По краю огня (СИ) - Федотова Надежда Григорьевна - Страница 1

Несмотря на погоду, к северо-западному побережью Геона данзарский флот продвигался уверенно — шторма и ураганы, верные спутники февраля, смогли лишь немного замедлить врага, но остановить оказались не в силах. Сотня его бомбардиров, что шла своим ходом в авангарде флотилии, тоже, увы, вполне стойко держалась. И пусть Геон ждал непрошеных гостей, подтягивая к Волчьим холмам людей и драконов из своих северных лагерей, на благополучный исход грядущей встречи никто особенно не надеялся.

Однако дурным предчувствиям старались не давать ходу. Тайная канцелярия свое дело знала: народ Геона пребывал в неведении относительно реального положения дел на западе, в столице было спокойно, а королевский дворец жил своей жизнью — привычно мирной, пусть до сих пор и окрашенной в траур по Стефании Первой. Рояли и клавесины молчали, укрытые чехлами, придворные ходили с постными лицами, стараясь перещеголять друг друга в демонстрации своей скорби государю, а государь делал вид, что верит. Рауль Норт-Ларрмайн горевал непритворно, но, в отличие от всех остальных, на скорбь у него просто не было времени. От него донесения разведки никто не прятал. И ничего хорошего в тех донесениях было — враг шел вперед, не считаясь с потерями, сил было недостаточно, союзники не торопились с помощью, и то, чем всё это закончится, была тайна, покрытая мраком.

Впрочем, загадок хватало и здесь, во дворце. Точнее — под ним, в самом сердце горы, куда вел заброшенный тайный лаз, и где буревестники графа Бервика обнаружили мертвого стража с амулетом на шее. Как выяснилось, руки на себя безымянный маг наложил сам: предсмертная записка, найденная перед ним на столе под слоем пыли, говорила об этом прямо. И пусть она была больше похожа на исповедь, она лишь приоткрыла завесу тайны, только прибавив вопросов…

Король Геона, склонив голову над пожелтевшим листком, густо исписанным мелким разборчивым почерком, читал и задумчиво хмурил брови. Граф Бервик, сидя в кресле напротив, молчал: прежде чем явить находку королю, он сам перечел ее раз десять и практически выучил наизусть — жаль только, несмотря на обилие подробностей, конкретики там всё равно было немного. «Взялся предупредить — так говори прямо! — сердито подумал граф об авторе предсмертной записки. — Но нет же! Одни завывания, почти ничего по факту, а мы теперь голову ломай, что со всем этим делать!» Он, поморщившись, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Рауль, отвлекшись, мельком взглянул на соратника поверх листа и вернулся к чтению.

«…мы полагали его оружием и оказались правы — но, увы, лишь в том, что нет от него спасения. Мы дорого заплатили за свою самонадеянность. Тысячи жизней унес огонь за стенами Мидлхейма, но много больше забрала наша преступная вера в то, что Хаос может быть управляемым. В летописях нас назовут победителями, но мы проиграли — принеся в жертву тех, кого хотели защитить.

Последней своею волей мой король обязал меня избавиться от Осколка, дабы никто из его потомков не повторил его ошибки, — и я обещал, понадеявшись на верность тех, кому не стоило верить. Молодость не знает осторожности, и новый король уже отдал приказ. Милостью богов, я успел предотвратить самое страшное, однако исполнить волю своего повелителя у меня уже недостанет сил. Я заставил их замолчать — всех тех, кто знал о пути в это место, я обрушил своды, отрезав Осколок от всего остального мира, я повредил механизм и запер люк изнутри. Я залил швы свинцом, подрубил сваи и вернулся сюда — эта комната станет моей могилой. Мертвые не говорят даже под пытками.

Однако вера человека в собственные силы так же неистребима, как его тяга к Знанию. И я пишу это — в предупреждение и назидание тем, кто когда-нибудь всё же найдет меня и доищется правды. Заклинаю тебя, читающий эти строки, не повторяй наших ошибок! То, что ты найдешь здесь, станет твоей погибелью, и все сокровища мира вовек не облегчат ту тяжкую ношу, что ты примешь вместе с печатью Хаоса, — он не знает законов, он не имеет хозяев, и даже обращенный во благо, несет только смерть. Оставь мои кости и не вскрывай саркофаг, как бы ни велик был соблазн прикоснуться к тайне. Выполни то, что завещал мне мой несчастный король: избавься от Осколка, верни его туда, откуда он был взят, а если не сможешь — запечатай двери, как я это сделал когда-то, и постарайся забыть то, что узнал. Не всё сокрытое должно увидеть свет, иному место во тьме — навечно».

