Забыть тебя невозможно (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 30

Дрожу от его жадных прикосновений. От напора, от понимания, что мы вместе, что весь этот двухгодичный ад теперь в прошлом. Сама к нему льну. Хочу отдать всю себя.

Забирай, мне не жалко, для тебя мне ничего не жалко. Слышишь!

Распахиваю глаза. Хочу его видеть. Чувствовать уже мало. Это созависимость. Знаю, что он чувствует то же самое. Вижу это в его глазах.

Оба часто и громко дышим.

— Мы купаться собирались, — выталкиваю слова и не узнаю свой голос. Он хриплый, неживой какой-то.

Азарин молчит. Даже не шевелится. Видимо, приходит в себя.

Не знаю, зачем я вообще рот открываю. Идеальным вариантом было бы продолжить. Перешагнуть черту прямо сейчас, но я снова все порчу. Нужно взять свои слова обратно. Поцеловать его. Вокруг ни души. Тишина и только наше дыхание.

Открываю рот, но Тим опережает. Кивает, а потом крепко сжимает мою ладонь.

— Собирались.

Соглашается со мной, а у самого глаза горят. Он на взводе, я это чувствую, чувствую и усложняю нам задачу.

— Пошли, — немного грубовато тянет за собой, но потом резко останавливается, смотрит на мои босые ноги и подхватывает на руки.

— Ты с ума сошел? — возмущаюсь, но, вопреки своим же словам, льну к нему как кошка. — Собрался меня так полкилометра тащить?

Рассмеяться хочется, улыбнуться, но не выходит. Мы какие-то до жути сосредоточенные и серьезные. Оба. Точно зомби…

— В тебе хоть килограмм пятьдесят есть?

— Целых пятьдесят два, между прочим.

— Ммм, — тянет с улыбкой.

— Что? — недовольно цокаю языком. Заглядываю ему в глаза, а там пропасть. Моя личная, в которую я падаю вот уже второй год.

— Люблю тебя, говорю.

Слова с его губ срываются быстро и просто. Я же замираю. Пробую на вкус каждый звук. Прижимаюсь к нему ближе, сильнее обхватываю шею, озорно болтая ногами в воздухе.

Меня распирает от происходящего. Эмоций так много, что дышать трудно. В другой ситуации я бы позаботилась о полотенце, пледе, но не сейчас, конечно. Какое, к черту, полотенце? Все мои мысли заняты тем, как сильно Азарин прижимает меня к своей груди.

Я настолько поглощена происходящим, что не замечаю, как мы оказываемся у реки.

От воды веет прохладой. Тим ставит меня на землю, осматривается. Прослеживаю его взгляд. Чуть поодаль виднеется мостик, точнее, уже его остатки.

— С него раньше прыгали, — поясняет Тим, — там углубление было.

— А теперь все зарастает кувшинками. Все равно тут красиво.

Уже смеркается, но видимость все еще отличная. Закручиваю волосы на макушке, чтобы не намокли.

Тим в два движения стягивает футболку, бросает ее на землю и садится на траву. Упирается локтями в колени. Он расслаблен, и я ему завидую, если честно. Понятия не имею, чем закончится эта ночь. Нужно все ему рассказать. Где только смелости найти? В прошлый раз мне понадобился алкоголь, чтобы к нему домой нагрянуть. Сегодня допинга нет…

Делаю пару шагов к воде. Ветер щекочет плечи и раздувает волосы. Тепло. Дневная жара спала, и температура на улице сейчас просто идеальная.

Захватываю подол платья и тяну вверх. Снимаю его через голову и бросаю к ногам.

По телу сразу мелкая дрожь идет. От холода или от того, как Тим на меня смотрит, не знаю. Остаюсь в трусах и лифчике без бретелей. Немного ежусь, но стараюсь держать спину прямо и не закрывать себя руками. Хочу, чтобы он смотрел. Хочу ему нравиться, хоть и знаю, что это уже так. Я ему нравлюсь, подозреваю, что он без ума.

Губы трогает теплая улыбка.

Честно говоря, есть в этом что-то магическое, то, как он смотрит…

Подхожу ближе к реке. Вода прохладная. Мурашки обкидывают живот и плечи. Делаю еще шажочек и замираю. Слышу тихие шаги и тянусь макушкой к небу.

Как только Тим прижимается ко мне сзади, внутри все воспламеняется.

— Мне кажется или ты от меня бегаешь? — шепчет на ухо, задевая ушную раковину губами.

— Кажется, — прикрываю глаза и замираю в ожидании.

