Плата за молчание - Продель Гюнтер - Страница 51

Из спальни, точно звуковое сопровождение к кровавой сцене, доносятся истерические всхлипывания Ланы Тэрнер. Она сидит на банкетке перед большим туалетным столом, закрыв лицо шелковой шалью. Рядом стоит ее 14-летняя дочь, выглядящая на все 18 лет, и успокаивающе поглаживает ее по голове. Полные, чувствительные губы девочки плотно сжаты, точно она боится, как бы с них не сорвалось необдуманное слово. Ее застывший взгляд устремлен куда-то в пустоту. В глубине комнаты Мильдред Тэрнер, 58-летняя мать кинозвезды, взволнованно расхаживает взад и вперед, смачивая виски французским одеколоном. На подоконнике неуклюже примостился Глени Роз, долговязый импресарио Ланы Тэрнер. Он покуривает сигарету и, судя по его виду, менее всего-озабочен происходящим.

Не будь шериф твердо уверен, что сегодня страстная пятница и что сам он, как набожный христианин, в этот предпасхальный день еще не прикасался к спиртному, он решил бы, что попал в одну из голливудских киностудий на съемки боевика.

Звучный, достаточно хорошо знакомый голос выводит его из задумчивости:

- Здесь ничего нельзя было сделать, шериф. Когда

мы нашли его, он был уже мертв.

Посреди будуара, засунув большие пальцы рук за подтяжки, стоит 60-летний Джерри Гислер, самый дорогой и продувной адвокат по уголовным делам между Сан-Франциско и Нью-Йорком.

Клинтон Андерсон тяжело поворачивается к нему и спрашивает:

- Что значит «когда мы нашли его», мистер Гислер? Вы были здесь, когда это случилось?

- Миссис Тэрнер сразу вызвала меня, и через десять минут я был уже на месте.

- Было бы лучше, если бы миссис Тэрнер сначала вызвала меня, - недовольно ворчит шериф.

Адвокат пропускает эту реплику мимо ушей.

- Минуточку, сэр. Я только быстренько отпущу представителей прессы, и мы сможем продолжить наш разговор.

Он бесцеремонно поворачивается к шерифу спиной, но тут же возвращается назад, едва Андерсон делает шаг в направлении спальни и говорит:

- А я пока допрошу миссис Тэрнер.

- Миссис Тэрнер поручила мне дать за нее все необходимые объяснения, - резко замечает Гислер и уже любезно добавляет: - Сейчас я буду к вашим услугам.

Клинтон Андерсон саркастически усмехается:

- Тогда разрешите мне, по крайней мере, известить комиссию по расследованию убийств. Думаю, для нас здесь все-таки найдется работа.

На это Гислеру нечего возразить, и он опять поворачивается к репортерам:

- Итак, джентльмены, вы уже видели, что здесь произошло. На мой взгляд, это была необходимая обо рона и убийство, таким образом, явилось вынужденным. Чтобы защитить свою мать, а также опасаясь и за себя, Черил ударила Стомпанато ножом. Полагаю, самый суровый судья в Америке согласится, что лучше было убить этого человека, нежели самой стать его жертвой. Благодарю вас за внимание, джентльмены.

Когда репортеры наконец удаляются, шериф с иронией спрашивает:

- С каких это пор вы произносите защитительные речи еще до начала расследования, мистер Гислер?

Гислер весело улыбается:

- Мы с вами еще даже не поздоровались, Андерсон. Ну, как поживаете? Вы не сердитесь, что я вас так поздно вызвал? Я сам сожалею, что так получилось.

- Для чего вы вообще меня вызвали? - язвительно спрашивает шериф. - Похоже, вы уже произвели расследование сами.

Его злит высокомерие адвоката, который обращается с ним, точно со своим подчиненным. Вдобавок ему ясно, что Гислер вызвал его лишь после того, как проинструктировал всех заинтересованных лиц и дал информацию в прессу. Что здесь теперь еще расследовать? Гислер давно уже спутал все карты и так распределил козыри, что полиция заведомо обречена на проигрыш.

- Я только выяснил, что и как здесь произошло, мистер Андерсон, то есть сделал то же самое, что сделали бы вы.

- Разумеется, мистер Гислер. Но, может быть, вы позволите все же и мне узнать, что именно здесь произошло.

- Сию минуту, сэр. - Гислер подходит к дверям спальни и знаком подзывает Черил.

