Клубничное искушение для майора Зубова (СИ) - Зайцева Мария - Страница 19

Словно ночи мало было.

Словно…

Мысли про ночь не добавляют спокойствия.

Слишком это было… Отличительно от того, что раньше. До нее. После нее. Да и с ней — тоже.

Потому что тогда, несколько лет назад, я все же делал скидку на то, что мне досталась девственница. И жалел ее. Притормаживал себя, что бы на этот счет сама Клубничка не думала.

А вот в этот раз…

Какая, к чертям, сдержанность? Когда такой отклик? Когда такой жар?

К сожалению, моему релаксу постоянно мешают внешние обстоятельства. А именно, работа проклятая.

Без конца прутся подчиненные, скоро зарплата, надо проверять графики по сверхурочным, проставлять дополнительные часы, формировать взыскания и поощрения, чтоб успеть это дело передать в бухгалтерию. По идее, я должен был это все до пятого числа сделать, но затянул. Из-за нее, Клубнички, в том числе!

Ну и непосредственное начальство тоже мозг прожрало.

Я на этом объекте уже полгода, а нормальных данных так и не предоставил. Есть наметки, уже очерчен круг подозреваемых… Но это сделано было в первые два месяца. И далее все застопорилось.

Очень сложно работать с учеными. Они же все, заразы, не от мира сего. И не поймешь, когда какой-нибудь чертов гений себя просто неадекватно ведет, потому что в башке какая-нибудь формула крутится, а когда с умыслом определённым, планируя тайну государственную своровать, чтоб потом передать наиболее вероятному противнику.

И очень плохо, когда ты сам ни в зуб ногой в этой самой науке.

Конечно, я не полный идиот и кое-что понимаю. А еще знаю, какими способами была передана информация раньше. Так что, все наиболее вероятные пути отслеживаю… Но вдруг этот гад, или гады, что-то нестандартное придумают?

Как мне это дело выяснять?

К сожалению, такие вопросы вообще не ебут Савина.

И ни капли не мешают ему ебать меня в мозг при каждом удобном случае.

На следующий день после того, как я, исключительно чудом, выяснил, что уже три года являюсь отцом, генерал меня вызвал к себе и серьезно накрячил за отсутствие нормальных результатов.

Мы встречались на конспиративной квартире для таких, как я, глубоко закопанных подводников.

И генерал не упустил случая не только поставить передо мной новые задачи, но и дополнительно замотивировать на качественное выполнение предыдущих.

Так мотивировал, зараза… Я таких мотивирующих слов и не слышал до того…

Короче говоря, удалось Савину немного меня взбодрить и переключить на работу.

Я такой замотивированный пришел в центр, такой вдохновленный, даже красивые Клубничкины глазки не в приоритете были. И вопросы по дочери решил отложить до наступления менее острого для всех момента.

Клубничке надо немного успокоиться, принять реальность такой, какая она есть.

А мне немного остыть… Ну и тоже принять реальность.

Короче говоря, я работал прям с душой, подчинённые отдувались и матерились, но исключительно за спиной.

Так я себя чувствовал недолго, к сожалению.

Ровно до празднования Восьмого марта в дружном ученом коллективе, где Клубничка, само собой, блистала. А гнида Хохлов, глубоко женатый, между прочим, мужик, отец двоих несовершеннолетних детей, младшему из которых еще и года не исполнилось, на этот блеск лип, как муха на сладкую ленту.

Смотреть было противно и даже больно.

В кулаках, которые приходилось усилием воли разжимать…

Конечно, я не сдержался.

Меня это не оправдывает, безусловно, но что есть, то есть… И быть бы Клубничкиной жопке поротой, а потом оттраханной, но… Безумная девчонка умудрилась меня как-то переключить.

Да настолько, что я сам не понял, как подчинился, позволил ей играть с собой, как домашней псиной, гладить себя, чуть ли не за уши трепать…

Потом я, естественно, отыгрался… И всю ночь отыгрывался так, что утром Клубничка, сильно потрепанная, зацелованная и затраханная, еле свела свои стройные ножки.

И, казалось бы, после такого марафона мне можно успокоиться. Член умиротворен, пора голову включать. Работать, пока Савин не наплевал на высокое мнение МИДа и не отправил меня туда, где особенно весело и жарко. Есть на нашем шарике парочка таких чудесных мест. И везде у нашей страны имеются интересы. Так что для таких опытных доставучих засранцев (не мои слова, если что, генеральские) работа будет всегда.

