Осколки Северного Счастья (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 1

Любимая мама!

Прости, что ты узнаёшь об этом из письма, но другого достойного способа поговорить с тобой о своём выборе я не нашла.

Дело в том, что я решила отправиться в другой мир. Понимаю, что звучит смешно и даже глупо, но это правда. Мне предложили участвовать в конкурсе невест для императора одной из стран в волшебном мире, и я согласилась.

Я знаю, что ты бы никогда меня не отпустила, и мне очень жаль, что я вынуждена причинить тебе боль своим исчезновением, но это моя жизнь, и я имею право на принятие решений касательно неё.

В последнее время у нас было очень много разногласий, и мы обе тяжело переживали ссоры. Я хочу, чтобы ты знала, что я тебя очень сильно люблю несмотря ни на что.

Прошу, не думай, что кто-то задурил мне голову или силой заставляет что-то делать, нет. Я получила массу доказательств. И как часть из них, я оставляю тебе вот эти деньги. Пожалуйста, потрать их на себя! Отдохни, развейся, купи себе то, что давно хотелось, и, наконец, пригласи дядю Борю на свидание! На этом я прямо-таки настаиваю.

Надеюсь, что меня ждут приключения, новый волшебный магический мир и возможность стать императрицей. Буду стараться поддерживать связь с тобой так часто, как получится.

Будь счастлива, мама!

Я потёрла переносицу и уставилась на текст. Может, стоит ещё что-то дописать? В конце концов, это мама, а не соседка, нужно побольше всяких там эмоций. Хотя мама у меня такая же холодная, как и я. Думаю, что признания скорее убедят её в том, что я умом тронулась, а не в моих к ней чувствах.

У нас вообще слова любви дома не в ходу, всё больше претензии, ультиматумы и скандалы. Когда я пишу, что мы часто ссорились, то это, конечно, уступка. На самом деле со мной ссорилась мама, мне же участвовать в этом балагане даже не было никакой необходимости. Однажды она умудрилась вдрызг со мной разругаться, пока я слушала музыку в наушниках. Я даже не в курсе была, что за стеной кипят такие страсти. Только к наказанию и подоспела, выйдя на кухню попить водички.

Ладно, что уж теперь.

Меня ждёт новый магический мир, а для мамы я оставляю очень внушительную компенсацию. Она любила попрекнуть меня любой тратой, каждой копейкой, и не забывала рассказывать о том, насколько непосильным финансовым бременем я была и остаюсь. Что ж, надеюсь сложенные в этой коробке деньги примирят её с текущим положением вещей. Вообще, смешно, конечно: целая коробка денег. Никогда столько не держала в руках.

Кроме того, Шаритон поклялся вылечить маленьких двоюродных племянниц. У меня было две кузины: Лена и Алина. Старшая два с половиной года назад родила больных близняшек. Её благоверный ушёл из семьи так быстро, что дети едва ли успели запомнить, как он выглядит.

Я встала и размяла шею.

С собой брать мне нечего, в Карастель можно прийти только обнажённым, например, родиться там. Такое вот интересное условие мира. Выражение «родился в рубашке» — это не про него.

Я оставила письмо и деньги на кухонном столе, окинула прощальным взглядом квартиру, в сотый раз подмечая детали нашей бедности: старую мебель, вытершийся линолеум в коридоре, окна, которые мы по старинке конопатили, потому что денег на новые, пластиковые, не было.

У нас было чисто, покрашено, отмыто и побелено, уж за этим мама следила строго. Советская мебель была починена, смазана, где-то даже отполирована, но я всё равно терпеть её не могла. Громоздкая чехословацкая стенка в зале, стол-книжка в моей комнате, тёмно-коричневые лакированные спинки панцирных кроватей. Такие только и остались в старых детских лагерях, задрипанных санаториях и у нас дома.

Без сожаления я оставила все вещи внутри, закрыла квартиру и занесла ключи соседке. Заодно и с Глафирой Павловной попрощалась. Хорошая старушка, душевная.

