Двойняшки для Медведя (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна - Страница 15

Не я и всё тут. И глупое сердце сбивалось с ритма вовсе не от того, как мягко смотрел на меня этот мужчина.

— Увы, в этот раз это был не ты, — снова качнув головой, я вздохнула, закусив губу до боли. — Просто именно ты оказался единственным, кого я знаю в этом городе. Единственным, кому я могла доверить детей. Но я… Я не думала, что именно их благополучием ты будешь меня шантажировать. Точно нет.

— Ты преувеличиваешь, — хмуро возразил Потапов, выпрямившись и выпустив, наконец-то, мою руку из своей хватки. — Я всего лишь…

— Привёл самые точные и самые действенные аргументы, — я криво усмехнулась, сжав пальцами одеяло так, что побелели костяшки. — Да, я помню, как виртуозно ты умеешь вести переговоры, Максим. А ещё знаю, что это был далеко не единственный способ избавиться от внимания опеки. Да, самый действенный… Но не единственный, верно?

С минуту Потапов молчал, опустив голову и пристально разглядывая собственные ладони. Расстегнул ремешок наручных часов и повертел их в пальцах, явно пытаясь взять себя в руки. А после нехотя признал, вновь застегнув браслет на запястье:

— Верно. Я мог бы сказать, что сожалею о том, что всё получилось вот так, но… Не хочу тебе врать, Ир. Я ни капли об этом не жалею, — едва заметно пожав плечами, Потапов вздохнул и снова поймал мои пальцы, крепко сжимая их в своей ладони. — А ещё я могу пообещать, что ты тоже не будешь об этом жалеть. Просто… Просто доверься мне, хорошо?

«Просто доверься мне…»

Я медленно вздохнула и так же медленно выдохнула, катая эти слова на языке. Они отдавались ноющей болью где-то в душе, оставляли после себя приторно-сладкое послевкусие и… Давали надежду. Глупую, ложную, совершенно бессмысленную, но…

«Просто доверься мне…»

Закрыв глаза на мгновение, я шумно втянула воздух носом, чувствуя, как по щекам стекают не прошеные слёзы. Как же у него всё просто, просто и легко! Просто вернулся в мою жизнь, просто стал её неотъемлемой частью, просто попросил меня о доверии. И не важно, что было в прошлом, не важно, что между нами бездна недопонимания, не важно!

Я просто должна поверить. Просто должна.

— Не жди от меня таких обещаний, Потапов, — мой голос ощутимо хрипел. И я гулко сглотнула, непроизвольно облизнув пересохшие от волнения губы. — Всё, что нас связывает — это дети. Да, у нас есть общее прошлое, да у нас теперь общее настоящее, но… Не надейся, что тебе будет со мной легко, Макс. В этот раз я не буду удобной, в этот раз…

Я замолчала, пытаясь подобрать правильную формулировку. И только сейчас обратила внимание, что он улыбался. Сидел, слушал меня и улыбался, продолжая прикасаться губами к моей ладони. И я могла официально назвать себя дурой, потому что у меня не хватало силы воли и здравомыслия, чтобы разорвать этот контакт.

Не хватало и всё тут.

— В этот раз между нами нет ничего личного, Макс, — наконец, проговорила я, вздрогнув от ощущения тёплых губ на слишком чувствительной коже. — Нет, и не будет. Наш… Брак — всего лишь способ защитить детей, не более того. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Более чем, — Потапов едва заметно поморщился, потерев заросший щетиной подбородок. И замолчал, явно о чём-то задумавшись.

Наклонившись вперёд, опираясь локтями на колени, он сцепил пальцы в замок и уставился в никуда. Между его бровей пролегла глубокая, хмурая складка, а чувственно очерченные губы сжались в тонкую линию, выдавая стремительно испортившееся настроение мужчины. Я даже невольно вжала голову в плечи, ожидая закономерного шквала возражений и взаимных упрёков, но…

Потапов лишь сдержано кивнул, неторопливо поднявшись с кушетки. Засунув руки в карманы брюк, он смерил меня нечитаемым взглядом. Его губы растянула многообещающая улыбка и до того, как я успела хоть как-то среагировать, он навис надо мной, опаляя горячим дыханием мои приоткрытые губы.

