Храмовый раб (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 14

И вот, в один судьбоносный день, к нему притащили воина лет сорока, у которого на предплечье вокруг небольшой раны появилась здоровенная плотная багровая опухоль. Мужчина был горячим, как огонь и уже периодически впадал в забытье.

— Замотай ему руку с мазью, — сказал доктор Шимут.

— Простите господин, — сказал Макс. Рана мягкая, в ней гной. Нужно разрезать, чтобы его выпустить.

— Ты меня учить будешь? — оторопел врач.

— Парень дело говорит, — просипел солдат. Я двадцать лет воюю, видел такое не раз. Резать надо, иначе руки лишусь. А то и вообще сдохну.

— Делай с ним, что хочешь, — обиделся врач и ушел. Макс прокалил в огне нож и подошел к больному.

— Терпи, воин, десятником будешь, — сказал он ему. — Держите его и палку в зубы.

И Макс, вспомнив всех богов, подходящих данному случаю, неумело секанул рану сверху вниз. Густой зеленоватый гной плеснул наружу. Солдат закусил палку и замычал.

— Терпи, надо промыть.

Макс, кое-как распялив края раны, промыл ее водой. Из своего невеликого жизненного опыта он помнил лечение фурункула в поликлинике и банку с надписью «Гипертонический раствор 10 % NaCl». Макс сыпанул соли в миску, налил кипяченой воды из котла и перемешал. Потом взял чистую тряпку, обмакнул в раствор и туго забил в рану, не обращая внимания на извивающегося от боли пациента. Замотав сверху повязкой, сказал стоявшим рядом сослуживцам.

— Его на повозку и не давайте ходить. Завтра приду сам и перевяжу. И воды побольше ему давайте.

Те мотнули головой в знак согласия.

Уже стемнело и Макс, подходя к своему костру, услышал прелюбопытный разговор. Макс остановился и стал подслушивать, затаив дыхание.

— Вы представляете, эну Хутран, этот наглец посмел советовать мне, как лечить. Мне! Закончившему медицинскую школу в Аншане!

— Многоуважаемый Шимут, ответил жрец. — Этот раб совсем не прост. Он пришел неизвестно откуда, его волосы и глаза крайне необычны, как необычно его поведение и знания. Когда его привели в храм, его руки не знали следов труда или оружия. И он кланялся так, будто делал это впервые в жизни. Как вы думаете, о чем это говорит? Он либо из семьи богатых жрецов, либо врачей или магов. Он год чистил отхожие места в Аншане, когда выяснилось, что он в уме считает быстрее, чем вы на абаке. Он посмел возражать хранителю зерна, когда тот воровал, и был им избит. Хранителя разорвали быками.

— Да-да, я помню эту историю. Весь город обсуждал.

— И это не все. Его послали мести полы в храмовую школу, а он за полгода научился читать, писать и освоил математику, пока мял глину для учеников.

— Немыслимо! — ошарашенно сказал Шимут.

— Сам эну Нибиру-Унташ-Лагамар благоволит ему и внимательно следит за его судьбой. Я советую вам не раздувать эту историю, он еще может вас удивить.

— Хорошо, — задумчиво сказал врач. — Но, если воин умрет, я скажу его друзьям, что виноват раб, и пусть с ним поступят по закону. Руку отрежут, умнее будет.

— Подозреваю, он не доставит вам этого удовольствия. Давайте поспорим на пять сиклей серебра, что воин поправится.

— А давайте, — запальчиво сказал Шимут.

Макс посидел за телегой еще минут десять, а потом тихонько улегся на свое место, обдумывая услышанное, и незаметно уснул.

Рано утром, Макс, поделав утренние дела, побежал к больному. К его удивлению, у того уже не было температуры, и он вовсю ел кашу из полбы. Макс размотал руку и увидел, что краснота и опухоль стали существенно меньше, как и количество гноя. Он повторил промывание, снова набил в рану смоченную соленой водой тряпицу и дал свои рекомендации:

— Много пить, бинты постирать и прокипятить, вечером приду.

Немногословные бородатые парни мотнули головой, и Макс побежал к своим. Идя с мешком за плечами и посвистывая, он поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет вечера. Как только зашло солнце, он, разобрав стоянку для своих господ, снова побежал к пациенту. Опухоль спала совсем, отделяемого из раны стало существенно меньше, а больной уже лопал за милую душу и травил байки окружившим его друзьям. Макс снова повторил перевязку и свои рекомендации.

