Особенный наследник (СИ) - "Amazerak" - Страница 14

Я аж рассмеялся.

— И что я смешного сказала? — Инесса надула губы.

— Ты думаешь, я сам не разберусь со своими проблемами?

— Я просто беспокоюсь и хочу помочь.

— Спасибо, конечно, но всё будет хорошо.

— Точно?

— Ага.

— А мы сегодня были у дяди Никифора в гостях. Он о тебе расспрашивал. Ирина сказала, что ты с нами не поехал, потому что тебе нужен отдых. А тебя ведь целый день не было дома, да? Ты где пропадал?

— Дела были, — ответил я тоном, не подразумевающим продолжение беседы.

— И какие, если не секрет?

— Да так… с друзьями договорились встретиться.

— С друзьями?! Я не знала, что ты с кем-то дружишь.

— Сам не знал… Слушай, мне кажется, ты слишком любопытная.

— Погоди… — в глазах Инессы сверкнул задорный огонёк. — Я кажется, поняла! У тебя, наверное, девушка появилась, да? Я угадала?

— Э… кажется, нет. По крайней мере, я ничего об этом не помню. Слушай, мне надо собираться, готовиться.

— Да-да, знаю. А Ирина тебя сильно ругала?

— Нет. Инесса, я же сказал, я занят, — настойчивее проговорил я.

— Всё, уже ушла. Удачи тебе завтра! Ах, да. У тебя же уроки полтретьего заканчиваются? У меня тоже. Обратно вместе поедем.

— Рад, что тебя так быстро поставили на ноги, — проговорил Виссарион Андреевич. — Знаю, произошедшие события стали для тебя серьёзным потрясением, но тебе необходимо как можно скорее вернуться к своей главной на данный момент обязанности — учёбе.

В здании было пусто, и звук наших шагов раздавались на весь коридор. Виссарион Андреевич являлся лексиархом класса гамма-семь. Невысокий мужчина, худощавый, с крупной головой и орлиным носом. Мне он казался похожим на одного знакомого полкана, которому в Чечне осколком почти все пальцы на руках отрезало.

Мы опаздывали. Виссарион Андреевич задержал меня в учительской, надо было уладить какие-то бумажные дела, а теперь вёл в класс.

Оказавшись на территории гимназии, я только и делал, что таращился по сторонам. По сравнению со школой, где мне довелось учиться в прошлой жизни, это был настоящий дворец.

От высоких кованых ворот к главному корпусу тянулась аллея с пальмами и скамейками, перед входом зеленело большое засаженное газоном поле. Сейчас мы как раз находились в главном корпусе — старинном трёхэтажном здании с колоннами. Его внутреннее убранство казалось слишком роскошным для учебного заведения. На полу блестела кафельная плитка, на окнах складками висели тяжёлые бархатные шторы, на потолке — огромные люстры. Что сказать — одно из престижнейших учебных заведений, первая гимназия клана Золотой лев.

Я и сам нарядился, как на парад: в зелёный костюм с эмблемой гимназии на груди, белую рубашку и галстук. В такой форме тут ходили все ученики. У девчонок вместо брюк были юбки до колен, а пиджаки были более короткими и приталенными.

— Я отошёл от потрясений, — ответил я. — Раз надо учиться — будем учиться. Куда ж деваться?

— Ну и хвала Мани, раз так, — ответил лексиарх. — Мне известно про некоторые твои… проблемы с памятью, поэтому я уже сообщил педагогам, чтобы первые две-три седмицы тебя не нагружали. Директор дал добро. У тебя будет время влиться в учебный процесс.

Виссарион Андреевич открыл дверь, пропуская меня в класс. В просторном помещении за индивидуальными партами сидели шестнадцать салабонов в зелёных костюмах. Я был семнадцатым.

За учительским столом я обнаружил прелестное создание. Ника Гордеевна — преподавательница экономики, нашего профильного предмета. Не ожидал, что она окажется столь молодой и привлекательной. Впрочем, молодой она была лишь по моим меркам — лет тридцать, наверное. Её наряд состоял из свободной юбки со складками и красной блузки с короткими рукавами, голову увенчивал пышный пучок ярко-каштановых волос.

Ника Гордеевна что-то отмечала в своих бумагах, а все шестнадцать парней сидели, как шёлковые, ловя жадными взглядами каждое её движение.

