Ненавижу блондинов (СИ) - Титова Светлана - Страница 22

Мама точно не сказала, иначе не сносить мне сейчас головы.

— Я еще на работе и… задержусь до обеда. Хочу маме позвонить и предупредить, а телефон ее стерла по ошибке. Ты не скинешь мне ее номер, — выдохнула целое предложение почти в одно слово.

Вытерла ладонью выступивший от волнения пот на лбу. Поймала удивленный взгляд сидящего рядом Игната. Много он понимает. Самое тяжелое, как оказалось, это врать бабушке. Я не врала ей ни в чем и никогда. Это в первый раз.

— Хорошо. Подожди, сейчас… Ох, это он… нарушитель порядка. Я сейчас сделаю фото в доказательство, потом получишь свой номер, — бабушка тут же отключилась.

Пару секунд я созерцала экран с красоткой, понимая, что бабуля объявится не так скоро, как хотелось бы. Мелькнула мысль, что ей стоило все рассказать, и тут же пропала.

Нет, бабушке я ничего говорить не буду.

— Маш, — напомнил о себе Игнат. — Если ты закончила, может, покушаем. Стынет все. И, если хочешь, можешь рассказать, от кого ты пряталась в лесу.

— Пряталась? — попыталась сыграть удивление. — Я же эта… грибница и потеряшка.

Он легко поднялся и помог встать мне. Мы вышли из логова маньяка и тут же

очутились в комнате гораздо больше, с теми же чучелами хищников, но без кровати- траходрома и раздражающего алого цвета повсюду. Гостиная с коллекцией оружия на одной стене и трофеями на другой. Настоящий камин, декорированный диким камнем, глубокие кресла, диваны с подушками напротив камина, шкура медведя на полу, низкий столик, уставленный бутылками с алкоголем. Люстра и та собрана из оленьих рогов.

Я поежилась, чувствуя себя неуютно в доме, где так любят убивать животных ради забавы. Не просто животных — исключительно хищников. Хозяин бросал вызов только равным.

— Грибница она, угу… Ну, это ты Захару заливай. Я-то знаю, какие люди в лес ходят, — Игнат вновь оглянул мой плачевный внешний вид.

— Я тоже думала, что знаю, — вспомнила бандита, отпустившего меня.

Обхватив себя за плечи, прикрыла грудь и отвернулась. Попросить у хозяина рубашку постеснялась. Мало ли что подумают обо мне домочадцы, когда увидят в его рубашке. Рубашка хозяина на девице — это же доказательство, что ночка была бурной. Мог бы и сам что-нибудь подходящее из женского предложить, но Игнат с предложением не торопился.

И мое смущение истолковал по-своему:

— Отец, дядя, теперь и Захар — любители охоты. Тут этого добра, — он ткнул в чучела на стене, — в каждой комнате валом. Только на кухне и у меня ничего такого.

— Ты не любитель охоты. Ты рыбак? — я почувствовала слабый запах яичницы с беконом и кофе. Желудок тут же заурчал, напомнив о себе. — Вы же вроде как на рыбалке были?

— Хочешь узнать, что я люблю? Любопытная, — Он не спрашиваясь, подхватил меня на руки и понес в кухню. — Есть люблю по утрам за одним столом с красивыми девушками… Руки вымой и присаживайся.

Он не сразу опустил меня на пол, задержав на руках чуть дольше. Игнат продолжал улыбаться мне, а я разглядывать его потрясающие глаза.

— Какой романтИк, — насмешливо фыркнул женский немного картавый голос за спиной. — В логово волка забрела очередная Красная Шапочка. Какая миленькая и какая маленькая…

Зыбкое белое марево небытия рассеивалось. Я чувствовал обжигающий свет, режущий глаза даже через сомкнутые веки. Руки едва шевелились, но хоть слушались. Слабость такая, точно выкачали все силы из тела вместе с костями скелета. Ненавижу такое состояние. Ноздри раздражает запах. Запах, который не спутать ни с одним другим. Так пахнут только больничные палаты. Я снова в больнице… Так не вовремя!

— Макс, сынок, ты как?

Первое, что увидел, открыв глаза, испуганное и бледное лицо отца.

— Нормально, — выдавил из себя. — Слабость только. Где я? Что с Машей? — тут же вспомнил о потерявшейся девушке.

