Некомандный игрок (СИ) - Чиркунов Игорь - Страница 81

— Смерть орку! — поддержал его нестройный рев глоток.

Меж зубцами разом появился десяток силуэтов, и через секунду в воздух взлетело облачко стрел.

«Твою маман», — всплыла в памяти где-то слышанная мной фраза. Сердце пропустило такт.

В следующую секунду тело сработало само. Перебросив щит из-за спины, я вздел его навстречу летящей смерти, а сам присел, уменьшая силуэт.

«Грам-м». Сразу три наконечника просунули хищные жала сквозь доски щита, остальные высекали искры из камней вокруг меня.

— А-а-а-а! О-оди-ин! — завопили сзади.

— Стреляйте еще! Убейте это порождение тьмы!

Несмотря на серьезность своего положения — а рано или поздно под таким дождем какая-нибудь стрела найдет кусочек тела, выступающий за защиту, в голове мелькнуло: «Ну я до тебя доберусь, мракобес херов!»

Второй залп добавил еще пару наконечников в щите.

Но вокруг уже топали «морские сапоги».

— Прикрывай его, — рыкнул надо мной такой знакомый голос.

— Забирай, — мне в руки буквально сунули арбалет. — И работай!

— Асгейр, вставай, я прикрываю! — передо мной встал Фре́ир, с поднятым щитом.

Со стены уже свешивалась пара тел — Регин как обычно показывал класс. Парни, раздобыв где-то здоровенное бревно, обвязав веревками, мчались к воротам.

— Ну, козлы! — уперев левый локоть в живот, я вскинул свое оружие, выцеливая силуэты меж зубцов. — Ща я вам покажу, кто тут порождение тьмы!

— Ты попробовал, ты убедился… — как-то непривычно рассудительно хмыкнул рядом Фритьеф. — Я же тебе говорил, это люди. С ними нельзя договориться.

И он, несмотря на все еще свистящие стрелы, не торопясь пошел стене, где ворота уже содрогнулись под первым тяжелым ударом.

— Разворачиваемся, — хмурый Сигмунд стоял на корме рядом с Кнудом, исподлобья взирая на удаляющийся берег.

Это была четвертая деревня за восемь дней у берегов Ирене. И во всех: небольшая добыча при ожесточенном сопротивлении. В последней деревне, что мы взяли сегодня сутра, когда уже порубали почти всех мужиков, во фланг строя бросились три тетки с деревянными вилами. И чуть было не запороли Торольва. А в пред-предыдущей, той, где я решил проверить свои переговорные способности, женщины и дети, которым на самом деле было некуда отступать заперлись в маленькой, деревянной церковке… И подожгли себя! Весь день после меня мутило и подташнивало, парни и самое главное Фритьеф с Сигмундом списали на незажившую как следует рану. Но я-то знал, что дело совсем не в ране.

Как удалось выяснить, расспросив умирающих, во-первых, на Ирене не было фригольдеров. Совсем. Все деревни были под кем-то. А во-вторых, эти «кто-то»: «сэр Итан», «сэр Меринг», «сэр Годрик» были, так сказать, военными профессионалами. Будучи феодалами низшей ступени, как здесь говорили: башелье, они получали деревеньки от местных баронов, будучи обязанными за это являться по первому зову сюзерена на службу. Деревеньки давались не так просто — с них эти зародыши рыцарей были обязаны снаряжаться сами и снаряжать нескольких «боевых» слуг.

И в-третьих, и это-то была главная засада, у этих «недо-феодалов» не было своих отдельно стоящих замков, как на Вестлёнде. Они жили прямо там-же, в деревне, имея самое большее — чуть лучший дом. И, разумеется, при наших нападениях именно они со своими «дружинниками» кристаллизовали вокруг себя оборону, с одной стороны умело руководя людьми, с другой — повышая «политико-моральное состояние личного состава» из крестьян.

Хорошо хоть недо-дружины таких башелье обычно составляли трое, а в лучшем для них и худшем для нас случае — пятеро бойцов, одетых в дурацкие клепаные шлемы, усиленные роговыми пластинами или вообще кожей, да стеганые куртки из нескольких слоев ткани, иногда имеющие набивку из шерсти или конского волоса. Лишь сами господа носили хорошие кольчуги и неплохие бронзовые шлемы, глубокие с назатыльными пластинами и личиной.

