Дегустатор ядов (СИ) - Маркова Анастасия - Страница 40

Дамиан казался воплощением мужественности. Я любила этого мага, чувствовала себя рядом с ним особенной и хотела, чтобы он осознал, каким восхитительным и невероятным, по моему мнению, были его душа и тело.

Платье легким облаком спланировало к нашим ногам. Едва бретельки ночной сорочки упали с плеч, с моих губ сорвался восторженный стон. Майе подхватил меня на руки и унес в спальню, где опустил на бежевое покрывало. Оно приятно холодило разгоряченную кожу, но глава не позволил мне замерзнуть. Резкими движениями он стащил с себя брюки, отбросил их пинком в сторону, сорвал с меня нижнее белье и устроился рядом, чтобы покрыть каждый дюйм моего тела поцелуями и чередой легких, едва ощутимых укусов.

Я извивалась под ним, сжимала пальцами мягкую ткань покрывала, чувствовала на своих бедрах его широкие ладони, легкую щекотку от серебристых волос, когда он исследовал губами мой живот. Это казалось нереальным и в то же время походило на пытку. Мне хотелось большего…

— Дамиан… — произнесла я срывающимся голосом.

Он не стал больше мучить нас, порывисто соединил тела и задвигался в знакомом ритме любви. Я наслаждалась каждым мгновением, каждым движением любимого мужчины и молила богов, чтобы это никогда не заканчивалось. Но внизу живота стремительно распускался цветок, выпуская лепесток за лепестком. Моя душа, сердце и разум возносились к небу с невероятной скоростью. В какой-то миг пальцы коснулись ярких звезд, и они обрушились на меня звездопадом. Я понимала, что зову Дамиана, раз за разом выкрикиваю его имя, царапаю ногтями спину и плечи, но не в силах была контролировать себя. Потому что любила его, как могла, как умела…

Майе не выпроводил меня из покоев по достижении точки наслаждения и даже не отстранился. Он откинулся на спину, перехватил мое запястье и притянул к себе, призывая меня устроиться у него под боком. Я положила голову на его сильное плечо и принялась водить указательным пальцем по мужской груди. Тратить время на сон было жалко.

Желая заполнить тишину, спросила еле слышно:

— Как думаете, генерал Майе, кто пытался вас отравить?

— Давай заведем правило: когда мы в постели, никаких «генерал Майе». Обращайся исключительно по имени. Оно так соблазнительно звучит в твоем исполнении. Особенно, на пике страсти… — его горячий шепот шевелил волосы на моей макушке. Немного погодя, Дамиан выдохнул и медленно произнес: — Честно говоря, без понятия. Уже голову сломал.

Я приподнялась на локте, чтобы получше видеть его глаза, и предположила:

— Может, архимаг Арнтор или архимаг Нолис. У них есть и знания, и возможности.

— Ты их видела? — усмехнулся хозяин спальни. — Один постоянно ест, другой пребывает в меланхолии. Им жить-то лень, не то что варить по ночам зелья или строить кому-то козни.

— Принцесса Ламия? — спросила я с крайней степенью осторожности.

Дамиан забавно фыркнул и поморщился:

— Ужасно избалованная девчонка. Ничего не умеет и ничему не пытается научиться, вечно изображает из себя мученицу. Не представляешь, каких трудов нам стоило уговорить ее сесть в карету, чтобы привезти на свадебную церемонию. Ее мать вообще думал, хватит удар, — Майе заметно разнервничался и поспешил сменить тему разговора: — Хватит о них! Расскажи лучше про инициацию. Что ей предшествовало? Что было после. Я не пытаюсь выудить имена, можешь их опустить. Чисто профессиональный интерес.

Я издала протяжный выдох, снова улеглась любимому магу под бок и погрузилась в воспоминания:

— Перед смертью отец бросил мне в лицо много малоприятных фактов: что я им неродная, что лихоманка — кара богов, ниспосланная ему и маме за годы заботы. Наконец все встало на места. Я чувствовала, что они держались со мной холодно, и не могла понять, чем заслужила их… нелюбовь. Ведь чем больше я тянулась к родителям, тем больше они меня сторонились. На следующее утро отца не стало. Несмотря на яд, который он выпрыснул перед уходом, я не перестала его любить и ощутила себя совершенно одинокой в этом огромном мире, — я сглотнула вязкую слюну и продолжила: — Похороны почти не отложились в памяти. Не помню даже толком, как очутилась в том трактире. Очевидно, он показался мне наиболее приемлемым местом, чтобы отдохнуть после суток тряски в почтовой карете, заглушить боль и чувство вины, а еще… своей никчемности, — глаза переполнились слезами и потекли тоненькими ручейками по лицу.

