилась истерика, она полностью отрицала свою вину. Отрицала и на суде. Судмедэксперт определил это как убийство в состоянии аффекта, когда преступник не помнит о совершенном и не верит своим глазам. Мотив убийства — ревность. И в подтверждение выдвигалось несколько свидетельств, а главное — показания сестры убитого, Максимовой Екатерины Петровны, присутствовавшей один раз при дикой сцене ревности на той же даче, когда Светлана била посуду и кричала: «Я убью и тебя и ее!» Она имела в виду жену Максимова. Аккерман дали десять лет с отбыванием в колонии строгого режима.

Все это Блюм прекрасно помнил, но теперь его поразила выписка из трудовой книжки убитого, на которую он раньше не обращал внимания.

В 1970 году Максимов окончил институт культуры, до 1974 года — секретарь ВЛКСМ того же института. С 1974-го по 1976 год — инструктор по культуре в райкоме ВЛКСМ. С 1976-го по 1981 год — та же должность, но уже в райкоме партии. С 1981-го по 1985-й — второй секретарь райкома партии. С 1985 года и по день гибели — заведующий отделом культуры горисполкома.

— Вот это восхождение на Фудзияму, я понимаю! — присвистнул Миша.

— Ты не думаешь, что многие наши сегодняшние «герои» — и Буслаева, и Стацюра — прекрасно знали Максимова? — предположил Жданов.

— Нет сомнений, — согласился Блюм, — но связи пока не вижу.

Но еще больше их удивила преступница, Светлана Аккерман, по первому мужу — Тверитина, девичья фамилия — Маликова!

— Черт! — Миша аж подскочил на стуле. — У меня ведь сразу мелькнула догадка, когда Соболев сказал, что сестра Ольги сидит уже семь лет!

— Интересно девки пляшут — по четыре штуки в ряд, — воспользовался своей любимой присказкой Вадим. — Ты Стацюре, случайно, не обмолвился о том, что потрошишь дело Максимова?

— Нет, Вадим! Клянусь, никому ни слова!

— Ладно, — Вадим взглянул на часы, — на двенадцать я пригласил сестру Максимова, а сейчас поехали дальше…

Светлана Александровна Аккерман в 1982 году окончила педагогический институт и до 1988 года преподавала русский язык и литературу в школе. В 1980 году вышла замуж за Тверитина Георгия Ермолаевича, но через полгода с ним развелась. Причина — сексуальная несовместимость, у мужа оказались садистские наклонности. За Адольфа Генриховича Аккермана она вышла в 1982 году, а в 1985-м у них родилась дочь Лиза.

Следователь. Где и когда вы познакомились с Максимовым?

Аккерман. 18 апреля 1983 года…

Следователь. Такая точность?

Аккерман. Мы каждый год отмечали эту дату… Я забежала к подруге в райком комсомола, и он…

Следователь. Зачем вы заходили к подруге?

Аккерман. Да просто поболтать. Господи! А он зашел к ней в кабинет по делу, а как увидел меня, так уже уйти и не смог. Любовь с первого взгляда. Понимаете? Сразу взаимно и наповал! Да что я вам объясняю, если не испытали на себе, то никогда не поймете. В тот день он отвез меня домой на своей машине, а потом уже стал заезжать в школу. Положение безвыходное: у него — жена, двое детей, у меня — муж! Он вообще до встречи со мной был примерным семьянином — за тринадцать лет ни разу жене не изменил!

Следователь. А ваш муж догадывался об этой связи?

Аккерман. Не знаю. Думаю, что нет, хотя мне было на это наплевать. Если бы Сережа развелся — за мной бы дело не стало.

Следователь. Вот показания сестры убитого о том, что вы устраивали Максимову сцены ревности.

Аккерман. Ревновала его страшно все эти годы. Муки ада — ничто по сравнению с тем, как я терзалась пять лет! Но я его не убивала. Слышите? Не убивала! Я готова еще на пять лет таких же мук, лишь бы Сережа был жив!..

— Кто вел дело? — спросил Блюм.

— Новопашенцев. Его вскоре выгнали из органов. Подозревали во взяточничестве.

— Многое бы я отдал, чтобы узнать фамилию той подруги, к которой хаживала в райком Аккерман.

— Так нет ничего проще, — смекнул Жданов, — сестра ее наверняка знает!

Следователь. На ноже ваши отпечатки пальцев, Светлана Александровна.