Кстати, сами допросы были настоящим чудом, хоть раненых, начиная со второй деревни, не добивали, а по приказу Сигмунда звали меня, на «поговорить». Но большинство или тупо молчало, даже когда обозленные орки начинали применять силу, или гордо плевали в рожу, чем, кстати, облегчали себе участь, ибо после такого оказывались тут же добиты — подобного обращения парни не сносили.

Причину я понял лишь в последней деревне, где умирающий «дружинник», в ответ на мой чуть ли не вопль: «Да почему вы все меня игнорите? Я же просто поговорить хочу», — прохрипел:

— И сказал Спаситель: не заговаривай с демонами, ибо хитростью и коварством своим они превосходят добрых людей. Стоит только начать отвечать им, и не сможешь устоять перед кознями темными, и погубишь свою душу!

С этим словами он и отошел.

— Тупые животные, — услышав мой рассказ повторил Сигмунд то, что уже сказал, увидев горящий храм с запершимися внутри жителями.

Короче — добыча никакая, а вот риск растерять бойцов — далеко не умозрительный.

— Разворачиваемся и идем в Вестлёнд!

Народ отреагировал редкими криками. Нет, все конечно были довольны, но неделя у этого острова слишком дорого нам стоила, на радостные вопли не оставалось сил.

Через два дня, вернувшись к знакомым берегам, устроили дневку: нашли место с затрудненными подходами с суши, и тупо отдыхали.

На следующий же день взяли еще деревню. Повеселели: и обошлось почти без ран, сопротивления сильного не было, и добыча всё ж получше была — хорошо обнесли местный каменный храм, набрали тканей дорогих, посуды серебряной, подсвечников. Опять собрали после боя целый мешок дрянных людских шлемов из кожи на бронзовом каркасе. Вроде бы ерунда, и стоят они не больше пары марок за штуку, но с деревни набиралось полтора десятка, а это уже деньги…

— Слышали? — идущий впереди Си́ндри насторожился, полуобернулся к нам и поднял руку.

Судя по его виду, он весь превратился в слух: лицо отрешённое, глаза поднялись к верхушкам, раскачивающихся над головами деревьев.

— Что там? — начал было Снор, идущий рядом со мной и больше смотрящий себе под ноги, но не закончил мысль.

— Ш-ш! — шикнул на него шустрик, блуждая невидящим взглядом где-то далеко, и поднес палец к губам.

Снор, хоть и был старше нас, по любому — опытный хольд, но спорить не стал: заткнулся, будто пробку в рот вставили, и замер так и не поставив ногу.

А потом Си́ндри посмотрев на нас в упор сделал страшную морду и изобразил жест, до этого в моей «орочьей практике» не видимый: двумя руками он показал, будто вжимает нас обоих в землю.

Снор обалдело покосился на меня… и распластался на траве и павших листьях. Я последовал примеру, устроившись за небольшим деревцом. Думаю говорить, что и Си́ндри упал на землю не стоит.

Минуту ничего не происходило. Я даже хотел было привлечь внимание лежащего чуть впереди шустрика, дескать что еще за выходки? Но зацепился взглядом за лежащего Снора. Он прижал ухо к земле и слушал. Хм. Ну-ка…

Сначала ничего не услышал. А потом и без того стал различать непонятный стук, потом скрежет-не скрежет: что-то по чему-то чиркало…

— Видел, как на меня Агнесса глядела, когда мы выходили? Такой обещающий взгляд был!

— Агнесса — это дочка бондаря? Черненькая такая.

— Не-е-е, ты что? Ту Агнетой звать. А это — Агнесса, кузнецова жинка. Хороша чертовка, по всему видать — знойная, ненасытная! Надо будет как вернемся, в деревню наведаться, к кузнецу…

— Не боишься? Видел я ее мужика, если правильно понял о ком ты. От же здоровый как бык!

— Бык то он здоровый, да все время в кузне. Я его работой какой загружу, а сам пока он занят, к его бабе подкачу. Я у них как раз амбар подходящий за домом видел…

До меня не сразу дошло, что говорят по-человечески! Даже то, что кое каких слов я не разобрал, не помешало мне понять, о чем судачат двое военных, проломившихся сквозь низкий подлесок шагах в двадцати от нас. Стукали по веткам копья, которые эти вояки закинули на плечи, а непонятный звук издавали щиты, когда по ним скребли сухие ветви.