— Только не волнуйся так, — отец сжал обжигающе горячими пальцами мою ладонь. — У тебя был приступ. Сердце остановилось. Сейчас в норме. Не пугай меня так больше, — впервые попросил отец. Я удивленно вскинул брови, вгляделся, замечая серебро седины на висках. — Машу мы ищем. Серега это взял на себя, пока я тут с тобой. Как только что-то будет известно, он сообщит. Ты только не нервничай. Этим ей точно не поможешь…

Отец еще что-то говорил, пытался меня успокоить. Мне же виделась Маша, эти сутки или больше бродящая по лесу без еды и воды. Возможно, избитая или изнасилованная, одна где-то в темноте. Я гнал эти мысли, понимая, что отец прав. Бичуя себя, я ей точно не помогу. Остается лежать и позорно ждать новостей… Любых… И надеяться на лучшее.

— Сколько я был без сознания? Долго?

— Сейчас уже утро.

Я откинулся на подушку и застонал, осознавая и проклиная свою беспомощность и невозможность помочь любимой девушке.

(от лица Ани)

От неприятного ответа меня спас звонок на его телефон. Виктор раздраженно «дакнул», точно его оторвали от страх какого важного разговора. Но он быстро взял себя в руки и сменил тон. Негромко что-то объяснял оппоненту, касательно контрактов на поставки. Под его голос я задремала.

Мне снилась живая и здоровая Маша в вечернем жемчужно-сером платье в пол со взрослой прической на розовых кудряшках, такая, какой я запомнила ее на вручении школьного аттестата. Я любовалась дочкой, кружившейся в танце с… Максимом Шалым, одетым в темно-синий классический костюм. Мысленно отметила для себя, насколько красивой получилась пара. Вокруг Маши кружились другие пары, заслоняя ее от меня. Когда очередная пара, что закрыла мне вид, отошла, серое шелковое с кружевным верхом платье на Маше превратилось в белоснежное свадебное с пышной юбкой, а розовые локоны прикрыла фата. Но не только это удивило меня. Кавалером, вернее теперь уже женихом, оказался незнакомый рослый парень. Красивый молодой мужчина, и Маша смотрелась с ним рядом хрупким цветком. Но если Шалый и Маша вызывали умиление и восторг, то эта парочка — безотчетную тревогу. Я всматривалась в него в безмятежно счастливое лицо дочери, пока новая парочка не заслонила обзор. Я так и застыла, разглядев в этой паре себя и Виктора. Вначале молодые. Я в выбранном мной еще двадцать лет тому назад свадебном платье, а он в костюме с бутоньеркой. На глазах наша парочка менялась, старея. И уже я, настоящая, вальсировала в современном свадебном платье. И вел меня нынешний Виктор. Такого нежного взгляда, устремленного только на меня, я у него никогда не видела.

— Подлец! — гаркнуло над ухом голосом мамы, я вздрогнула от страха и очнулась.

Глаза выхватили золотистого цвета сруб и массивную деревянную дверь с коваными дверными петлями. Пошлись по навощенным темного дуба половицам, окнам, прикрытым жалюзи, и остановились на глубоких креслах, кожаном диване, куда меня перенес… Виктор(!) Именно его кожаная куртка прикрывала мои плечи. От нее шел терпкий запах его туалетной воды. Самого мужчины нигде не было. Я спала в одиночестве.

Так вот почему он приснился! Никакой это не вещий сон на новом месте, когда снится жених невесте. Просто надышалась запахом его туалетной воды.

Вопреки логике я закуталась в куртку сильнее, уткнувшись носом. Глаза обежали небольшую пустую комнату, украшением которой, не считая длинного дивана, была широкая плазма на стене и стеклянный столик с наполненной фруктами вазой. Глядя на румяные бочка яблок, захотелось пить.

— Проснулись, — в дверях, открывавшихся вопреки ожиданиям, бесшумно, появился Виктор.

Он небритый, с синевой под глазами от недосыпа, но бодрый и одуряюще пахнущий той самой водой. И я, красавица, с помятым лицом и нечесаными лохмами, закрывающими глаза и щеки. Из нас получится отличная парочка несвежих зомби.

— Маша как? — первое, что слетело с губ, когда его увидела. Попыталась кое-как поправить рассыпающиеся волосы, лезущие в глаза. Не получив ответа, предложила: - Виктор, можно на «ты». Так обоим проще, — решила сократить между нами дистанцию. Глупо «выкать», когда знаем друг друга давно. — Где это мы? Долго я спала? Заснула, даже не заметила когда. О Маше что-нибудь известно?