Лица пацанов мне были знакомы, даже имена некоторые вспоминались. Сразу узнал Кирилла — парня, навещавшего меня в больнице. Крупный белобрысый малый. Его светлые брови были почти не видны на щекастом холёном лице с массивным подбородком.

— Здравствуй, Константин, — поздоровалась со мной Ника Гордеевна. — Давненько мы тебя не видели. С выздоровлением! Проходи, присаживайся. Я как раз собиралась объяснять новый материал.

Прозвучали эти слова довольно официально, но голосок нашей экономистки оказался столь мелодичен, что я был совсем не прочь послушать из её уст новый материал.

Моя парта оказалась на одном из задних рядом. Я повесил рюкзак на крючок сбоку стола, уселся, достал книгу и тетрадь и стал слушать. А точнее, любоваться Никой Гордеевной, которая была настоящей отрадой для глаз и, кажется, не только моих.

Девушек в классе не было. Они учились отдельно. Мальчики и девчонки никогда не смешивались, по крайней мере, в гимназиях для аристократов. Только на преподавательницу и оставалось пялиться.

В общем, Ника Гордеевна своим присутствием скрасила первый урок, но мне даже одного часа в застенках гимназии хватило, чтобы понять: главное, с чем придётся здесь воевать — это скука.

На перемене несколько ребят подошли к Нике Гордеевне, она им стала что-то объяснять. Держались с ней пацаны почтительно и, как мне показалось, даже слишком. Никаких намёков, никаких шуточек.

— Константин, подойди, пожалуйста, — попросила она, закончив с остальными.

Когда я подошёл, она стала спрашивать меня, что я помню из прошлогоднего материала, я же глядел то на её необычайно длинные ресницы, то на расстёгнутый воротник блузки и ниже на две солидные округлости под тонкой тканью.

— Значит так, — она повернулась ко мне, и наши глаза встретились. — Повторяй старый материал. Я пока тебя не буду спрашивать. Надеюсь, через две седмицы войдёшь в рабочий режим. Честно говоря, не понимаю, зачем тебя так рано погнали учиться. С таким диагнозом ещё отдыхать надо. Впрочем, лексиарху виднее.

— Я был бы не прочь отдохнуть, — сказал я. — Но ваш предмет пропустить просто не в силах.

Уголки губ Ники Гордеевны слегка приподнялись, но тут же её лицо приняло прежнее серьёзное выражение.

— Всё, можешь идти.

Я понял, что стою, как загипнотизированный. Хорошо, что вовремя спохватился. Наверное, юношеские гормоны, чёрт бы их побрал. «Надо быть серьёзнее, Череп, — напомнил я себе, — надо быть серьёзнее».

Следующий урок должен был проходить в этом же классе.

В задней части помещения, за партами, имелась зона отдыха — два столика, диваны, кресла, множество растений в горшках. Ребята собрались за одним из столиков, беседовали. Кирилл расселся на полдивана и, попивая чай, с умными видом рассуждал о политике.

Я подошёл к ним и устроился на свободном месте.

— Как оно? Вспоминается хоть что-нибудь? — спросил меня Кирилл.

— Постепенно, — сказал я. — Но мне не помешает кое-какая помощь.

— Настолько всё плохо?

— Не сказать, что плохо. Но вопросы есть.

— Тогда вот тебе первый совет, — Кирилл посмотрел на учительское место, убедившись, что Ника Гордеевна уже вышла из класса, подался вперёд и проговорил тише. — Наша экономистка хоть и самая эротичная преподша во всей гимназии, но ты к ней даже не думай подкатывать. А то огребёшь.

— От кого? — нахмурился я. — От тебя что ли?

Все, кто сидели, рассмеялись.

— Ну и от меня тоже, если так разговаривать будешь. Но в данном случае — нет. Она — клост третье ступени. Разные истории про неё ходят. В общем, — он вздохнул, — с Никой шутки плохи. Пойдёмте, парни.

Он поднялся с дивана, остальные, как по команде — тоже. Вся компания направилась к выходу, оставив меня одного за столиком, на котором стояла кружка с недопитым чаем. Похоже, эти ребята относились ко мне не очень дружественно. Появилось чувство, что ничем хорошим это не закончится.

Я тоже хотел уйти, но тут рядом оказались три парня. Один — коренастый, с квадратным лицом, второй — невзрачный с тусклым взглядом, третий — пухлый. Они уселись за столиком. Коренастый устроился напротив меня. Я даже как будто помнил его имя: то ли Артём, то ли… Артемий, точно.