Выйдя из обшарпанного подъезда, я присела на покалеченную лавочку, изучая знакомую яму перед крыльцом.

Нас с ней связывали длительные и трепетные отношения. Каждое лето её чинили, и каждую весну она возвращалась, являя миру свои щербатые бока. В ней я играла в детстве, она подкараулила меня перед вступительными экзаменами, воспользовавшись сонным состоянием и рассеянностью, в ней утонул мой первый сотовый телефон.

В яме, конечно, была лужа. Её дно было мифично, как лох-несское чудовище: никто никогда его не видел, но многие предполагали, что оно есть. Лужа не пересыхала даже в самые жаркие времена. Я считала, что её питают подземные ключи. Глафира Павловна думала, что водопровод, но это противоречило логике. Всё-таки воду у нас периодически отключали, а на уровень наполненности лужи это никак не влияло.

Неужели мы с этой лужей больше не встретимся? Даже не верится.

Скоро за мной приедет Шаритон.

Машина показалась из-за поворота. Лакированный блестящий бок подмигнул на солнце, и я спокойно села в прохладный салон. Обычное такси, интересно, почему я думала, что меня заберут лично?

Офисное здание, на верхнем этаже которого расположилась контора Шаритона, было одним из лучших в городе. Только вот никаких привычных работ там не вели.

Я вошла в просторное помещение одной из первых, помимо меня в комнате были только две девушки, и обеих я окинула придирчивым взглядом. Если судить по внешности, то мне они не соперницы. Интересно, как будет выбирать невесту император? Если он так же падок до красивых глазок, как и остальные мужчины, то у меня есть все шансы.

Выглянув в окно, я наблюдала за одной из городских площадей. Ни ностальгии, ни щемящей нежности этот мир у меня не вызывал. Он мне вообще не особенно нравился, будем откровенны. С мамой мы жили бедно, поэтому все удовольствия, которые он мог предложить, лет до шестнадцати были для меня недоступны. А затем стали доступны только в компании какого-то ухажёра.

К мысли о том, что мне придётся как-то капитализировать свою красоту, я привыкла давно. Не было у меня больше ничего особенно интересного. У двоюродной сестры Алины, к примеру, был прекрасный голос, вот только внешность немного подкачала. Симпатичная, конечно, но уж точно не звезда эстрады. А у меня голоса не было, как и слуха, как и художественного таланта, как и особенных мозгов. Даже пресловутая алгебра давалась мне непросто. Приходилось строить глазки одноклассникам, чтобы кто-то помогал мне с учёбой.

И это не значит, что я не пыталась сама! Просто мой мозг работал как-то по-другому и отказывался тратить ресурсы на логарифмы, синусы и косинусы. Зато я могла очаровать практически любого мужчину. Проблема только в том, что делала я это немного механически, холодно, словно наблюдая со стороны. Будь у меня возлюбленный, я, конечно, никогда бы на эту авантюру с другим миром не решилась, но его не было. К бросаемым на меня взглядам я всегда относилась с равнодушием, а любой, кто попадался в сети моего очарования, сразу же переставал быть интересным.

Поэтому воздыхателей у меня был вагон и маленькая тележка. С кем-то я ходила на свидания, с кем-то на концерты, с чьей-то помощью сдавала экзамены. В общем, в полной мере использовала доступный мне ресурс, но старалась ни о чём не просить и никогда никого не обманывала. Даже забавно, что после фразы «я с удовольствием схожу с тобой в кино, но только как друзья» потенциальные кавалеры не просто не исчезали в поисках более сговорчивых барышень, а, наоборот, усиливали напор.

Меня заваливали ненужными подарками (у моих двоюродных племянниц была целая коллекция из мягких игрушек, которые мне тащили ухажёры), конфетами (от них портилась кожа, поэтому их я тоже передаривала), цветами, сертификатами в спа, комплектами белья (видимо, в надежде меня в них увидеть). Подарки я принимала, почему нет? Я же никого не вынуждала их делать и всегда честно говорила о своих чувствах к их дарителям.