Чёрное лето (СИ) - Панарин Антон - Страница 41

Утром приехал в КБ, Захар при встрече тут же начал разоряться «Господин начальник, та как так та? У нас даже рассольчику для вас нет. Не вели казнить, хочешь в магазин за пивком метнусь?», обгоревшая морда скалилась розовым шрамом на пол лица.

— Двуликий анус, отвали.

— Э, сам ты анус, я Янус.

— Судя по качеству твоих шутеек ты Янус Арлозоров.

— А вот сейчас было обидно. Я, между прочим, рулил тут всем пока ты «болел».

— Захватил власть то есть?

— Ну так, немного узурпировал.

— И куда вырулил?

— Да к новым заказам и вырулил. Генерал сегодня заказ прислал на поставку генераторов и музыкальных центров или чего-то подобного к линии соприкосновения с Юго-западом, будут музыкой заглушать лозунги Креста.

— Разумно, но поздно, все кому нужно знать уже, знают и на площади выходят протестовать.

— Это да, после смены вояки по домам разбредаться начали, десять человек домой так и не дошли, сегодня нашли семь трупов и трое в реанимации. Кого палками забили, а кому и железа под ребра напихали.

— Началось быстрее чем я думал…

— С той стороны не устают напоминать, что всего 5 дней осталось до начала геноцида. Народ не то, что в панике, а в животном ужасе. После взрыва девятиэтажки всё планомерно катится прямиком в ад. А страшнее всего то, что у этой толпы теперь есть десять стволов.

— А генерал что-то делает помимо заказа музычки?

— Делает, ночью в юго-западный ввел войска, прошли три квартала, прежде чем Крестовцы опомнились. А потом завязли. Сложно передвигаться, когда в тебя из каждого окна лупят. Утром Крест по своему радио «Репрессий» пообещал повесить еще шестьсот человек. Да и при штурме наши мирняка кучу положили. Один служивый рассказал, кидает гранату на первый этаж от куда стрельба велась, взрыв! Влетает внутрь, а там три бабы мертвые лежат и один уголовник. Три мирных, за голову одного зэка, нормальный расклад, да? А если учесть, что за этого зэка повесят еще 10 мирных, то вообще мрачная картина.

Пашка прервал нашу беседу лихо подкатив на инвалидной коляске, настолько лихо, что даже продрифтил полметра.

— Здорова! Чё этот балабол опять на уши подсел?

— Чё эт я балабол? Я индивид с обостренным чувством социализации! Да чего я распинаюсь? Не понять вам моей тонкой душевной организации. А ты чего прикатил Спиди-гонщик, поздороваться или по делу?

— Скорее похвастаться. Макс, пойдем покажу чудо техники.

— Ооо понятно, щас он тебе кашалота покажет своего.

— Что за кашалот?

— А это Макс зверюга какую Пашик на ноги поставил, за месяц обещал во всем городе ни одного литра бензина не оставить с её помощью.

— Ты от завести уже ни единого миллилитра слюны в пасти своей грязной не оставил, иди клоунские ботинки чисть свои или нос красный. Чем вы там еще весельчаки занимаетесь?

Втроем гоготнули в голосину.

— Благодарствую ребята, тролля во мне вы накормили с утра, пойду поработаю что ли.

Захар сделал реверанс и помахал несуществующей шляпой, после чего ушел в диспетчерскую спать. Дармоед.

Паша провел меня к гаражу.

— Михалыч, открой ворота пожалуйста.

— Паш, минуту, сейчас открою. О, Максим, доброго здравьица. Как концерт прошел?

Ассоциация концерт=висельники никуда не ушла, но я попытался сдержать кислую мину.

— Прошел на ура, еслиб не Крест, то вообще феерично прошел бы. Спасибо что с железяками помог.

— Это да…

Разговор сразу же оборвался, стало как-то неловко.

— Михалыч, а что там с гаражом?

— Етить колотить, точно, щас.

Ворота скрежетнули и мой взгляд уткнулся в бронемашину пехоты или по-простому БТР. Во весь борт был нарисован красный череп.

— Пашик, ты где этого зверя достал?

— Да генерал приезжал, попросил на ноги его поставить, видимо к штурму нужен был, но немного не успели, буквально пол часа назад закончили. Движок считай с нуля собрали. Подсади меня на борт, сверху поеду, а сам внутрь залезай, повезешь меня в управу, работу сдавать. Да и за рулем такой зверюги ты явно не бывал.

— Охренеть. У меня сегодня день рождения?