Хочу, чтобы он меня трогал. И он трогает. Стягивает чашки лифчика вниз. Груди не касается. Его пальцы скользят вдоль живота, замирают над резинкой трусов.

Заметно напрягаюсь, видимо, потому, что почти сразу следует наставление:

— Расслабься, мы тут одни.

Киваю. Пытаюсь расслабиться, правда. Даже голову ему на плечо откидываю, пока его взметнувшиеся вверх ладони сжимают мою голую грудь.

Нетерпение накатывает ужасное. Соски болезненно ноют, и мне как воздух необходимо, чтобы он к ним прикоснулся. Сдавил пальцами или втянул губами. Мне так понравилось, как он ласкал меня ртом… Но Тим этого не делает, водит вокруг, словно игнорирует.

Шумно, почти капризно выдыхаю и почему-то представляю его ухмылку. Он меня дразнит…

Закусываю губу и делаю резкий шаг вперед. Все происходит немного неожиданно, поэтому его теплые ладони отрываются от моей кожи. Пользуясь заминкой, я снимаю лифчик. Поворачиваюсь к Тиму лицом и бросаю свое белье на берег.

— Кажется, ты говорил про «без купальника», да? — снова отшагиваю от него. Шажочек, а меня резко скрывает почти по плечи.

— Осторожно, тут ухабистое дно, — выдает полушепотом и надвигается на меня.

Его тоже резко скрывает, не по плечи, конечно, но теперь и не по пояс.

Отрываю ступни от песка и отплываю. Тим ловит уже на глубине, меня точно скроет, если захочу достать до дна. Не сбежать, не вывернуться, но, может, и не нужно?

Его губы на моей шее. Горячие, обжигающие. Накаленный возбуждением член упирается в бедро.

Снова тишина. Только вздохи, рваные, шумные. Ненормальные какие-то.

Тим опять целует, и я тут же обвиваю его ногами. Рефлекторно выходит, потому что так удобнее. Я вижу в его глазах желание. Оно отзывается и во мне…

Нужно сказать сейчас.

Его губы приятно щекочут шею, рука скользит по моей спине, и в какой-то момент я понимаю, что мы уже не на плаву держимся. Тим оттеснил нас ближе к берегу, туда, где он уверенно стоит на ногах.

Вода прохладная, но мне так жарко. По лицу стекают мелкие капельки, ресницы дрожат. Да я вся дрожу. Это нетерпение? Волнение? Что это, блин, вообще?

Пока меня лихорадит, его наглые пальцы забираются в мои трусы. Охаю от прикосновения, но он тут же затыкает мой рот поцелуем.

Когда дело остается за малым и я чувствую, как головка члена упирается в мою промежность, меня откидывает в не самые приятные воспоминания. По спине ползет холодок. Я даже толком не понимаю, как рот открываю, но тем не менее в ужасе кричу: «Нет!»

Тим останавливается. Чувствую, как напрягаются его плечи.

— Надо поговорить. Нам нужно поговорить, — тараторю, боязливо касаясь его груди. — Там…

Выворачиваюсь и, ускорившись, плыву к берегу.

Теперь вода скрывает меня примерно по пояс. Тим ныряет. Я смотрю, как рябит водная гладь в месте, где только что торчала Азаринская голова, и не дышу. Сама я хоть и научилась плавать, но нырять до сих пор боюсь.

Тим выныривает через минуту в нескольких шагах от меня, а потом окачивает водой.

Мне вроде как должно быть весело. Брызги летят со всех сторон. Я смеюсь, но в глубине души готовлюсь.

Хохочу и пячусь к берегу. Когда до песка остается совсем ничего, оступаюсь и падаю на задницу.

— Ой, — только и могу выдать.

Упираюсь ладонями в мокрый песок, а сама жадно наблюдаю за тем, как Тим выходит из воды. Скользит пальцами по волосам, будто по привычке пытаясь зачесать их назад. Правда, с его нынешней прической это бессмысленное действие. Челки, которая бы могла упасть на лоб, просто нет.

Когда он оказывается рядом, даже вздыхаю от досады, прекрасное было зрелище. Азарин в трусах. Весь такой загорелый, подтянутый, мокрый и возбужденный. Прохладная вода не спасла…

Между нами снова совсем нет расстояния. Эта близость сводит с ума. Я накручиваю себя до предела.

Вырисовываю на мокром песке незамысловатые узоры, а у самой уши горят. Знаю, что Тим смотрит. Он него веет жаром и похотью. Какая-то страшная смесь возбуждения, она и до меня добирается. Пальцы на ногах поджимаются, а низ живота тянет.