Отражения одиночества (СИ) - Залата Светлана - Страница 10

— Да зачем? Девочки обсуждают помады, прически, макияжи и то, как на них посмотрел Илья, Алексей или Рома из шестого. Парни хвастаются бицепсами и меряются достижениями — в играх, спорте или кто во что горазд. Или ищут девчонок и на них смотрят. А я не в макияже ни смыслю, ни в контру не играю, ни в футбол, да и распускать перья ради мимолетной улыбки и томных вздохов не хочу. Все нормально, — Женя пожал плечами. — Мне и себя достаточно.

— Тебе с собой проще, и это нормально, — замечает Саша. — Но нам всем нужно с кем-то общаться, с кем-то делиться своими мыслями. Не о футболе или о контре, так о чем-то другом. Что ты любишь? Книги? Фильмы? Что-то еще?

— Звезды, — сказано это было серьезно и мечтательно разом.

— Астрономию?

— Звезды. И те, о которых в книгах пишут, и о которых мечтают, и те, что в телескоп увидеть можно. Это мало кому интересно.

— Но ты мог бы рассказать остальным. Попробовать. Да и — почему не интересно? Вон фильмов немало популярных. Звездные войны те же.

— Там воют не звезды, а люди. Да и к тому же — пустое это кино. А вот «Солярис» или «Страну багровых туч» вряд ли кто-то читал и кто-то обсудить готов.

— Ты ведь ни у кого не спрашивал — может и готовы.

Женя только пожимает плечами.

— Александра Николаевна! Александра Николаевна!

Саше потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Илья звал ее. При том что она сидела буквально в десятке метров.

— Что такое? — она поднялась и подошла к уже выстроившемуся в ожидании чего-то отряду.

— Так мы купаться идем? Вон наша очередь, — Илья показал на физрука, явно раздраженного нерасторопностью ее ребят. — А вы пропали куда-то.

— Так я рядом была, — с удивлением ответила Саша. — Ладно, идем воду.

— Ура!

Ребята за ее короткий разговор с Женей кажется, уже успели изрядно поджариться на солнце, и в воду бухнулись с энтузиазмом.

Женя ходил по берегу в одиночестве.

Звезды… Впрочем, если ему в таком возрасте нравится «Солярис», так что нечему удивляться.

Саше, кстати, эта книга тоже нравилась в этом же возрасте. И также не нравился пустой треп со сверстниками. И — выросла же. Но все-таки… Надо присматривать за парнем. Он умен, возможно, получится ему занятие по душе найти. Жаль, что сопровождающая предпочитает только на занятия для подготовке к фестивальному выступлению, и ничего у нее толком не узнать про Женю и его интересы, как и про остальных. Все равно, что-нибудь можно будет придумать. Показать парню, что и в общении, в дружбе есть свои плюсы и свои приятные стороны.

А если нет… Что ж. Она выросла, и не самым вроде плохим человеком. И Женя вырастет. Пусть и в одиночестве.

— И что мы имеем? — протянул развалившийся на кровати Кати Коля — Ничего. Херня вся эта история, из-за которой нас сюда сбагрили.

— Ну почему это — Саша грызла сухарики, растянувшись на собственной постели прямо в одежде и кроссовках.

Тот час, пока детки готовились к конкурсным выступлениям фестивальной программы, что должны были начаться уже завтра, был для вожатых поистине счастливым. После окончания организационного периода смены было дружно решено, что в это время за детьми смотрят сопровождающие, они же — педагоги их творческих коллективов, а вожатые отдыхают.

Для их тройки это было единственное время, когда можно было посовещаться о «миссии» без вечерней усталости и с более-менее ясной головой. Правда, толку от этих собраний было немного. Расследование застопорилось, едва начавшись.

— Да потому, — Коля потягивал любимый яблочный сок, — что пусто тут. Ни Затронутых, ни проклятых мест, ничего. Совсем ничего — мы все втроем, по-моему, осмотрели вообще все уголки и корпуса.

— Ну легенды-то на пустом месте не берутся.

