Некомандный игрок (СИ) - Чиркунов Игорь - Страница 48

— Да, — кивнул я.

— Вот и хорошо, — в свою очередь кивнул ветеран. — Кстати, Асгейр, вот еще что.

— Что?

— Никогда, слышишь? Никогда не называй меня Фритом. Я — Фритьеф, усек?

«Морской ворон» наконец вышел на простор открытого моря. Позади река и подчистую разграбленная деревня, в которой больше не нашлось ни одного жителя. Зато добыча, по сравнению со всем, что брали ранее, впечатляла. Только из храма вынесли груду посеребрённой медной и настоящей серебряной посуды: чаши, высокие кубки, блюда. Нашлось там изрядно и высоких бронзовых подсвечников. Жезл старика в лиловой одежде, которого упорно называли то жрецом, то колдуном, оказался серебряным с позолотой. Забавный жезл: витая рукоятка в полметра длины, а на верху перечеркнутый круг. Заметив это, я почему-то вспомнил логотип охотников за приведениями, разве что выглядывающей из середины пухлой бабайки не было. Помимо того, нашёлся в храме и ворох такой же, как на покойнике одежды. Моди заявил, что одежда дрянь, а вот ткань, что на нее пошла можно отлично продать. Потом мастера из нее нашьют нарядов для наших женщин. Да и иные мужчины не прочь щегольнуть в чем-нибудь броском.

Из домов тащили недурственную посуду: медную, бронзовую. Железный инструмент, добротную одежду. Не забыли и продукты. В ближайшем к храму доме, принадлежавшем по видимому какой-то местной шишке, даже серебряные столовые приборы обнаружились.

Ну и конечно доспехи людей и оружие. Секира того людского берсерка была признана орочей работой. Все согласились, что человек такого сковать не мог. Нашелся даже один меч. Бо́лли продемонстрировал всем желающим клеймо «Вальберт».

— Да это же из Упланда! Где его раздобыли эти мерзкие земноводные? — ахнул Фре́ир.

Один глаз у него заплыл, на скуле красовался длинный багровый порез, правое предплечье замотано тряпками. Плохо замотано, видать сам себя перевязывал.

— А ты как думаешь? — сплюнул на землю Бо́лли и как следует наподдал по ребрам уже мертвого пожилого воина, с седой бородой и волосами.

— Смерть людям, — выдохнул Фре́ир покачивая головой.

Собрали все: копья, более-менее целые щиты, топоры, признаться дрянного качества. Собрали богатый урожай шлемов. Но самым ценным, на мой взгляд и еще целого ряда парней, были кольчуги. Нам достался целый десяток. Правда уже потом, перебирая трофеи выяснилось, что кольчуги заметно уступают тем, что носили Моди и Снор. И уж, конечно, не сравнить с Сигмундовой. Дело было в качестве проволоки, пошедшей на кольца. Но всё равно, прикинув, за сколько это можно продать, парни изрядно повеселели.

Погрузились. Оттолкнулись…

— В море? — посмотрел Бо́лли на Сигмунда.

— В море, — эхом откликнулся Фритьеф.

Но хольд демонстративно продолжал смотреть на братца. На мгновенье замешкался и Кнуд, и парни, уже усевшиеся на весла, замерли в ожидании команды.

— В море, — тяжко кивнул форинг, — нам нужен отдых. И у нас много раненых.

Много?! Да я бы сказал, что у нас дофига и больше раненых. В смысле — все, кроме Кнуда и Рерика с Хальфданом, остававшихся караулить корабль. Ну, кстати, на братце я тож не заметил серьезных каких-то ранений…

Эйнар и бедолага Торольв, которого угораздило уже во втором бою получить больше всех, лежали сейчас на палубе, без сознания. Невысокий, но очень мощный Торольв продержался весь бой, и только потом, на глазах у всех он как будто выключился: глаза закатились, ноги подогнулись и он, безвольным кулем, свалился на землю там же, где стоял. Что случилось с Эйнаром я не видел. Замотанный тряпками по груди и животу он лежал сейчас рядом с Торольвом и в беспамятстве постанывал.

Си́ндри позади меня пытался грести левой рукой, пока его не отстранил Кнуд и не пристроил наблюдателем. Правая рука у приятеля была накрепко привязана к телу, это уже я постарался, вспомнив всё, что видел в фильмах: чтоб рану в плече не беспокоить.