— Ты права, в этот раз всё будет по-другому… — тихо шепнул Макс, глядя прямо на меня, не отводя взгляда и почти не моргая. И я заворожено следила за тем, как вспыхивают яркие искры в тёмной, пугающей глубине его глаз. — Готовься, Потапова… Тебе тоже придётся знакомиться заново, со мной. И да…

Тут он хмыкнул, легко коснувшись губами моих губ, поймав испуганный вздох:

— Сейчас я ухожу, но буду очень, просто очень по тебе скучать. Вместе с мелкими. Отдыхай, Ириш.

На этой ноте, он просто взял, развернулся и ушёл, оставив последнее слово за собой. Оставив меня одну — ошарашенную, оглушённую, не знающую, чего от него ещё ждать. В голове поселилась звенящая тишина, а в душе царил полный и беспросветный хаос из противоречивых эмоций и чувств.

И что с этим делать, я не представляла. Я вообще не понимала, что будет дальше и как, и знала только одно. В этот раз никакой любви, исключительно деловое соглашение, только и всего.

— Ничего личного, Потапов, — тихо повторяю себе под нос, закрыв глаза и позволив себе расслабиться. — Ни-че-го…

Тонкий перезвон сомнений, где-то на краю сознания, я благополучно проигнорировала, отмахнувшись от них.

Максим Потапов

Стоя на крыльце хирургического корпуса, я честно пытался понять, как же я дошёл, до жизни-то такой, а? Каким таким макаром из закоренелого холостяка я вдруг эволюционировал до отца, а потом и до мужа? И когда, мать вашу, в моей грёбанной, вполне себе распланированной судьбе случился этот хренов поворот в не туда? А самое главное…

Почему я не испытывал ни капли сожаления по этому поводу? Ни на грамм.

— Значит так, да? — я сощурился, засунув руки в карманы брюк и сжав пальцы в кулак. Хмыкнул, качнув головой и качнувшись с пяток на носки и обратно. — Значит, ничего личного, так, Потапова? Ну-ну… Это мы ещё посмотрим!

Где-то за грудиной уверенно и сильно билось сердце, разгоняя по телу адреналин, а в душе разгоралось такой знакомый мне пожар из дикого нетерпения, предвкушения и сумасшедшего азарта. Того самого азарта, с которым я прогибал под себя поставщиков и партнёров. Того самого, что давал мне силы упрямо переть напролом даже там, где другие сдавались на полпути. И если Ирина думала, что я отступлюсь, оставлю брошенный мне вызов без ответа…

Что ж, она явно меня недооценила. Потому что в этом противостоянии у неё не было ни единого шанса на победу, с самого начала. В этот раз я не оступлюсь. Ни за что.

— Чёрт, надо было купить лимоны, — досадливо протянул Ильин, смерив меня завистливым взглядом.

— На кой? — спросил я без особого интереса, сбегая с крыльца и шагая в сторону парковки для посетителей.

— Чтобы стереть с твоего лица это довольное выражение, — весело фыркнул Гор, приземлившись на переднее пассажирское. И уже куда серьёзнее поинтересовался, не дождавшись реакции на своё «остроумие». — Что, всё так хреново?

— По шкале от одного до десяти? — уточнил я, заводя двигатель и плавно выруливая на оживлённый проспект. И криво усмехнулся, вливаясь в поток машин. — На все двадцать пунктов, мать их.

Наступившую тишину нарушало лишь тихо бубнившее радио, где крутили какую-то модную попсовую фигню. И я даже порадовался, что в кои-то веки в этой акуле юриспруденции проснулось чувство такта, позволил себе расслабиться, да. Но…

— Ладно, я должен это спросить, — всё-таки не выдержал Ильин и хлопнул по колену ладонью. — Где ты накосячил, когда и, самое главное, насколько сильно?

Ну да, где Гор, а где чувство такта?

Сжав пальцами оплётку руля так, что побелели костяшки, я досчитал сначала до десяти, потом до двадцати. Медленно вдохнул, так же медленно выдохнул и всё равно не выдержал, огрызнувшись:

— Тебе не кажется, что это не твоё дело?!

Моё недвусмысленное предупреждение, друг стоически проигнорировал. Только улыбнулся чему-то своему и тут же продолжил:

— Нет, я не спорю, это действительно не моё дело, но как твой друг… И твой адвокат, конечно же, я просто обязан быть…

— Просто заткнись. Нахрен, — процедил я сквозь зубы, испытывая непреодолимое желание познакомить лоб этого неуёмного с приборной панелью собственной машины. И, чуть подумав, всё-таки добавил. — Пожалуйста.