Наложница алого императора (СИ) - Боталова Мария - Страница 41

— Как домоешь посуду — будешь свободна.

— Как скажете, леди. — Служанка поклонилась и поспешила покинуть гостиную.

Эроан с удивлением наблюдал, как я разливаю чай по чашкам и одну пододвигаю к нему. Да, я решила поухаживать. И в нашем-то мире это нравится мужчинам на этапе свиданий. А уж здесь, когда я, вроде как, аристократка, и вовсе впечатляет.

— Я не понимаю тебя, Вивьена, — наконец изрек император. Взял чашку, с наслаждением отпил ароматный чай.

— Что именно ты не понимаешь? — я улыбнулась, берясь за свою чашку. Мне тоже нравится это сочетание: мята и апельсин.

— Твое поведение. Я вижу, что нравлюсь тебе. Ты позволяешь ухаживать за тобой, но при этом неизменно держишь на расстоянии. А от предложения, за которое любая, даже не на твоем месте, любая женщина ухватилась бы с радостью, ты отказалась.

— А мое место, надо полагать, это место обедневшей аристократки, которой скоро не на что будет кушать?

— Уверен, деньги на еду ты всегда найдешь. Но остальное? Оплата жилья, нарядов, драгоценностей… ты ведь не привыкла к бедной жизни. Услуги Жанны, в конце концов.

— Значит, ты полагаешь, что, как девушка в нужде, я должна была согласиться на твое предложение.

— Я полагаю, что на это предложение согласилась бы любая. Не только девушка в нужде.

— А тебе самому это нормально? — я мягко улыбнулась.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Эроан.

— Ну вот представь, — я продолжала улыбаться. — Ты предлагал деньги, драгоценности. Все, что я пожелаю. Но, по сути, деньги. Ты готов был заплатить, чтобы я стала твоей любовницей на ночь или две. В лучшем случае три.

Эроан фыркнул, но опровергать не стал. А то ишь чего! Я на три ночи

замахнулась.

— А если с другой стороны посмотреть? Получается, что ты совершенно не рассчитываешь на другие свои качества. На мужественность, которая способна свести с ума. На умение заботиться, слушать. — Я говорила мечтательным голосом, а Эроан потрясенно смотрел на меня. — На твою проницательность, от которой пробирает до мурашек. На нежность в прикосновениях или на внимательность. На виртуозное владение словесной игрой или на силу, которая пугает, наверное, но и притягивает тоже. Ты отметаешь это все, будто ничего не существует. Как будто с тобой можно спать только за деньги. Как будто иного у

тебя просто нет. Поэтому я спрашиваю: нормально ли тебе… — Я хотела спросить, каково ему покупать женщину за деньги, но после такой похвалы, пожалуй, можно и жестче сказать: — Нормально ли тебе предлагать себя в довесок к деньгам?

Я прекрасно осознавала, что рискую, выстраивая фразу именно так. Ведь на самом деле Эроан считал, что он покупатель. А с другой стороны никогда не смотрел. Как будто это его никто не хочет брать без весомого довеска в виде мешка денег.

Однако Эроан не был бы правителем столь огромной и великой империи, если бы не умел себя контролировать. Глубоко вдохнул. Затем выдохнул, не спуская с меня взгляда. Конечно, в его глазах отразилось немало: и негодование, и даже ярость. Но Эроан с собой совладал, больше ничем не выдав реакции на мои слова.

Продолжая в упор смотреть на меня, император медленно поставил чашку с чаем на стол.

— Я император. И этим все сказано. Если бедного трубочиста можно полюбить за его прекрасную душу, то меня — нет. При виде меня все, в первую очередь, думают о моей власти и полноте моей казны.

Эроан — император. И с ним можно говорить!

— Чему ты так довольно улыбаешься?

— Тому, что не ошиблась. Ты умеешь слушать, а главное, слышать. Это оставляет шансы на… — поймав горячий огонек в глазах Эроана, закончила: — на то, чтобы понять друг друга.

— Как ты верно заметила, я умею слушать. А еще я умею неплохо соображать, — Эроан хмыкнул. — Догадываюсь, к чему ты ведешь. Ты хочешь показаться особенной. Той, для которой важны не деньги, не моя власть, не мои возможности, а все то, что ты перечислила.

— Небольшая поправочка. Я не хочу такой показаться. Мне это незачем, — я пожала плечами и мило улыбнулась.