— Пф, — Коля отмахнулся, — это детские сказки. Придумали, что б страшнее было. Вон раньше — Черная Рука, Гроб на Колесиках, сейчас Слейдермены эти все. А тут этот самый Ночной пионер. Да, мне тоже про него пацан, который тут во второй раз, рассказывал. Кто-то придумал когда-то, и теперь все повторяют и повторяют. Да и к тому же — идеальная история же, как хочешь, а не подкопаешься и не поспоришь. Пропавших почему нет? Потому, что все о них забыли, так что кто пропал, тот пропал. И этот старик, что заметку накатал, наверняка легенду услышал да и решил присочинить. Или и правда поверил. Я ж говорю — больной.

— И как-то все подозрительно похоже — дети рассказывают страшилку о мальчике, который забирает с собой кого-то, о ком забывают, и репортер пишет о случаях исчезновения здесь, и потом в его доме находят кучу старых вещей непонятно откуда.

— Изнанка чиста, Саша. Чиста. Ты сама это видишь. Да, тут куча детских эмоций и страхов, но и только. Мистификация. Или семья маньяков может быть, но это точно не наш профиль.

— Или Тульпа, — задумчиво говорит Катя, приобнимая парня.

— Что? — Коля, явно не ожидавший, что его девушка его не поддержит, оборачивается с каким-то детским удивлением.

— Тульпа. Дети верят в Пионера — Пионер приходит. Они же дети, они ближе к Грани желаниями и чувствами.

— Насколько я помню, чтобы тульпу создать нужно сознательное усилие мага. Мага, Кать.

— Но мы не знаем, не было ли тут магов раньше, — Катя по-прежнему рассматривала кровать над собой. — Детей могли Становить и маленькими. Или кто-то из взрослых постарался, кто тут не работает. Да и к тому же ведь считается, что дети и правда могут материализовать свои желания. Кто-то из подростков-волшебников приехал, впечатлялся историей про Пионера, что-то вообразил, поверил в нее всем сердцем — и вот основа. А остальные уже подкрепили тульпу силами.

— Да ну. И почему мы ее не видели тогда?

— Потому что не верим и не боимся — Катя пожимает плечами — Пионер ведь приходит и с собой забирает. Его боятся и от него убегают. А мы здесь его найти поскорее хотим, так что эмоционального резонанса точно не будет. Если я права — то тульпа слаба, так что мы ее и не увидим.

— Тогда какая разница? Слабая-то она безвредна. Ерунда это все.

— А может и нет, — Саша перебирала в голове все, что помнила об этом явлении. — Для тех, кто поверит, тульпа опасна.

— А может и нет, — передразнивает Коля.

— Есть один способ проверить — Катя резко села на кровати, выпутываясь из объятий к неудовольствию Коли, — нам нужно зайти с другой стороны. Надо понять, действительно ли кто-то исчез, или нет.

— И как мы это сделаем?

— Да просто, — Катя обворожительно улыбнулась. — Я тут посплетничала с Ниной Васильевной, медсестрой, когда ребетенка водила к ней. Она поговорить не дура. Ну я и сказала, что отец мой тут мог отдыхать, а у меня ни карточек его, ни документов, только фотография старая, и что мол как жаль, что точно нельзя ничего узнать. Ну она и проговорилась, что вообще-то все документы в административном корпусе хранятся, вот только несколько лет как в архиве пожар был от проводки неисправной, и не осталось ничего. А вот старые медицинские карты по-прежнему хранятся в медкорпусе. Может видели помещение с ними— за дверью с решеткой на первом этаже. И там не горело ничего.

— И? — Коля повернулся к Кате, — как мы что-нибудь поймем?

— Они там будут, в отличие от тех, что выдали на руки. Или, если на руки ничего не выдавали, то в картах пропавших не будет выездного осмотра, — задумчиво проговорила Саша. — А это мысль.

— Какого осмотра?

— Выездного. Я не знаю, как тут принято сейчас и как раньше было, но по идее карту должны или уезжающему на руки отдать, или записать по крайней мере данные его на отъезде, чтобы если не дай бог что случиться в поезде, там отравится, например, или температура поднимется, то сказать можно было что, мол, когда уезжал — все в порядке было. Даже с температурой повышенной могут не выпустить сейчас, кстати. Так что если кто-то приезжал в лагерь и не уезжал — значит их медкарты должны быть без выездного осмотра. Или быть вообще, тогда как остальные карты со смены на руки раздали. Это все-таки документы, не думаю что кто-то их выкинул специально. Если о них просто забыли, значит стоят где-то еще там в дальнем углу. Вот только — как мы туда попадем?