Вторая жена. Книга 3 - Завгородняя Анна - Страница 16

– Как ты? – после недолгого молчания, спросил принц и опустился на одно колено перед девушкой. Протянул руку, касаясь ладонью ее лба, сдвинул брови.

– Как ты нашел меня? – проговорила она в ответ. Его прикосновение оказалось приятным и вызвало даже в уставшем теле приятную дрожь, чему девушка могла только поразиться.

– Считай, что тебе повезло! – сказал Акрам и руку убрал, положив себе на колено. – Мы оказались поблизости и услышали крики лошади. Отправились проверить, кто кричит, нашли львиц, а по седлу и вещам я догадался, что это была твоя кобыла.

 Тахира вздохнула.

– Жаль ее.

– Себя пожалей! – резко произнес мужчина. – Когда я увидел тебя там, среди истерзанный тел львиц… – сказал и оборвался на полуфразе. Замолчал, словно понимая, что сказал лишнее, но Тахира была слишком уставшей и закрыла глаза, не заметив страх в его взгляде, не расслышав тон его голоса. Ее снова клонило в сон и, осознавая себя в безопасности, она не стала противиться этому.

 Сон – это лучшее лекарство, так всегда говорил и ее отец, и ее братья. Принцесса приготовилась снова провалиться в спасительную темноту, но чья-то сильная рука опустилась на ее плечо, сжала и чуть встряхнула, заставляя открыть глаза.

 Акрам склонился над принцессой и что-то говорил ей. Девушка мало что могла понять, звук его голоса и слова звучали удивительно расплывчато, но когда муж еще раз и чуть сильнее встряхнул ее, прогоняя остатки сна, Тахира открыла глаза и возмущенно пробормотала:

– Оставь меня в покое!

– Тебе надо поесть, – сказал Акрам. – Выпьешь бульон и еще поспишь. Твоему телу нужны силы, чтобы бороться!

 Ее снова бесцеремонно завертели, приподняли, под спину подложили седло и какую-то шкуру, свернутую в несколько раз для мягкости. А затем аромат, тот самый, невероятно вкусный, от которого снова ожил желудок, требуя пищи, ударил в ноздри и Тахира увидела, как Акраму подносят миску с варевом, источавшим умопомрачительный запах. Впрочем, девушка была так голодна, что съела бы сейчас все, что угодно. Но бульон оказался густым и сытным. Тот, кто его варил, щедро посыпал травяных приправ, добавивших к мясному вкусу неповторимый оттенок.

– Ешь! – Акрам принялся кормить жену с ложки, а она послушно ела и лишь смотрела на принца, стараясь прочитать по выражению его лица самые сокровенные мысли.

 Глотая очередную ложку бульона, принцесса опустила взгляд и тут заметила красный, воспалившийся порез на шее мужа. Невольно вздрогнула, вспомнив, чья рука оставила его и снова переместила взгляд на принца.

«Я хотела только припугнуть его! – подумала она. – Заставить повернуть назад… Я не хотела его ранить!».

– Ешь! – словно прочитав ее мысли, с нажимом проговорил Акрам и Тахира послушно открывала рот и ела.

– А теперь – спи! – он поставил миску на землю, а сам помог девушке лечь, забрав седло и укрыв ее одеялом.

 Где-то вдали снова громыхнуло. Было непривычно холодно, и принцесса не удержалась от вопроса.

– Скоро будет гроза!

– Я знаю, – Акрам встал.

– Дожди очень редкое явление в этих краях, – продолжила она, ощущая, как после сытной еды снова клонит в сон, только теперь никто не мешает ее уснуть. Муж добился своего, накормил супругу и теперь позволит спать столько, сколько нужно. Только вот гроза, приближавшаяся неотвратимо, продолжала наполнять воздух неповторимыми запахами сырости и тумана.

– Ливень будет сильным, – снова сказала девушка. – Нужно укрытие, иначе промокнем до нитки.

 Акрам увидел, как ее веки тяжело опустились и спустя мгновение девушка уснула. Даже раскат грома не смог разбудить ее, только переполошил лошадей.

 Принц обернулся к своим людям, а затем посмотрел вдаль, туда, где у самого горизонта, зловеще темнели облака, пронизываемые яркими росчерками молний. Первый порыв ветра взметнул пламя костра и поднял песок, заставив людей прикрыть ладонями глаза.

– Надо уходить, – произнес Акрам и уронил взор на жену, которую не могли разбудить ни ветер, ни гром. Он сомневался, что даже ливню будет это под силу.