— Что это было, форинг?! — Бо́лли, не снимая рук с весла, замершего по команде «Суши весла!», повернул голову к Сигмунду.

Корабль замер в дрейфе выйдя из устья реки. Старшие задумались, что делать дальше.

— Ты про что? — поинтересовался сидящий под носовым штевнем братец.

— Я про выходку твоего ближника, — Бо́лли кивнул на Фритьефа, — из-за него мы сегодня могли бы все погибнуть.

— Мы каждый день можем погибнуть, Бо́лли, — ледяным голосом проговорил Фритьеф, — ты…

— Подожди, Фритьеф, — остановил его властным жестом Сигмунд, — у хольда кажется претензии к его форингу? Так я слушаю, продолжай.

— У меня нет претензий к тебе, форинг, — «отыграл назад» волосатик, — у меня был вопрос.

— Повтори вопрос, хольд, я был занят размышлениями над дальнейшим планами, и возможно не понял его.

Хороший ход, оценил я, впрочем чему удивляться: Сигмунд сын Йоргена, а тот неплохой хозяйственник, и давно управляется с наемными работниками. Думаю, споры и претензии в этой работе не редкая забава, так что у сынишки была возможность набалатыкаться.

— Я спросил, что произошло во время боя перед домом бога людей. Твой ближник смял наш строй, буквально раскидал его. И если бы люди в этот момент атаковали… — Бо́лли попытался выдержать трагическую паузу, — многие из здесь сидящих уже бы отправились с валькириями.

— А разве не это цель настоящего походника? — удивленно поднял бровь Сигмунд, — Ты меня удивил, Бо́лли. Я постоянно слышу в песнях и сагах о желании настоящих воинов поскорей оказаться за столом Одина. Разве ты не такой?

Отлично сыграно, братан! И паузу подержал ровно столько, сколько потребовалось Бо́лли обдумать ту ситуевину, в которую его загнали, подготовить достойный ответ, вдохнуть воздуха…

И, не дав хольду сказать Сигмунд продолжил:

— Я вижу ты не можешь ответить… Не отвечай. А я ответ на твой вопрос дам. Фритеф принял вызов того человеческого бойца, что чуть не покрушил наш строй. И убил его!

— А что такое кричал твой младший брат твоему ближнику? — с ехидной рожей крысы Шушеры прищурился волосатик.

— Что за дела у моего ближника Фритьефа, с моим дренгом Асгейром можешь поинтересоваться у них самих. Это их дело. Единственное, что я не позволю, это моим бойцам убивать друг друга, пока мы в походе. Придем домой, распущу лид, тогда и выясняйте отношения, — Сигмунд повысил голос. — Это всем понятно?

Поднялся на ноги, обвел всех тяжелым взглядом, и потопал на корму.

— Кнуд, нужно какое-то место, чтоб нам отдохнуть несколько дней. Знаешь по близости?

Кормчий задумался.

— Если память не подводит, в дне или двух к северу должен быть узкий, далеко вдающийся в море мыс. Раньше там людей не было, там местность лесистая. Можно туда.

— А островов каких-нибудь безлюдных не знаешь?

— Отчего ж, — хмыкнул старик, — знаю. Но только до них идти дальше, они все на севере Вестлёнда.

— Тогда веди нас на этот мыс.

Путь занял все три дня. Шли не торопясь, на веслах. Происходящее помню смутно. Утром просыпался с тяжелой головой, заталкивал в себя жирную кашу и здоровенный ломоть мяса, потом пол дня ворочал внезапно потяжелевшим веслом. Днем приставали к берегу, что было уже необычно, снова ели, дремали часочек, и вновь перед глазами спина Бьярни, мерно наклоняющаяся вперед, откидывающаяся назад, плеск весел, качка… Изредка крики птиц, шум ветра, качка, плеск весел, спина Бьярни, ветер… «К берегу!».

На первой же стоянке после боя наш крестьянский увалень заставил меня размотать им же самим намотанную повязку на ребра, отодрать присохшую материю от раны, и промыть соленой морской водой. Как же я его при этом материл! Потом таже процедура повторилась и с головой, а затем Бьярни по очереди занялся Си́ндри, Фре́иром и всеми теми, кто не отказался от его помощи.

— Это матушка меня научила, — как бы оправдываясь, обронил он, когда черпали ложками вечернее хрючево.

— Хорошая у тебя матушка, — рассеянно заметил Си́ндри, пробуя потихоньку шевелить плечом.