Вот так несколько дней он приобретал интересный опыт лечения гнойного заболевания, понимая, что одно это сможет прокормить его в мире, где люди пили из луж и замазывали раны верблюжьим навозом. Он с каждым разом уменьшал размер тряпки, которую совал в рану, пока не увидел в ней ярко красные зернышки, которые ясно показали, что гнойный процесс закончен и началось заживление. Пораскинув мозгами, он подумал, что природе лучше не мешать и стал просто промывать рану кипяченой водой и бинтовать. Природа и конское здоровье солдата не подвели, а рана за три дня закрылась полностью.

Следующим вечером к их стоянке подошел бывший пациент и могучий сотник, в котором пораженный Макс узнал Ахемена, который в свое время чуть не выколол ему глаза.

— Вот оно как! — сказал удивленный Ахемен. — А я тебя помню.

— Да уж и я не могу вас забыть, господин, — немножко сдерзил Макс.

— Ты спас моего бойца, и я тебе должен. Назови цену.

— Пять сиклей серебра, господин. И вы должны уважаемому доктору Шимуту. Я лечил рану, опираясь на его мудрые советы.

Ахемен расплатился и ушел.

— Вот видишь, Шимут. Он еще и подслушивать умеет. Давай сюда пять сиклей.

— Да уж, эну Хутран. Теперь я понял, что вы имели в виду.

Ночью, гоняя в уме события сегодняшнего дня, Макс не мог понять, что он упускает.

— Что-то тут важное произошло, а я не могу понять, что. Да что ж такое, не усну теперь. — Он ворочался и ворочался, пока не подскочил, как подброшенный пружиной.

— Бинго! Ахемен! Александр Македонский завоевал Персию, где правила династия Ахеменидов. И в том богомерзком фильме «Триста спартанцев» Ксеркс был из той же династии. Неужели он? А вдруг не он? Имя не самое редкое у персов. А пусть будет он! Он ничем не хуже остальных. — И Макс уснул, понимая, что план будет, и будет очень скоро.

На следующий день, составив в уме за время пешего перехода конспект разговора, он решил подойти к Ахемену. Цена вопроса была высока. Палками можно было не отделаться, тут жизнь на кону стояла.

Он нашел Ахемена, и обратился к нему:

— Господин, прошу удостоить меня разговором.

— Что тебе нужно раб? Я мало заплатил?

— Нет, господин. У меня есть для вас важная информация.

— Говори.

— Не здесь. Никто не должен слышать.

Они отошли в сторону и Макс, набрав воздуха в грудь, начал:

— Это очень важная и очень дорогая информация.

— Что ты хочешь, раб? Пока ты заслужил только оплеуху, тратя мое время.

— Цена велика, господин. Информация так важна, что я должен просить вас поклясться, что никому не скажете.

— Клянусь. Называй цену.

— Моя свобода, доля в добыче и место рядом с вами.

— Ты сошел с ума, раб? Что такого ты готов мне сообщить за такое требование? Грядет пришествие бога Энлиля на землю? Или снова будет всемирный потоп?

— Ассирийцы нас разобьют вдребезги.

— Откуда ты это знаешь?

— Великий жрец Нибиру-Унташ-Лагамар говорил с богами. Ему было видение. Я подслушивал, когда он говорил об этом.

— Вот как? Война есть война. Это все?

— Нет, господин. Второе видение было о том, что если я буду рядом с вами, то вы станете князем в своей земле.

Воля богов была делом серьезным, и прямому, как рельса, персу и в голову не могло прийти, что кто-то может шутить такими вещами.

— Если ты говоришь правду, то твоя цена справедлива.

— Это не все, господин.

— Говори.

— Нам понадобятся деньги, много денег. Что за князь без казны?

— И где же мы их возьмем?

— Тут есть походная казна, а в самом войске будет еще больше.

— Ты что, скотина, предлагаешь мне ограбить своего командира? Да я тебя зарежу прямо сейчас.

— Я предлагаю ограбить ассирийцев, — сказал обтекающий потом Макс. Если они победят, то серебро достанется им.