Отражения одиночества (СИ) - Залата Светлана - Страница 53

Кажется, эта короткая, но наполненный эмоциями речь истощает самого Миклоша, явно к таким вещам не привыкшего.

— Я… в общем, Саша, я не могу указывать тебе как жить и что делать. Как и что решать. Но, если мое мнение тебе интересно…

Саша кивает. Несмотря ни на что, Миклош все же сказал ей правду. Не побоялся. И явно пытался утешить, объяснить.

— В общем. Я знаю наставника чуть дольше чем ты. Как я понял, вы знакомы сколько… три года?

Саша нехотя кивает. Она так и думала, что об этом пойдет речь.

— Серафим старый маг, он видит мир иначе, чем мы с тобой. Но он никогда не играет окружающими, словно пешками, несмотря на разницу в знаниях и могуществе. В отличие от многих и многих других. Почти всех, на самом деле. И, да он мог скрыть от тебя важные вещи, это правда. Но только в надежде, что это поможет тебе самой, а не навредит.

Саша только фыркает.

— Да ну? Что-то не похоже на помощь. Есть то, что о себе надо знать. И что-то ты сам оказался в одиночестве в своих исследованиях, помнишь?

Миклош вздыхает.

— И к чему привело мое упрямство и желание потешить самолюбие? К тому, что моя семья мертва, мое имя опозорено, а сам я — приживалка в чужом теле. А ведь меня предупреждали, Саша. И не один раз. И… Я не думаю, что ошибусь, что после того, как я официально во имя собственных идей совершил преступления, наставник боится, что и ты, получив большую силу, погубишь себя в желании совершить благой, но глупый поступок.

— Ага, и поэтому ведет себя так, словно я уже совершила все, что написано в Уголовном кодексе не по одному разу, и меня теперь нужно перевоспитывать, словно малолетнего преступника. Гоняет по всякой ерунде и мозги выносит детскими упражнениями и миллионом дерьмовых логических задач вместо того чтобы взять и рассказать все как есть. Отличный подход.

— Я не говорю, что его метод хороший и правильный. Но думаю, что могу понять в некотором роде причины такого поступка.

Саша еще раз хмыкает.

— Или просто одна безродная дурочка нужна ему для своих целей в будущем.

— Саша, это…

— Это неважно. Есть поступок, а все остальное — слова.

Отчаянье ушло. Его место заняла злость.

Телефон завибрировал, просигнализировав о входящем сообщении. Не в первый раз — но теперь это, по крайней мере, не сопровождалось ощутимым давлением на блок. Сообщение было от Ирины Владимировны.

— Адрес этого Михаила наконец нашли, так что мы можем ехать, — Саша сменила тему почти физически ощущаемым с удовольствием. — Теперь есть чем заняться.

— Ты уверена, что это стоит сделать сейчас, на ночь глядя?

— У нас есть задание, и его никто не отменял. Тем более, — Саша криво усмехается, — если верить всему сказанному, то есть понадобится, я просто найду менгир и достану этого Паука из его паутины. Должна же быть какая-то польза от всей всей этой ерунды с силой и камнями.

Миклош смотрит на нее сложночитаемым взглядом. Но вслух ничего не говорит. Только кивает и направляется к выходу из номера.

— Ты думаешь, ехать прямо сейчас, на ночь глядя, в этот дачный поселок — хорошая идея?

Саша морщится. Они уже сели в автобус, так что какая разница?

— Не думаю. Но, во-первых, этот Михаил может узнать, что нам сдали его адрес и смыться. Во-вторых — Паук или кто он там может узнать о нас, о том что нам известно или о том, что мы знаем о Михаиле. В-третьих — мы приехали сюда заниматься делом, и мы им займемся. Если хочешь возвращайся в номер, там есть защита, и я поеду одна.

Миклош только вздыхает. Саша качает головой не скрывая своего раздражения. Злость пришла на место боли и непониманию. И не хотела уходить. Все, что она могла сейчас — эту злость направить хоть в какое-то мирное русло. По крайней мере, продуктивное русло.

— Скоро стемнеет, и мы непонятно как будем добираться до этих дач.

— Понятно как, — отрезает Саша. — Я знаю дорогу.

