Пристроить Коляна (СИ) - Зайцева Мария - Страница 26

Она кивает. Сглатывает. И отпускает мое плечо.

Я иду к черному ходу, страшно жалея, что, кроме корочек, нет при мне нихера. Табельного нет, хотя бы какого-то ножа завалящего нет. Арматурину, что ли, подобрать? Хорош я буду… Мент с арматурой…

Но даже этого я сделать не успеваю, потому что задняя дверь открывается и оттуда выходят несколько крепких мужиков, таща с собой двоих детей. Веника и мою Ленку.

Я едва замечаю дополнительную нагрузку — несколько плотных пакетов.

Неподалеку тормозит тачка.

Понимая, что время уходит, я выступаю на свет. Мужиков пятеро. Я один. Иллюзий нет. Надо задержать. Только задержать. А там и наши подтянутся.

— Ребята, а куда это вы детей ведете?

Я притворяюсь полупьяным придурком, вышедшим из клуба по нужде и увидевшим то, чего не должен видеть. Представляться сейчас по полной программе — не особо правильное решение. Меня просто вырубят. Или кончат. А детей увезут. А так можно время потянуть.

— Не твое дело, свали нахер! — командует один из мужиков, продолжая тянуть детей в сторону машины.

Но Ленка узнает меня и моментально херит всю маскировку:

— Дядя Коля! — пищит племяшка и пытается вырваться из лап твари, что тащит ее.

— О как! Тот самый дядя-мент?

Мужики останавливаются, смотрят на меня внимательно. Трое из них, те, что не держат детей, бросают мешки на землю и начинают приближаться ко мне.

Похоже, Ленка про меня много чего рассказала, коза!

— Да, тот самый! — Голос племяшки звучит торжествующе, она теперь уверена в том, что все плохое уже позади, — и он вам сейчас глаз на жопу натянет!

Ох, ё!

Ленка!

Мне б твою уверенность!

— Стоять! Детей отпустили!

Скрываться больше нет смысла, а потому включаю ментовский голос.

Мужики переглядываются… И продолжают идти. Я, собственно, ничего другого и не ждал, но мало ли..

Это нормально. Плохо то, что, одновременно с этими тремя начинают двигаться и два других. И тащат мою племяшку, мычащую сквозь жесткую лапу одного из тварей и брыкающегося Веника к машине!

Так я могу и не успеть!

Я двигаюсь навстречу нападающим, забив на предупредительные слова и прочие растанцовки, которые, по инструкции, должен делать.

Уворачиваюсь от кулака одного, бью ногой в живот другого, перехватываю за предплечье и швыряю третьего в первого. Это только в фильмах после такого встают. В реальности твари валятся один на другого, мешают друг другу, а мне помогают.

По пути быстро, практически не отрывая взгляда от уже дотащивших детей до машины мужиков, бью ближайшего лежащего противника ногой в живот, лихорадочно ищу, чем бы остановить тех, других, но, как назло, ни пистолета, ни ножа завалящего, не вижу! Бандиты, бля! Даже оружие в руках удержать не могут!

А обшаривать их некогда!

Потому просто бегу.

И тут же возле ног моих крошится под пулей асфальт, я понимаю, что по мне стреляют, сука! Стреляют!

И падаю. Откатываюсь в сторону, в тень, вижу, как мужики зашвыривают детей в машину, один идет ко мне с пистолетом, а второй выруливает в проулок!

Это происходит настолько быстро, что я понимаю — не успеть! Я не успеваю! Не догоню! Никак! Ленку увезут! А меня пристрелят тут! И все! Все! А потом найдут Злючку и тоже кончат! Тут чего-то настолько серьезное, что готовы рискнуть!

А я не могу ничего сделать!

Не терминатор железный, на пулю не брошусь!

Откатываюсь подальше, заманивая нападающего в темень переулка, и не свожу взгляда с машины.

Сука! Уедут! Уедут сейчас! В машине детей кончат и закопают где-нибудь в лесу!

Не найдут!

Накрывает бешенство, понимание, что время уходит, уничтожает последние остатки соображения, и я кидаюсь в ноги караулящему меня мужику, надеясь сбить его и отобрать пистолет.

Он падает, но ствол не роняет, целится в меня, стреляет. Мимо! И тут уже мой ход! Я бросаюсь на него, выбиваю ствол, даже не отслеживаю, куда летит, с оттягом бью несколько раз по морде рычащего подо мной мужика.

