Облик Огня (СИ) - Липарк Михаил - Страница 20

— Я повторю еще раз, медведь. Какого черта тут произошло? Кажется, я настойчиво просила не привлекать к себе лишнего внимания.

— Хороший меч… — заметил странник, не обращая внимания на поучения волшебницы. Он поднялся на ноги и повернул кисть руки с целью оглядеть лезвие.

— Он спас меня и мою дочурку, — из-за прилавка послышался испуганный и еще дрожащий голос, а над глиняными кружками, расставленными на прилавке, замельтешила лысина — чес слово, мы бы уже оба были мертвы, если бы не добрый господин…

Корчмарь вышел навстречу гостям, пережевывая не существовавшую у него во рту еду. Чародейка не отводила сурового взгляда со странника, а губы ее скривились от ярости.

— Ты же знаешь, что мы не должны привлекать к себе внимания! — твердила она, словно они разговаривали на разных языках, и ей никак не удавалось донести до собеседника суть.

— Могу поклясться, что это диэйлейрийская сталь, в народе более известная под названием «жгучая», — бормотал медведь, оглядывая клинок убитого разбойника. С меча все еще ниспадала кровь. — Я примерно так и представлял себе эти клинки. Гляди на острие, Ноэ. Говорят, в Древней Диэйлейрии был только один кузнец, способный выковать чудо подобное этому. Только избранные находили месторождения неймерита и потом ремесленники ковали из него мечи подобные тому, что сейчас перед тобой. И исключительно на Седьмом Огне, потому что никакой другой огонь до сих пор не научился плавить неймерит. — Странник сделал паузу, чтобы сглотнуть от возбуждения образовавшуюся во рту слюну. — Я держу в руках историю целого народа, Ноэ. Эта компания, должно быть, нашла диэйлейрийскую гробницу. Это очевидно, потому что за клинком никто не ухаживал, Боги знают сколько времени.

Восторженная речь дастгардца, наконец, сошла на нет, и это позволило еще хоть кому-то в помещении сотрясти воздух. Корчмарь все это время неспокойно стоял, переминаясь с ноги на ногу, а чародейка на минуту превратилась в камень.

— Я поняла, — наконец оттаяла она и продолжила уже куда более спокойным тоном, — ты раздобыл себе новую игрушку и кучу незапланированных неприятностей. А теперь нам нужно уходить.

— Разве неприятности бывают запланированными? — фыркнул странник, огорчившись, что никто из присутствующих не разделяет с ним радости новой находке.

— Честное слово, мы никому о вас не расскажем. — С лестницы, ведущей со второго этажа, послышался приятный женский голос, а через какие-то несколько секунд по ней спустилась девушка, которую и преследовали бандиты.

Сарвилл убрал меч в ножны за спиной.

— Спасибо вам обоим за приглашение, — он отряхнул свой плащ и накинул его на плечи, — но нам, действительно, пора.

— Пожалуйста, останьтесь, — корчмарь не сдавался и смотрел на Ноэми благодарными поросячьими глазами, — я предоставлю вам комнату и угощу лучшим обедом в этой стороне света.

Волшебница дождалась, пока спутник откроет ей дверь наружу и, внимательно обступив лужу крови, подошла к порогу.

— Спасибо, но у нас уже есть место для ночлега, лучше займитесь телами. Мы и так доставили вам достаточно хлопот.

На этой ноте странник пожал плечами и вышел вслед за волшебницей.

***

Все дубовые столы в корчме были заняты. Лесорубы, пасечники, конюхи и путешественники обсуждали подходивший к концу день. Не все знали друг друга по имени, но каждый мог отличить местного от чужака — по акценту, поведению, даже потому насколько много тот или иной человек выпивает касандрийского за первый присест.

В воздухе висел едкий запах солонины, пива и пота. Путешествующий бард со своей подругой играли довольно ритмичную музыку на двух лютнях. Одни посетители занимали себя партией в кости, другие наблюдали за ловкими пальцами музыкантов и вслушивались в смысл песен, третьи — просто трепались о чем-то.

За столом, где несколько часов назад медведь заказывал добавку из курятины, сидели три гнома. Настоящие гномы — а не «жалкое подобие в виде безбородых карликов» — так выражались истинные горные жители. В южной стороне севера Неймерии гномы были редкими гостями, поэтому сразу бросались в глаза местным своими длинными до пола бородами, как пятна красного соуса на белой тунике.

Странник и чародейка расположились за соседним столом и вели мирную беседу.

— Не могу поверить, что я согласилась, — проворчала волшебница и пропустила между пальцев локон своих черных волос.

— Брось. За последнее время мы могли умереть дважды, — отозвался Сарвилл, не замечая на своей рыжеватой щетине пену, оставшуюся после двух залпов холодного пива, — мы можем позволить себе немного расслабиться. К тому же мы все равно хотели выезжать только утром. Вот чем бы ты занималась сейчас? Рассматривала очередную свою дурацкую книгу?

Один из бардов звонкими хлопками привлек к себе внимание всех гостей и не позволил мирной беседе превратиться в спор.

— Уважаемые посетители сего благороднейшего заведения! Прошу минуту вашего драгоценнейшего внимания. Сейчас я Амилла из Пэры, — девушка дождалась аплодисментов, — и мой хороший друг менестрель Зявик исполним для вас нашу новую совместную композицию под названием «Сумеречная любовь»! Эта история о прекрасной любви двух иркарайцев, полной надежд и разочарований. Любезные дамы и милостивые господа, мы начинаем, с вашего позволения!

Посетители корчмы зааплодировали, Сарвилл тоже хлопал, Ноэми все еще чувствуя себя не в своей тарелке, проигнорировала призыв, и ее руки остались непоколебимо сложены по-кошачьи перед собой.

Менестрель Зявик, который стоял чуть позади разглагольствующей молодой певицы и одетый в несуразную широкополую шляпу с высоким пером, несколько раз ударил по струнам, потом покрутил колки у лютни и, перебирая струны, заиграл медленную романтичную мелодию.

Низкорослый бард доиграл мелодию, и оба менестреля синхронно поклонились, дождавшись реакции посетителей корчмы, выпрямились и представили гостям следующую песню под названием «Печаль единорога».

— Солнце только-только спряталось за горизонт, а эти музыкантишки уже начали завывать свои сопливые песни. Сыграйте чего повеселей, приблуды! — окрикнул поющих бардов коренастый гном, сидевший за соседним от путников столом.

— Успокойся, Вакин! Лучше вмажь еще кружку местного пойла! Это пиво, скажу тебе, та еще сивуха! — сильно похлопал по плечу Вакина его друг с необычно короткой для настоящих гномов бородой.

Вакин отозвался сильным ударом кулака в сторону советчика, но промазал и свалился с табурета. Гномы загрохотали, словно стадо испуганных кабанов.

К столу подошел корчмарь, явно довольный сегодня спросом на свое заведение.

— Рад вас видеть! Смотрю, моя жена уже угостила вас пивом, — обратился он к званым гостям.

— Да, как вы и говорили, оно, действительно, великолепно, — ответил медведь, поставив глиняную кружку сильным ударом о стол, словно не рассчитав расстояние между сосудом и дубовой поверхностью. — Честно говоря, я был удивлен, увидев, что вы так быстро сумели навести здесь порядок.