- Расскажи шерифу, что произошло, Черил.

Лишенным интонаций голосом, не поднимая головы, рано повзрослевшая девушка рассказывает историю гибели гангстера Стомпанато, сочиненную адвокатом Гислером и антрепренером Тленном Розом, - историю, которая уже через несколько часов облетела весь мир, заполнила все газеты, была затем клятвенно подтверждена перед судом, но которой и поныне никто не верит:

- Я смотрела в своей комнате телевизор. Джонни Стомпанато, с которым мама была дружна несколько месяцев, вернулся домой около девяти часов и, поздоровавшись со мной, прошел к маме. Они собирались куда-то в гости. Мама, должно быть, еще переодевалась. Было, верно, около половины десятого, когда я услышала громкие голоса. Они опять начали ссориться, как все последние дни. Детективный фильм, который я смотрела, был не очень интересным, и я подошла к двери послушать, что происходит в маминой комнате. Внезапно я услышала, как Джонни, точно безумный, закричал:

«Если ты попробуешь вышвырнуть меня за дверь, я с тобой посчитаюсь! Я изувечу бритвой твое лицо - весь твой капитал».

Тут адвокат прерывает рассказ:

- Он сказал это слово в слово, Черил? «Я изувечу бритвой твое лицо - весь твой капитал»?

- Да, сэр, именно так, - послушно кивает девочка.

Шериф переводит взгляд с одного на другую:

- В этих повторениях нет нужды, Гислер. Я все равно не могу проверить сказанного. Для вас важно, чтобы она вот так же уверенно, без запинки, повторила все это в суде.

Адвокат подавляет раздражение:

- Рассказывай дальше, Черил.

- Да, так вот. Услышав это, я испугалась за маму. Я бросилась в кухню и схватила нож, лежавший на холодильнике.

- Зачем? - теперь уже ее перебивает шериф. - Зачем вам понадобился нож? Вам достаточно было просто войти к матери в комнату. Ведь при вас Стомпанато ничего ей не сделал бы, разве не так?

Гислер не дает ей ответить.

- Не перебивайте ее, сэр. Она еще слишком взволнованна, чтобы выдержать перекрестный допрос.

Шериф не без ехидства говорит:

- Ну ладно, отвечайте свой урок до конца.

Черил бросает на адвоката неуверенный взгляд.

- Рассказывай дальше! - успокоительно кивает тот.

- Когда я вошла в будуар (дверь в спальню была закрыта), мама как раз закричала: «Оставь меня. Уходи!» Я рванула дверь и увидела, что Джонни обеими

руками схватил маму за горло и душит ее. Больше я уже ни о чем не думала. Я просто ударила его ножом.

Шериф выжидательно смотрит на девочку, словно рассчитывает, что она еще что-то добавит к своим объяснениям. Но она молчит. Тогда он кидает взгляд на убитого и указывает на рану.

- Вы ударили его в живот? Как вы могли это сделать, если он в это время душил вашу мать за горло? Он что, взвалил ее при этом себе на спину?

Гислер мгновенно вмешивается:

- Она еще не в состоянии припомнить все детали. Однако миссис Тэрнер может вам все объяснить. Вбежав в комнату, Черил испуганно закричала: «Мамочка! Мамочка!» Стомпанато, стоявший спиной к дверям, выпустил Лану, обернулся и, увидев Черил с ножом, кинулся к ней. Вот тут все и случилось!

- Вот оно как! - ядовито замечает Андерсон. - Выходит, Стомпанато сам бросился на нож и фактически сделал себе харакири. Так я вас понял?

Не моргнув глазом, Гислер говорит:

- Я тоже думаю, что судья установит факт неосторожного обращения с оружием. Как бы то ни было, убийство совершено в целях самообороны. Одно это дает основание для прекращения уголовного преследования.

Слова «одно это» сразу заставляют Клинтона Андерсона насторожиться.

- Какие же еще могли бы быть основания для прекращения уголовного преследования, мистер Гислер? - подозрительно спрашивает он.

Разглядывая свои ноги, Гислер отвечает:

- Вы забываете, что Черил только 14 лет и, какое бы правонарушение она ни совершила, по калифорнийским законам она не может быть привлечена к судебной ответственности!

Шериф озадаченно смотрит на дочь кинозвезды. Ему она показалась совсем взрослой.