Майе рывком повернулся и стер подушечкой большого пальца мокрые дорожки.

— Рина… — в его голосе было столько сочувствия и нежности, что губы сами собой растянулись на миг в улыбке.

— После второй кружки эля мне захотелось ощутить себя любимой, особенной. На глаза попался мужчина, которого посчитала отличной целью. Он выглядел печальным, не менее убитым горем, чем я. Рассудив, что этой ночью нам нужно одно и то же, подошла к нему, якобы невзначай зацепила плечом, извинилась, украдкой положила перед ним ключи от комнаты, поднялась наверх и принялась ждать. Банально?

— Более чем, — беззлобно хмыкнул хозяин спальни. — И он пришел?

— К моему ужасу.

— К ужасу?! — изумленно воскликнул Дамиан, и его глаза заметно округлились. — Разве ты не этого хотела?

— Хотела, но к тому времени почти отрезвела и очень испугалась. Собиралась сказать, что он ошибся дверью или все неправильно истолковал. До сих пор не понимаю, почему не выставила его.

— Хм… — задумчиво протянул Майе и подтолкнул меня продолжить: — Что было дальше?

— Следующим вечером я прибыла в академию. Смерть отца совпала с каникулами, поэтому подруги в комнате не оказалось. Я посмотрела на отраженье в зеркале и с трудом узнала себя. Глаза стали еще более синими, волосы сильно потемнели, приобрели легкую волну, сами начали подниматься у корней, а тело… оно изменилось. Бедра и грудь заметно округлились, ноги постройнели. Казалось, я даже прибавила в росте. Вот так всего за сутки я превратилась… — горло перехватил спазм, вынуждая меня замолчать.

— В роковую соблазнительницу, — закончил Дамиан фразу, щадя мои чувства.

— Красиво звучит, но превратилась я в сирену, для которой внешность — основное средство заманивания жертвы в ловушку.

— А сила? — напомнил хозяин спальни.

— Я не сразу поняла, что она увеличилась в несколько раз. Долгое время мне было не до нее, ведь перед этим пережила настоящий ад, — с моих губ сорвался горестный стон. — После инициации в голове поселился голос. Он постоянно нашептывал, что нужно все повторить, что новая ночь будет гораздо лучше предыдущей. Я поддалась на уговоры. Надела платье с глубоким вырезом, зашла в первый попавшийся трактир, заказала кружку эля и стала ждать… Впрочем, недолго. Я успела сделать три глотка, как ко мне подсел мужчина. Довольно симпатичный, только ростом не вышел, — я невесело хмыкнула и замолчала.

С каждым мгновением воспоминания давались все сложнее, дыхание и пульс сильно участились, на лбу проступили бисеринки пота.

— Мы обменялись парой фраз и вышли на улицу. Уже за первым поворотом он прижал меня к стене и принялся лапать. Стоило соприкоснуться нашим губам, как со мной начало происходить что-то странное. Кровь внутри забурлила, в ушах зашумело, пальцы задрожали… Неведомая сила заставила меня открыть рот, и тогда из его приоткрытых губ потекли почти прозрачные бордовые ленты. Я не сразу поняла, что это были жизненные силы. Впрочем, первые секунды и не задумывалась, ведь мне стало невероятно хорошо. Казалось, за спиной выросли крылья. Все проблемы решились в один миг. К тому же стихли голоса, исчезло ощущение пустоты в груди.

— Что было дальше? — спросил Дамиан напряженным голосом, когда молчание сильно затянулось.

— В какой-то момент мужчина упал. Я собиралась закончить начатое, но замерла, увидев его бледное лицо, — я гулко сглотнула и просипела: — А сердце… сердце билось так медленно, словно вот-вот должно было остановиться. Я испугалась. До дрожи в теле испугалась, едва поняла, что натворила, а он лежал и широко улыбался, уставившись в небо затуманенным взглядом. Будто ничего более прекрасного с ним прежде не случалось, — мой голос превратился в противный писк. Пришлось несколько раз прочистить горло, прежде чем продолжить: — Я хотела сбежать. Не позволила совесть. Вернулась в трактир и позвала на помощь. Дружки затащили его к ближайшему лекарю. Услышав, что его жизни ничего не угрожает, расплатилась с целителем и дала деру.