Подписи не было. Рауль Норт-Ларрмайн опустил лист на стол и задумчиво сдвинул брови.

— Кто был этот бедняга? — помолчав, спросил он. Бервик сунул руку в карман камзола, вынул какой-то небольшой предмет, завернутый в носовой платок, и подал его государю. Рауль развернул подношение.

— Похоже на фрейлинский шифр, — сказал он, покрутив в пальцах тяжелый треугольник потемневшего старинного золота с орнаментом в виде трех свившихся в узорчатый клубок змей. Граф кивнул:

— Шифр и есть, ваше величество. Когда-то этот знак носили верховные маги Геона. Мы сняли его с балахона мумии в замурованной комнате.

— Значит, верховный маг, — протянул Рауль. — Очень интересно. Жаль, в предсмертной записке не было указано имени. А в других документах?

— Мы еще только начали дешифровку, — пожал плечами Бервик, — и пока ничьих имен там не фигурирует, но это не важно. В своей записке несчастный сказал более чем достаточно — помните «огонь за стенами Мидлхейма»?.. К самой столице данзарские войска подходили лишь раз за всю нашу историю, сто тридцать шесть лет назад, в правление Трельона Восьмого.

— Трельон Затворник? — краем губ улыбнулся Рауль. — Тот самый, что подарил миру защитные амулеты?

— Именно, ваше величество. И прожил до девяносто трех лет, за год до смерти выйдя победителем из очередной войны с Данзаром. Мы подняли летописи за тот период — последние двадцать лет жизни Трельона Восьмого должность его верховного мага занимал достопочтенный Саймон эль Хаарт. Пропавший без вести в ночь смерти своего повелителя.

Рауль недоверчиво прищурился:

— Эль Хаарт? Уж не предок ли нынешнего магистра алхимии?

— Он самый, ваше величество. Пра-пра-прадед по отцу, если я ничего не путаю… Учитывая содержание всё той же записки, осмелюсь предположить, что пропажа нашлась.

Король Геона, непонятно усмехнувшись, качнул головой.

— Да, — помолчав, отстраненно заметил он, — древние могилы, что и говорить, таят в себе немало неожиданностей. Значит, Осколок? Я так понимаю, того самого Сердца Хаоса? Занятно. И откуда же он взялся здесь, Натан?

Граф тихо хмыкнул в ответ:

— Не взялся, ваше величество. Взяли. И привезли. Полагаю, по приказу самого Трельона Восьмого — и при участии покойного мэтра.

— С Запретного острова?

— Вероятно. Больше неоткуда было. Ума не приложу, как они это провернули, но расшифровка найденных документов идет полным ходом, думаю, скоро мы это выясним. Тем более, кое-что у нас уже есть — монография о Сердце Хаоса. Я посадил за нее номера Третьего, при его увлеченности темой долго ждать нам не придется, тем более, что от «монографии» там одно название — верно, архивариусы Бар-Шаббы не знали, как еще эти три листа в опись приткнуть!.. Кстати, Третий клянется, что кроме строчки в означенной описи он в школьных архивах больше ничего не нашел. Даже в опечатанном секторе.

— Документ выкрали?

— Похоже на то. Трельон Затворник был известен тем, что никогда не покидал столицы, однако знал всё, что происходило за ее пределами, включая вотчины других королей. Его агентурной сети, пожалуй, позавидовал бы и наш Птицелов!

— И как же тогда эти «сети» проморгали данзарские войска у себя под самым носом?..

Рауль насмешливо вздернул брови, и соратник развел руками:

— Трельон Восьмой был никудышным тактиком и еще худшим стратегом. Он до последнего пытался решить дело миром, не слушая своих полководцев, а Данзар, пользуясь этим, затягивал переговоры, одновременно всё больше продвигаясь вглубь страны. Результат вы знаете.