Восторг смешался с ужасом, ибо на таком чудовище даже ехать страшно, а вдруг с управлением не справлюсь и впилюсь куда? Нам то ясное дело ничего не будет, а вот здание какое ни будь можем как минимум покорежить, если на человека наедем, то вообще беда будет. Михалыч провел краткий инструктаж, после чего вылез и остался в КБ. Завёл машину, БТР заревел, и вибрация заполнила кабину. Пашка ударил сверху по крыше и прокричал «Поехали! Чё стоим?». А и правда, поехали. Монстр вырвался на свободу. Немного не рассчитал габаритов и снес ворота на выезде из КБ, но дальше было проще, пустынные улицы способствовали безаварийному вождению. Когда едешь на такой мощной железяке, чувствуешь себя властителем мира, как минимум неуязвимым! И пока ты внутри, так оно и есть.

С ветерком домчали до площади Ленина, а вот по-быстрому к управе проехать не смогли. Вся площадь была заполнена народом, а воздух вибрировал от выкриков «Генерала в отставку!», «Власть здесь мы!», «Силовики сдавайтесь!». БТР толпа пропускала, мягко говоря, нехотя, благо Пашка на подъезде завидев толпу скользнул в кабину и люки запечатал, ибо по борту уже колотили руками и ногами и сыпали проклятьями в наш адрес. А я, сбавив скорость до минимума, как ледокол рассекал людскую массу. Какие-то олухи забрались на крышу и начали пытаться открыть люк.

— Макс, может шмальнуть в них для острастки? Ну не то, чтобы в них, для начала в воздух?

— Не трогай убогих, пока мы внутри нам ничего не грозит.

Спустя пять минут мы тихим ходом добрались до оцепления администрации. В оцеплении стояли и МЧСники и полицейские и вояки. Просили всех расходиться, но народ не очень-то их слушал. Пара солдатиков надавала пинков нашим попутчикам, сидевшим на крыше, и мы благополучно припарковались в безопасной зоне у порожков администрации. Пашка достал из БТРа костыли, и мы пошли на встречу с генералом. Поднявшись на порожки, я оглянулся. Бескрайнее людское море, старики, женщины, на краю толпы бегают дети, им пофиг на эти лозунги, для них очередной день, немного тревожный, но также пригодный для игр, как и любой другой. А вот в дали, у Никитинской библиотеки, пара крепких мужиков устроили рубку против ОМОНа. Послышались крики «фашисты!», это кричали ОМОНовцам, а им не впервой, орудуют дубинками, особо активных противников скручивают и тащат внутрь оцепления. Осмотрел толпу, сколько здесь? Двадцать, тридцать тысяч? Даже на день города столько людей не видел.

Собирался отвернуться, но что-то переменилось, толпа еще сильнее загудела и начала напирать. В стороне, где ОМОН разбирал на запчасти ретивых мужиков, подоспело подкрепление. Какие-то студенты вырвались из толпы и принялись окучивать ОМОН арматурой и длинными палками, судя по всему брус от лавок. ОМОН накинулся на студентов, и сеча пошла не шуточная. ОМОН в шлемах и полной экипировке, студенты в обычных куртках. Только тот, кто никогда не получал по шлему арматурой может подумать что шлем от чего то защищает. Да удар смягчает, но в голове будет гудеть очень неслабо. Откуда я знаю? В детстве на даче нашли с другом шлем мотоциклетный, и решили опробовать каково это. Ну он мне лопатой и лупанул что было сил, весь день голова болела.

Яростная атака студентов спустя пару минут захлебнулась и перешла в позиционную борьбу, студенты сумели отбить пару ранее повязанных ОМОНом человек и просто отмахивались арматурами, не давая ОМОНу приблизиться. При этом студенты потеряли четверых нападающих, их уже уводили в сторону административных казематов, а ОМОН лишился двух бойцов, они ковыляли в нашу сторону утирая от крови лица. Затишье тоже оказалось временным, и из толпы полетели бутылки и камни, кто-то начал орать «Бей ментов!». Правда в драку больше никто не вступал. Бутылки с камнями мерно барабанили по щитам оцепления.

— Отойди!

Рявкнул на меня капитан. Климов? Следом за ним вышел Костя и еще пара знакомых лиц. Спустя минуту они уже забрасывали в толпу дымящиеся банки. Судя по тому, как ломанулись в стороны протестанты, банки не простые, а с черёмухой. Столбы дыма поднялись и начали расползаться во все стороны, а люди бежали от дыма как от чумы, были отважные которые продолжали орать и бросаться камнями, но очень быстро и они складывались пополам от кашля и невидящими от слёз глазами искали выход из серой пелены. В голове тут же запела Бабкина «Ах черемуха белая, сколько бед ты наделала.».