Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья - Страница 66

— Значит, ты еще не сдох, раб… — со смешком протянул имперец.

— Я ждал этого дня! — восторженно и горячо воскликнул Бриасвайс, выпрямляясь и ударяя себя кулаком в грудь. — Я преподношу вам эту крепость в знак своей верности!

— И ты, видимо, желаешь получить за это награду? Так?

Что-то нехорошее прозвучало в тоне ифрита, и даже Аш, сидевший в стороне от ворот, почувствовал опасность, исходившую от этого вопроса. Но Бриасвайс, все еще опьяненный медовухой и своим собственным дерзким поступком, ничего не заметил.

— Вы обещали обогатить меня и сделать наместником этих земель! Я смиренно готов принять вашу милость! С этого дня эти территории будут подвластны только вам, а я лишь скромно буду следить за сохранностью ваших земель, мой господин!

У Ашарха перехватило дыхание от этих слов. Ему все еще трудно было поверить в предательство Бриасвайса, но после услышанного у профессора отпали все сомнения. Альв и сам раньше говорил, что побывал в ифритском плену и только чудом оттуда сбежал. Но теперь Аш не верил в эти сказки. Улизнуть от внимания имперцев для раба практически невозможно. А это значило, что заместитель коменданта на деле давно уже примкнул к ифритам и действовал исключительно в их целях. Его завербовали и перевоспитали в необходимом ключе, внушив чужие идеи и застав поверить, что это были его собственные желания и стремления.

— Ты знаешь, раб… — протянул ифрит с жуткой улыбкой на заляпанном кровью лице. — В империи никто не любит крыс.

Он сгреб в охапку Руфь, привычно сидевшую на плече альва, и неожиданно резко сжал ладонь. Бриасвайс подавился истошным надрывным криком, когда на его глазах ифрит превратил черную крысу в безжизненный комок плоти и шерсти, а после выбросил останки в сторону, брезгливо отряхнув руки. Ашарх мог бы поклясться, что он видел, как стремительно побледнела зеленоватая кожа на лице альва, а его пальцы мелко затряслись.

— И никто не станет властвовать над крысами.

Сделав широкий замах, сотник одним движением снес своей секирой голову с плеч Бриасвайса, и мертвое тело бесформенным кулем упало к его ногам. Ифрит переступил через труп и, командуя своим войскам продолжать наступление, врезался в плотные ряды альвов, которые, прикрываясь круглыми нефритовыми щитами, перегруппировались и пытались сдержать натиск.

— Аш, нужно уходить! — крикнула Лантея, хватая профессора за рукав и пытаясь выдернуть его из кустов, где тот так и сидел, опустошенно вглядываясь в безжизненное тело Бриасвайса.

— Дай мне время! — неожиданно попросил Ашарх, приходя в себя и вырывая край одежды из пальцев спутницы. Он поднялся на ноги и ринулся к самым воротам, где в средоточии битвы лежал обезглавленный труп альва.

— Что ты творишь?! Тебя же убьют! — воскликнула девушка, пытаясь остановить профессора, но тот уже растворился в гуще сражения.

Он бежал, прикрывая голову и весь сжавшись в комок, как трусливый пес, только и ожидая, что вот сейчас ему не повезет, и чей-то меч вонзится в его спину, превращая внутренности в сплошную кровавую кашу. Но боги хранили его. И Ашарх, проскользнув мимо скопища альвов и ифритов, группами сражавшихся на внутренней территории возле врат, упал на колени перед телом Бриасвайса, не веря собственной удаче. Он скорее нашарил рукой черный тканевый кисет на поясе мертвеца, вытащил оттуда карты и сунул себе за пазуху, трепетно прижимая к груди свое сокровище. Он не мог позволить, чтобы эта вещь попала в чужие руки или погибла в пламени ифритского огня, который медленно и неотвратимо растекался по земле вокруг, искрами срываясь в траву от имперских заклинаний.