И все это время отчетливо понимаю, что не успеваю. Не успеваю! Не успеваю я!!!

А потом слышу визг тормозов.

Поднимаю голову и вижу, как выезд из переулка перегораживает большой темный джип.

Совершенно некогда думать, кто там такой шустрый подрулил, то ли свои, то ли чужие, потому что есть актуальный вопрос с недобитком, которого в итоге добиваю и вылетаю к машине тварей.

Вижу, как Ленка бьет по стеклу внутри машины. Маленькие кулачки мелькают. Дикая картина. В кошмарах буду эти кулачки в окне видеть… Не буду! Не буду, сука! Потому что успею!

Бегу к машине, из которой уже выскакивает водитель и наводит ствол на лобовуху черного гелика.

Второй, тот, что Ленку тащил, поднимает на меня пистолет.

Я резко ухожу в сторону, не теряя из виду происходящее.

Ленка уже не бьет по стеклу, рот раскрыт, слышен визг из приоткрытого окна водилы.

Мне бьет по нервам хлеще пули.

И ускоряет так же.

— Убрал тачку, сука! — орет водила и стреляет в лобовое гелика.

Один выстрел. Больше не успевает. Потому что его сшибает с ног что-то небольшое и темное, я в диких отсветах от вывески клуба сбоку не понимаю даже, что это. Кто это.

Слышу жуткий вой, мат, потом крик. Словно режут. По живому.

И надо всем этим тонкий пронзительный визг моей племяшки.

К моменту, когда я добегаю до места событий, события уже прекращаются. Вернее, меняют градус.

В свете фар и мерцании вывески притона я вижу непонятную черную кучу, в которой можно опознать водителя машины похитителей детей. Куча неподвижна. И, похоже, тут требуется серьезная помощь. Скорая.

Второй, тот скот, что тащил мою племяшку, в отличие от своего приятеля не лежит, а стоит.

На коленях.

Перед невысоким жилистым мужиком, пожилым, с жестким обветренным лицом сидельца.

Я свою клиентуру опознаю сразу.

И в нем, и в том, втором, что вырубил так жестоко стреляющего в гелик водителя.

Он, кстати, тоже в возрасте мужик. Стоит тихонько, опираясь на капот, ничем не впечатляющий. В кепарике брежневских времен, спокойный, как удав. Да и напарник его тоже спокойный.

Стоит, курит. Щурится на меня, на Ленку, уже не визжащую, а молча пялящуюся на нас через лобовое.

На тварь, стоящую перед ним на коленях, опустив голову, не смотрит.

Типа, пустое. Каждый день такое бывает. Ну стоит, ну скулит… И чего такого?

Я, пока пытаюсь выдохнуть и осознать ситуацию, даже скулеж разбираю:

— Витя… Витя, я не хотел… Ну так получилось…

— Вот это ты в дому и скажешь, когда в жопу будут дуплить, — философски замечает Витя, покуривая, — сам ведь знаешь, как там любят таких, как ты… По веселой статье пойдешь, Пухляш.

— Вииитяяя… — скулеж становится тоньше и пронзительней, — да я же ни в жизнь, да ты че! Я не по этой теме!

— Вот там и расскажешь. А еще раньше прокурору. Вон он, прибежал, кстати.

Витя, не вынимая сигареты, остро смотрит на меня, и становится понятно, что не только я его срисовал. Он тоже. И, может, еще раньше меня.

— Долго бежишь, мент, — говорит он, — нормы ГТО не сдают теперь, что ли, в мусарне?

Я открываю рот, чтоб ответить, но тут Ленка в окно пищит:

— Дядя Коля! Венику плохо!!! Его по голове ударили!!!

Я смотрю на заплаканное лицо племяшки и испытываю дикое желание садануть под ребра стоящему на коленях Пухляшу.

Витя понимающе скалится железными зубами:

— Не лезь пока, пусть постоит, иди к своей девке, мы с Васей покараулим до приезда ваших, да Вась?

Мужичок в кепарике кивает.

Я еще раз оценивающе смотрю на Витю, потом разворачиваюсь к плачущей Ленке.

— Вась, открой это корыто, там ключ у той кучи говна должен быть. — Командует Витя.

Вася ногой переворачивает бездыханное тело, достает ключ.

— Он живой? — интересуюсь я, прикидывая, чего делать, если сдох.