Однако же, бешеная ночь прошла, а внутри все как бурлило при одном взгляде на Клубничку, так и не прекратилось до сих пор.

Так что использую я свое служебное по полной программе.

Ну и ничем хорошим это не заканчивается, естественно.

Хохлов начинает напрягать сразу, как только заходит в кабинет. И с каждой минутой все больше и больше.

А уж когда лапы на Клубничку кладет…

Короче говоря, он только руки к ней протягивает, а меня уже из кабинета выметает.

По пути хватает соображалки придумать липовый отмаз, чтоб не убить его прямо в кабинете.

Отмаз пригождается, потому что убивать мне хочется зверски.

Причем, не только Хохлова.

Клубничка ведет себя очень безответственно и нахально, спокойно терпя на себе руки чужого мужика.

И, судя по прикрытым глазкам, даже наслаждается гадостными прикосновениями.

У меня все в глазах красным становится мгновенно.

Хохлова от расправы спасает только то, что он быстро уметается за дверь.

А вот испуганно глядящую на меня Клубничку нихрена уже не спасет…

— У меня задачи от Васильева, — я ошарашенно перевожу взгляд с запертой двери на каменное лицо Зубова, а в животе сладко и болезненно екает.

Мой злой начбез совсем, похоже, потерял голову.

И это почему-то… Заводит. Радует. Заставляет сердце колотиться с бешеной силой.

Этот безумец своей дикой агрессией и меня с ума сводит.

Вот как так?

Я прекрасно понимаю, что то, что сейчас происходит, опасно и глупо. Один раз нам повезло, никто ничего не понял, но там были обстоятельства! Все отмечали Восьмое марта! По коридорам центра никто не шарился. А если и шарились, то с точно такими же целями, что и мы с Зубовым — в поисках укромного местечка!

Но сейчас — разгар рабочего дня! Не обед даже! За тонкой дверью полно народу ходит.

Да черт! Сюда в любой момент может прийти Васильев!

И застать студентку-практикантку в весьма пикантной ситуации! Зубову-то что? Мужская солидарность… А для меня путь сюда будет заказан.

Роль девочки-отличницы, хлопающей ресничками, плохо сочетается с сексом на рабочем месте!

Все это надо донести до сошедшего с ума Зубова, но, чувствую, времени мне на это уже не отпущено.

Мой громадный разгневанный любовник (ну а кто ж еще, будем честны, да?) в два шага пересекает кабинет, наклоняется надо мной, так же, как и до этого Хохлов, бесцеремонно заглядывает в экран.

— Задачи у тебя… От Васильева… — хрипит прямо в губы холодным, мрачным голосом, я сжимаю коленки, впиваюсь в подлокотник кресла ладонями, изо всех сил стараясь сидеть ровно, не отклоняться. Не показывать, как заводит его близость, его дикий взгляд. Мне в этот момент иррационально хочется, чтоб сократил уже расстояние и поцеловал. Он ведь сам этого дико желает! Я же вижу!

И знаю, что, если Зубов сделает первый шаг, я с удовольствием подчинюсь.

Буду себя потом ругать, корить, переживать моральное и физическое падение прямо на рабочем месте…

Но подчинюсь.

Но Зубов шарит по мне своим черным разбойным взглядом, медлит, заставляя сердце биться сильнее и изнывать от томительной паузы…

Усмехается…

А затем меня резко разворачивают вместе с креслом к клавиатуре!

— Тогда работай, Клубничка… А то, я смотрю, отвлекаешься…

Его голос над ухом обжигает холодом, я ежусь и решаю все же прояснить вопрос:

— Не отвлекаюсь… Просто он сам…

Тут же чувствую себя крайне глупо, оправдываясь… И решаю идти в атаку:

— К тому же, это был всего лишь массаж…

— Вот как? Массаж? — голос, кажется, еще злее! Я хочу повернуться, опять оказаться с ним лицом к лицу, но Зубов не пускает. Слегка наваливается своей тушей на спинку кресла, укладывает широченные лопатообразные ладони по обе стороны от меня на рабочий стол… Я ощущаю себя ужасно неуютно. Словно в клетку запер. Обездвижил.