Чуть вдалеке лежала отсеченная голова Бриасвайса. Два распахнутых карих глаза удивленно взирали в небо, будто альв до последней секунды своей жизни не мог поверить, что все закончится именно так. Ашарх тоже не верил. Он никогда не видел в Бриасвайсе своего товарища или даже приятного компаньона, но отчего-то история жизни альва запала ему в душу, и теперь, наблюдая, как последние ручейки крови покидали тело заместителя коменданта, профессор чувствовал в глубине сердца невыразимую тоску. Бриасвайс предал свой народ, свой Лес и семью, он переметнулся на сторону врага, обманутый чужими обещаниями, и его нельзя было винить за это, потому что в свое время его точно так же предали все близкие, бросив на верную смерть. Он желал основательно изменить свою страну, не испугавшись ступить для этого на трудный и опасный путь, но ему это оказалось не по зубам. И вот он лежал на траве, вновь забытый и покинутый всеми. Презираемый собственным народом, презираемый врагом, погибший презренной смертью.

Аш отвернулся прочь. Не он должен судить о жизни и кончине этого альва. Да и никто не должен.

Вскочив на ноги, он бросился обратно, к тому укрытию, где его должны были дожидаться друзья. Профессор надеялся повторить свой трюк и незамеченным пробраться мимо сражавшихся. Переступая через сваленные на земле трупы и оскальзываясь на лужах крови, он не заметил, как со стороны в его направлении уже надвигался вооруженный короткими патами имперец. Только когда тяжелый удар сапогом опрокинул его прямо на окровавленную землю, Аш ошеломительно ясно понял, что даже гладиус на поясе никак не поможет ему избежать в этот момент смерти. С ревом ифрит бросился на поваленного противника, намереваясь проткнуть его патами насквозь, и Ашарх мог лишь попытаться отползти в сторону, перебирая ногами по почве, как беспомощный жук.

Помощь пришла неожиданно. Ифрит вдруг замер на месте, с удивлением уставившись себе на обнаженную грудь, где в районе сердца торчал кончик острого стеклянного лезвия. Он попытался что-то воскликнуть, но в тот же миг еще один нож впился ему уже в глотку, разрывая кожу и артерии, заливая все вокруг кровью. Зашатавшись на месте, воин взмахнул руками и упал, а за его спиной, сжимая окровавленные кинжалы, стояли необычайно собранные Манс и Лантея. Девушка вмиг оказалась возле трупа и для надежности ударила тело еще пару раз, но имперец даже не шевелился. А Манс в это время протянул профессору руку, помогая подняться.

— Ты просто бестолковый придурок! — наградил друга лестным словом юноша.

— Хватит болтать, — скомандовала Лантея. — Отходим!

Они быстро двинулись через поле боя к тому зданию, за которым их поджидали Виек и Эрмина.

— Какого хрена этот человек так подставился? — сразу же воскликнул гвардеец, стоило всем вернуться в укрытие за углом.

— Этот человек, рискуя своей жизнью, забрал пустынные карты, на которых обозначены все Барханы хетай-ра! — вкрадчиво объяснил Виеку Манс, бросая на него крайне недружелюбные взгляды. Гвардеец мгновенно замолчал и больше не задавал никаких лишних вопросов, лишь с невольным уважением стал поглядывать в сторону профессора, будто заново его узнав.

Тем временем происходившее у ворот и пролома в крепостной стене становилось все серьезнее с каждой минутой. Ифриты не теряли времени даром, скрываясь под магическими заслонами от снарядов противника. Через пару минут, когда заклинание иссякло, и огненные стены пали, на отряды ощетинившихся оружием альвов смазанными тенями бросились огромные черные ксоло — кровожадные псы империи, направляемые своими жестокими хозяевами. Их было всего около тридцати особей, но за счет того, что они бежали без наездников, псы передвигались в разы быстрее, а их клыки и когти практически не промахивались мимо своих целей. Ксоло основным потоком напирали через брешь в стене, но и сквозь главные ворота просачивались редкие вереницы чудовищных псов, которые ловко оббегали имперцев и выискивали в пылу сражения только зеленокожих альвов, вгрызаясь в их тела.

Ряды защитников дрогнули под натиском кровожадных животных: ксоло прореживали строй воинов, создавая панику, а ифриты, спешившие следом за своими любимцами, не позволяли построению альвов закрывать бреши. И тогда солдаты Леса бросились врассыпную, стараясь спасти свою шкуру от острых клыков псов, не слушая окриков командиров, крича от страха и ужаса. Им нечего было противопоставить быстрым и смертельно опасным ксоло, которые за несколько мгновений заполонили собой всю территорию близ главных ворот и которые двигались так стремительно, что в них невозможно было даже попасть отравленными дротиками.