 Дыхнул холодом и сыростью ветер. Молнии стали сверкать все чаще, а темные тучи приближались к лагерю роккарцев с неумолимой скоростью.

 Ранее я и не знала, что под дворцом в Хайрате расположена такая жуткая темница. Сюда не проникал солнечный свет и единственным источником света был чадящий светильник над моей камерой и факел, горевший вдалеке у входа в каменную тюрьму. На полу кто-то набросал соломы, и я догадалась, что это сделали по приказу Давлата. Если на поверхности, в городе, там, где сейчас светило жаркое солнце и пели птицы, было более чем тепло, то здесь, под толщей земли царила темнота и прохлада.

 Опустившись прямо на пол, я почти не чувствовала, как щиплет кожу в местах порезов. Только вспоминала со стыдом и отчаянием, как проходила по улицам города, успевшего стать мне таким же родным, как и Роккар, а его люди, те, кто остался в живых, жалкие крохи некогда величественного народа, выходили навстречу грозному войску победителя и смотрели, как ведут тех, кому повезло выжить.

«Повезло ли?» – подумала я и усмехнулась. Вспомнился ужасный змей, именовавшийся как Малах. Вот она – моя смерть. Думала ли я еще несколько месяцев назад, что за такой короткий срок смогу все обрести и все потерять? Что стану женой лучшего из мужчин, повелительницей его сердца, а после судьба перекроит мои мечты, лишив меня долгожданного ребенка, сделав вдовой и после лишив последнего, что имеет каждый человек: возможности умереть своей смертью.

 Вздохнула и откинулась назад, облокотившись на стену. Прикрыла глаза, подумав о рыжеволосой предательнице и жалея, что не смогу добраться до нее, чтобы отомстить за обманутый народ, за преданную веру.

 К тому же для меня до сих пор оставалось тайной, выжил ли Вазир и где сейчас находится Аббас.

«Может быть, его тело сейчас лежит там, у входа в город, где высокие скалы образую проход и дорогу в Хайрат?» – мелькнула горькая мысль.

 Жаль, что не успели попрощаться и не смогли сражаться рядом, встав спиной друг к другу! Вряд ли он выжил. Сарнай этого не допустит, никогда, особенно зная его дружеское отношение ко мне, второй жене нашего общего мужа.

  Услышав странный скрип, я насторожилась и подняла взгляд. Чьи-то тихие шаги, легкий скрежет и вот факел плывет в моем направлении, в чьей-то руке. Пламя осветило волосы цвета огня и мне на мгновение показалось, что голова воительницы горит, но это просто блики сверкали на ее тяжелых волосах.

 Она приближалась почти крадучись, но в тоже время не скрываясь. Голова поднята, а ледяные глаза сверкают превосходством.

– Зря Давлат не поставил у твоей клетки стражников, – это были ее первые слова.

 Сарнай остановилась в паре шагов от решетки, служившей нам обеим преградой. Только в отличие от первой жены, я уйти не могла.

 Я не потрудилась встать и смотрела на предательницу чуть прищурив взгляд, всем своим видом показывая ей, как мне противны такие люди, те, кто не ценит свой народ. Сарнай это поняла. Я догадалась по ее взгляду, вспыхнувшему слишком ярко.

 Она была одета в чистые одежды, на поясе вместо меча длинный кинжал в ножнах, волосы распущены и горят огнем. Женщина широко расставила ноги на ширине плеч, словно собиралась вступить со мной в поединок. Я же продолжала смотреть на нее, стараясь одним презрением во взоре, выразить то, что чувствовала по отношению к подлой предательнице. Если раньше я могла уважать ее за храбрость и мужество, то теперь в моих глазах она была более чем жалкой при все ее кажущейся силе.

– Как тебе твои новые покои, принцесса? – спросила она.

– Если есть желание, мы можем разделить из вдвоем, – предложила я и сделала широкий жест, словно приглашая Сарнай войти ко мне. Она рассмеялась.

– Нет, – произнесла тихо. – Наши пути расходятся, принцесса. Теперь ты – никто, а я…

– Мне нет дела до того, кем ты станешь при Давлате, – поспешила перебить ее речь. – Если хочешь сказать что-то важное – говори, если же нет, убирайся. Мне неприятно видеть твой лицо. Думаю, что в этом дворце найдется тот, кто когда-нибудь перережет тебе глотку или подсыплет яд в еду! Предателей никто не любит!