Ветувьяр (СИ) - Кейс Сия - Страница 60

*

Из головы никак не выходило то, что она увидела. Только-только Селин позволила думать себе, что все страхи остались позади, как ей на голову свалилось самое жуткое, что она видела в своей жизни.

Флетчер, сидящий на коленях рядом с мертвым Атвином, почти с ног до головы залитый кровью и хохочущий. Лежащий рядом огромный, даже больше Атвина, человек без глаз, кричащий и мечущийся из стороны в сторону. И лучше бы Селин не понимать, о чем Флетчер говорил со своим другом, адмиралом Хельдером — но она разобрала все до единого слова.

Она не знала, от чего ей стало так страшно — от огромного количества крови, смерти единственного друга или вида человека с выколотыми глазами, но Селин не могла шелохнуться от ужаса. Даже когда Флетчер подошел к ней, легче не стало — в прищуренных зеленых глазах плескалось безумие, которое еще сильнее подчеркивала размазанная по бледному лицу кровь.

И все же, если бы не он, Селин вновь посмотрела бы на убийство — она не смогла бы отвернуться сама. Оцепенение прошло только спустя полчаса, а может, не прошло и до сих пор.

Девушка взглянула на свои потные дрожащие ладони — и почему ей так страшно? Другое дело, если бы корабельный лекарь приказал ей зашивать рану, но ради адмирала он все-таки решил сделать это сам, за что Селин была немало ему благодарна.

Может, она боялась за Флетчера? Его, как оказалось, тоже ранили в бою — не смертельно, но все-таки довольно глубоко. Рана могла воспалиться и стать по-настоящему опасной.

А ведь наваждение так и не прошло. Селин чувствовала это каждый раз, когда видела Флетчера — ее сердце начинало биться чаще, а глаза стремились незаметно поглядеть на него подольше.

Да, после боя она действительно испугалась его. Кого Селин увидела в нем? Убийцу? Воина? Может, демона? Она и сама не знала.

Но сейчас от этого чувства не осталось и следа. Она сидела на скамейке, привинченной к стене в душной каюте, пока адмирал полулежал напротив в кресле, а корабельный лекарь обрабатывал своими снадобьями рану на его плече.

Флетчер был раздет до пояса, но его кожа блестела от пота, а по лицу и вовсе катились крупные капли. Из глубокого разреза на плече сочилась кровь, которую лекарь стирал пропитанными алкоголем тряпками.

— Сэвил! — Рявкнул врач, и девушка вскочила на ноги, изображая исполнительного немого мальчишку-ученика.

Лекарь, дородный седой старик, сунул ей в руку подсвечник и приказал держать ровно, да не накапать при этом воском. На деле это оказалась не такой уж и простой задачей — рука уставала, а воск так и норовил стечь прямо на Флетчера, которому и без того было несладко.

— Ниже опусти! — Дернул ее за руку лекарь, приготовив нитку с иглой и опустившись рядом с адмиралом так, чтобы ему было удобно зашивать рану.

Селин не оставалось ничего, кроме как смотреть. Она уставилась на рану, ужасаясь перед одним только видом разрезанной человеческой плоти. Тошноты она не чувствовала, но ощущение все равно было не из приятных.

И все же была еще одна вещь, кроме трясущейся свечи, не позволяющая Селин отвести взгляд — без рубашки Флетчер оказался еще краше, чем в ней. Девушка и раньше видела раздетых до пояса мужчин, но ни у одного из них не было такой точеной фигуры, как у кирацийского адмирала. Сухощавый, поджарый и невероятно изящный, он казался бы совершенством, если бы не несколько шрамов на руках и груди. На одни только его ключицы и длинную жилистую шею Селин готова была смотреть вечно.

Между тем, лекарь соединил края его раны и начал зашивать. Стиснув зубы, Флетчер зашипел от боли, когда игла проткнула ему кожу, мышцы его напряглись до предела, а жилистые руки вцепились в подлокотники кресла. Перед тем, как начать зашивать его рану, врач дал ему выпить чего-то очень крепкого, чтобы притупить боль, но так ли хорошо это помогало, Селин не знала.

Лекарь делал стежок за стежком, руки его были уверенными и твердыми, но адмирал Хельдер не сводил со старика глаз, контролируя каждое его движение. На Селин он почти не смотрел, но девушке все равно было неуютно находиться в одной каюте с этим суровым человеком. Он хоть и дружил с Флетчером, но сам по себе был совершенно другим — в нем не было ни милосердия, ни жалости, ни улыбки — только строгое следование правилам.