На деле она не ходила ей сколько… десять лет? Меньше? Но почему-то сомнений в том, что она все вспомнит, не было. Возможно, и правду лучше было ехать днем. Хотя бы потому что ночь — время оборотней, вампиров и колдунов. Время людских страхов.

— Ты уверена?

— Да. Я каждое лето ездила на эти дачи.

Миклош сглатывает.

— Адрес…

— Это адрес дачного массива, на котором была дача семьи моего отца.

Когда Саша прочитала присланное Ириной сообщение, то сначала не поверила. Потом замерла, перечитала еще раз. Потом бросилась к электронным картам — и замерла вновь, понимая, что это то самое место.

— Саша, — Миклош говорит очень тихо, хотя сейчас, на последнем рейсовом автобусе, кроме них едет разве что одна-единственная пожилая женщина в пуховом платке, которая вовсе никакая не Затронутая, да и предметов с глазами у нее нет. — Ты понимаешь, что кто-то, судя по всему, намеренно, подсовывает тебе собственное прошлое?

— Я не идиотка.

— И ты понимаешь, что возможно сейчас нас ждет… что-то неприятное в точке назначения?

— А что ты предлагаешь? Ждать у моря погоды? Не делать то, зачем мы приехали?

Миклош качает головой.

— Нет. Но может… стоит рассказать хоть кому-нибудь?

— Для отчета пока рано.

— Нет, я не…

Саша поднимает глаза на парня, смотря максимально прямо.

— Я думаю, что стоит избавить окружающих от лишней информации, которая может им повредить.

Миклош тяжело вздыхает, прекрасно понимая намек.

— Саша, я уже говорил…

— Тема закрыта. Вот, держи, — Саша стаскивает с шеи абсолютно все навешенные амулеты. В том числе и тот самый вероятностный щит. — Носи.

— Я не могу…

— Ты говорил, что мой вечный должник. Носи. Не снимая.

Миклош был совершенно прав. На них и правду могли напасть. И если Саша могла себя защитить, то отрезанному от магии парню что делать?

Не надо было его с собой тащить. Но что теперь — обратно отправлять? И что может случиться, если Паук появится, и Миклош будет один? Пока он рядом, защиты она удержит. Блок связи — тоже. Очевидно, что Серафима это нервировало — судя по ненавязчивому давлению. Ощутимому, словно монотонный глухой стук в дверь. Раздражающий стук, надо признать.

Но сейчас даже мысль о разговоре с наставником вызывала такую ярость, что Саша откинула даже призрачную возможность этого. Вот значит откуда все эти логические задачи, все эти придирки, вся эта концентрация на общей программе… Из-за менгира. И история Миклоша, рассказанная так искренне, — только попытка отвести внимание от истинного положения дел.

Кто она теперь — ходячая бомба? Источник одной, но шикарной возможности для чего-нибудь? Приманка? Может, именно поэтому ее и Миклоша и отправили сюда, в Пензу, чтобы враг заглотил наживку, а она атаковала, била наотмашь, уничтожая его, кем бы он ни был, и сгорая сама, чтобы ни вопросов, ни свидетелей? Вся эта идея с двойниками…

Ее судьба — сгореть в волшебстве. Раствориться в Отражении. Не больше десяти лет… Саша уловила образы в голове у Миклоша. Говоря это, парень не думал о реальном человеке, только о книжных цифрах, статистке, историях, в которых овладевшие огромными силами отдавали всего себя какой-то высшей цели, выжигая тело. Или погибая от руки того, кто был против их идей.

Что еще от нее утаил Серафим? О чем еще она должна была знать, но не знала? Какую игру с ней вели?

Вопросы, вопросы. Теснившиеся в голове, не дававшие покоя.

Надо было все обдумать — наверное. Прийти к какому-то решению. Позиции.

Но «думать» никогда не было ее сильной стороной. Есть проблемы, и их надо было решать. Действовать.

Саша бросила взгляд за окно.

— Пошли, Вася.

Миклош только хмыкает, показывая отношение к фальшивому имени.

Остановка почти не изменилась. В темноте найти нужную тропку вдоль поросшего бурьяном футбольного поля и закрытой сейчас на каникулы школы было не так просто. Но Саша справилась. Даже тот самый паршиво сделанный мостик через местный ручей без нормальных перилл был на месте. Словно и не было этих лет.