— Будешь убеждать меня, что нищета тебя не пугает?

— Нищета — сильно сказано. Я прекрасно умею делать макияж. Одна моя знакомая, которая шьет отличные платья… ты, наверное, слышал о леди Димале. Так вот, она сказала, что будет рада выделить мне местечко, чтобы мы вместе помогали благородным леди подготовиться к важным мероприятиям.

Я не соврала. Модистка, с которой мы сдружились, в последнюю нашу встречу на самом деле намекала, что мы могли бы поработать вместе. Уж очень понравилось ей, как я делаю макияж.

Согласия я не дала, потому как была не уверена, что останусь в столице.

Подзаработать, конечно, будет нелишним. Но как знать, в какой момент придется бежать, чтобы скрыться от ордена.

— Подсуетилась, значит.

— Ты не рад за меня?

— Почему же? Рад. Но вместе с тем удивлен. Аристократке не пристало работать. Как ты на это решилась?

— Еще пока не решилась. Но решусь, если понадобится. Обнищавшие аристократки, знаешь ли, особо не выбирают.

— Неужели? Выбор у тебя как раз есть.

— Ты о своем предложении? Так это не выбор. Я не хочу смешивать деньги и чувства.

— Значит, ты ляжешь со мной в постель, если я перестану тебе что-либо дарить?

Эроан, конечно, не дурак. Он всего лишь в очередной раз попытался меня смутить. Возможно, даже вывести на чистую воду. А для этого, как известно, нужно вызвать эмоции, выбить из равновесия.

Ох, не знает он, что разговорами о постели меня невозможно смутить!

— Потрясающая логика, — я насмешливо улыбнулась. — Я не буду делать ничего — и она запрыгнет ко мне в постель.

— Ты противоречишь сама себе, — Эроан нахмурился.

— Ничуть. Эроан, я всего лишь хочу сказать, что деньги — это не единственное, что в тебе привлекает. У тебя множество качеств, к которым меня действительно тянет. К этим качествам относится забота, как я уже говорила. А еще умение действовать, ухаживать, очаровывать. Я это к тому, что себя уважаю. И не собираюсь прыгать в постель к первому же попавшемуся мужчине. Ты заметил, что я принимаю твои ухаживания и подарки. Да, принимаю. Потому что это знак внимания, знак твоей заинтересованности. Мне это нравится, в конце концов. Но вариант «по-быстрому переспать» мне не подходит. Я хочу узнавать мужчину, который рядом со мной. Хочу, чтобы он узнавал меня тоже. Я считаю,

именно с этого начинаются отношения.

Эроан смотрел на меня тяжелым взглядом и молчал. Мне уже показалось, что на этом разговор закончится, когда император произнес:

— Значит, отношения. Ты хочешь отношений.

— Любая девушка хочет отношений. Ну, или… большинство, — согласилась я.

— Да, конечно. Все эти дурехи, которые прыгают ко мне в постель, надеются на долгие и очень выгодные отношения. — В его словах слышалась горечь.

Кажется, мне удалось нащупать причину, по которой Эроан ни во что не ставит

женщин. — Тебя, кстати, не оскорбляет, что я так говорю о других?

— Я знаю, что у тебя было много женщин. А мне ты ничего не должен. Мы всего лишь знакомые, которые пару раз сходили на свидание. Не вижу причин, чтобы оскорбляться.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — Эроан качнул головой. — Значит ли это, что у меня и упомянутого трубочиста примерно равные шансы?

Несмотря на слова об удивлении, император вновь попытался меня подловить.

Наверное, чтобы я согласилась встречаться с ним на скамеечке в парке. Не спорю, вариант неплохой… для пары встреч.

— Что ты, какой трубочист! Ты, определенно, выбиваешься вперед.

— Это почему же? — Эроан подался вперед, наклоняясь ко мне. Глаза хитро блеснули.

— Я, конечно, не проверяла, но что-то мне подсказывает, что трубочист не умеет так потрясающе целоваться! — заявила с веселой улыбкой.

Стол в тот же миг оказался сдвинут в сторону. Эроан прижал меня к дивану, впиваясь в губы жарким поцелуем. Я ответила, подаваясь навстречу.

Пока мы разговаривали, энергия между нами накалялась, заполняла пространство. Теперь она вырвалась на свободу и закружила нас обоих в сумасшедшем водовороте.