Когда лекарь закончил, адмирал с облегчением откинул голову назад и распахнул слезящиеся глаза. Растрепанные волосы прилипли к его взмокшему лбу, он казался усталым и изможденным, но губы его изогнулись в улыбке:

— Спасибо, Фрой. Недолго ты меня мучал…

Он сказал что-то еще, но Селин еще не знала этих слов. С каждым днем она понимала по-кирацийски все лучше, а говорила все разборчивей и быстрее, но выучить весь язык за такой короткий срок было просто невозможно.

— Не нагружайте эту руку, господин адмирал, — Ответил старик, обрабатывая иглу и убирая ее в свой маленький сундучок со снадобьями и инструментами, — Швы могут разойтись.

— Постараюсь, — Усмехнулся Флетчер, — Хорошо хоть, что левая.

— Теперь я посоветовал бы вам поспать. Отдых способствует исцелению.

— Не вопрос, — Дернул здоровым плечом адмирал, — Если это все, то можете быть свободны.

Адмирал Хельдер двинулся к выходу, но перед дверью обернулся:

— Если я понадоблюсь, зови.

Лекарь закрыл свой сундучок, и, откланявшись, двинулся к выходу. Селин послушно увязалась за ним, но на полпути старик обернулся и резким тоном заявил:

— А ты куда собрался!? Твое дело — прислуживать адмиралу и следить за его состоянием, чтобы прийти за мной по первой же надобности!

Опешив, Селин замерла на месте и пошевелилась только, когда лекарь вышел. На захваченном пиратском корабле каюты были совсем крошечные, здесь едва вмещался стол, кресло, скамья и узкая кровать, а поэтому пламени свечи хватало, чтобы сносно осветить помещение.

Флетчер все еще сидел на прежнем месте, не сводя с нее слегка замутненных глаз.

— Я мог бы отослать вас вместе с Фроем, но почему-то подумал, что спать в каюте с одним потным мужиком все-таки лучше, чем с пятью. Располагайтесь. Кровать в вашем распоряжении.

Селин не знала, что и ответить. Она чувствовала, как кровь хлынула к лицу, но все-таки попыталась взять себя в руки:

— А как же вы? Вы ведь ранены.

Только сейчас до нее дошло, что они говорили на кирацийском. Такими темпами она скоро забудет родную речь.

— Приказы командира не обсуждаются, — Строго сказал он, но глаза его улыбались, — Вы еле держитесь на ногах от усталости.

Неужели это было так заметно? Сегодняшний день и вправду казался Селин бесконечным, и за все эти невозможные часы ее буквально выжали досуха. Она понимала, что уснет, едва коснувшись головой подушки.

Девушка не стала противиться, хотя при мысли, что она собирается спать в адмиральской постели, ей стало стыдно. Возможно, это не смутило бы ее так сильно, не будь Флетчер для нее кем-то… важным.

Устроившись на тонком, но сухом и довольно чистом матрасе, Селин провалилась в сон так быстро, как и предполагала — к тому моменту Флетчер даже не погасил свечу.

*

Проснувшись, она увидела открытую дверь, что вела в ночь. Снаружи доносился плеск волн, и в каюту задувал слабый ветерок. Звезды, видимо, светили сегодня ярко, и приглядевшись, Селин поняла, что Флетчера в комнатушке нет.

Девушка вскочила с кровати, бегло обшаривая глазами каюту. Куда адмирал мог подеваться? Что, если ему стало плохо, но он не решился будить Селин и потащился к лекарю сам? Мысль эта вызывала злость на него и на саму себя — дура, вздумала дрыхнуть!

Наспех натянув сапоги, девушка выскользнула из каюты и поднялась на палубу, где высокий силуэт на фоне ночного неба тотчас развеял все ее опасения. Селин двинулась к нему, на ходу придумывая, как бы уговорить его вернуться в каюту и послушаться совета лекаря — поспать.

Флетчер стоял, тяжело опершись на борт и держа в руке откупоренную бутылку, кажется, с вином. Ветер играл с его распущенными волосами, и Селин впервые заметила, что они почти такие же длинные, как у нее самой. Он облачился в рубашку, но вряд ли она сильно согревала его — ветер и морские брызги делали свое дело: Селин успела озябнуть, едва выйдя из каюты.